Сергей Самаров - Департамент Х. Прощальная молитва
– Это не просто начало, – ответила из грота капитан Ставрова. «Подснежник» донес ее бодрый голос. – Это начало конца.
Ночью «подснежники» хорошо помогли разведчикам, ушедшим на задание. Старший лейтенант Галактионов с помощью своего ноутбука отслеживал ситуацию в селе в инфракрасном режиме и предупреждал Радимова и Кирьянова о случайной нежелательной встрече.
Главное неудобство в установке камер состояло в том, чтобы выставить их правильно, то есть чтобы они имели обзор и при этом не бросались в глаза. Выручали минимизированные размеры камер и их неприхотливость в креплении. Группы с задачей справились. Хуже было то, что небо опять нахмурилось и могло разродиться новым снегопадом. Снег мог завалить объективы камер, и тогда изображение исчезло бы. Но здесь уже спецназовцы и испытатели были бессильны предпринять что-либо. Хорошо еще, что предыдущий снежный покров растаял, и не оставалось видимых издалека следов.
Внизу, под горкой, на площадке между домами у ручья и селом, стали собираться люди. Прибывших имамов поселили в доме там же, у ручья, только в самом дальнем, который протопили заранее. Этот дом был наиболее крепким среди других и пригодным для жилья.
Ни православные священники, ни салафитские имамы еще не появились. И вообще, все это слегка напоминало спортивный матч, когда болельщики еще ждут, а команды готовятся в раздевалке. Готовились и испытатели наверху. Впрочем, в первый день они не планировали никакого вмешательства. Собирались только отслеживать ситуацию и подстраховывать священников от каких-нибудь эксцессов с помощью двух снайперов. Теперь уже лейтенант Кирьянов выставил не только прикомандированного к его взводу младшего сержанта Алексеева со знаменитой английской снайперской винтовкой, но и своего штатного снайпера с обычным «винторезом».
Оставалось ждать.
* * *Имам Гаджи-Магомед Меджидов в эту ночь практически не спал. Ему самому казалось странным такое волнение. Ни разу в прошлом даже перед самыми ответственными соревнованиями он не испытывал ничего подобного. Видимо, это было самое важное соревнование в его жизни. На карту поставлено все будущее, не только его личное, а и всех жителей села. Эта нелегкая ноша ответственности не могла не давить на его мощные плечи. Но раз уж взялся, он готов был свою ношу с упорством тащить до конца.
Перед последней в пятницу, пятой, молитвой к имаму пришел участковый Халидов. Тоже чувствовал, видимо, ответственность, но другого порядка.
– Что там у тебя произошло сегодня? – спросил участковый.
Он, конечно, прекрасно знал, что произошло. Многие жители села видели, как оно пронеслось над головами людей и над крышами домов и устремилось дальше. Наблюдали и явление над двором Газали Султанова. И уж обязательно нашлись такие, кто побежал участковому докладывать. Не исключено, что он и сам мог все видеть. А спрашивал так, чтобы оправдать свой визит к имаму. В действительности же Халидов пришел разведать и разнюхать. Он всегда отличался почти собачьим нюхом. Да и знает он о предстоящем молебне, Гаджи-Магомед сам ему об этом говорил. Хорошо еще, что не суется в дом, где священники содержатся, иначе пришлось бы Вали Гаджиеву свою работу выполнить и оставить большое село без участкового. Даже не обязательно Вали задействовать. У маленького охранника до сих пор руки трясутся. Дауд Гусейнов тоже предупрежден. Если в дом сунется участковый, он начнет стрелять, подумал имам, а вслух произнес:
– Что у меня произошло? Да ничего не произошло.
– А что за стрельба была?
– Одна очередь – это разве стрельба? А произошло не у меня, а у православных священников, которые на встречный молебен прибыли. Они уже молиться начали и своими молитвами вызвали то ли просто недоброго джинна, то ли самого иблиса. Наши места к православным молитвам не привычные, вот сатана и взбесился. Прилетел. Но я, как хозяин, пригласивший гостей, защищать их должен, и потому дал по иблису очередь. Отогнал. Вот и все.
– А что молебен?
– Как и планировали. Утром начнется. И на семь дней.
– С перерывами?
– А кто как хочет. Хотят – пусть прерываются, не хотят – пусть хоть круглыми сутками на коленях стоят. Это дело молящихся. Но Аллах, да будет в веках благословенно имя его, даровал нам молитву не для того, чтобы она нас убивала, а исключительно как средство общения с собой, обращения за помощью и выражения благодарности. Я так думаю.
– Ну-ну, значит, все у тебя в порядке?
– А что у меня может быть не в порядке?
– Цыганка больше не появлялась?
– А что ей делать, если у парней на постах больше денег нет? Да ты и сам говорил, что табор уехал.
– Да, – согласился участковый, – табор уехал. Ладно. Будут проблемы, обращайся.
– В этом мире у меня проблем нет, вот в другом могут быть. Но в другом мире твои погоны не помогут. Джиннов они едва ли впечатлят.
Джинны, кажется, Халидова волновали мало. А зря.
– А как народ к священникам отнесется? – спросил он. – Не думал? Не будет протестов? А то, чего доброго, побьют попов.
– Здесь ты, пожалуй, прав. Могут возмутиться.
– Выставил бы охрану. У тебя же есть люди.
– Пожалуй, так и сделаю. Людей у меня нет, но попросить могу. Джинны, как я понимаю, страшнее людей, ты бы больше о них думал.
– Чем они страшны? Я их не касаюсь, и они меня не коснутся.
– Касаться их приходится любому человеку, в том числе и тебе. Аллах разрешил джиннам попытки соблазнения людей, чтобы люди в борьбе с джиннами крепли и совершенствовались в вере. Каждый человек всю свою жизнь должен бороться против «зла наущателя скрывающегося, который наущает души людей»[27].
– Люди, бывает, наущают худшему пути, чем джинны, – вздохнул участковый.
На этом разговор и закончился. Халидов проявлял благоразумие и не совался в чужие дела, даже дал дельный совет. Впрочем, в этом совете Гаджи-Магомед не нуждался. Он сам знал, что нужно выставить охрану, и собирался это сделать. Но не для жителей села, а просто чтобы священники чувствовали свое место. Средство психологического давления. Жители села и так послушаются одного только слова Гаджи-Магомеда.
Пятая молитва прошла хорошо, и проповедь имама всех заинтересовала. Кажется, люди уже начали ждать молебна и всего того, чем он завершится. А завершиться должен был одним – имам обязан был объявить, что выходит из подчинения проповедующим христианство властям и считает себя властью, над которой стоит только Аллах, да будет вовеки благословенно имя его. А после такого объявления он призовет всех сельчан взять оружие в руки и защитить веру предков от посягательств неверных. Священная война – не простая война. Это война с полной отдачей сил и самопожертвованием. И люди пойдут за ним, имам был уверен.
Но ночью его начали посещать сомнения. Что, если снова прилетит этот серафим? Как отреагируют в селе? И как поведет себя серафим, когда священники, им благословленные на молебен, взлетят на воздух вместе с домом Газали Султанова? И что в народе скажут на появление христианского чудища – с шестью крыльями?
Так и пролежал Гаджи-Магомед всю ночь и бросался от одного вывода к другому. То ему казалось, что все пройдет гладко, то, наоборот, что все уже пошло наперекосяк из-за этого серафима. И вообще, что это за чудище такое? На что оно способно? Неужели у православных молитвы такие сильные, что на них даже серафим прилетел на исламские земли?
Заснул имам только под утро. Будильник разбудил его за час до молитвы.
* * *После вечернего разговора с генерал-лейтенантом Апраксиным отец Николай чувствовал себя по большому счету просто предателем.
Он узнал, что прилет серафима был не результатом молитв его и братии, а результатом деятельности специалистов из спецслужб, но сказать другим священникам об этом не мог, не имел права, и это сильно мучило иерея. Не потому мучило, что был он от природы болтливым человеком, а только потому, что казалось ему большой несправедливостью и нечестностью вводить собратьев в искушение и в прелесть. Даже если учесть благую цель действий спецслужб, все равно было в запрете на распространение информации что-то святотатственное. И во время вечерней молитвы отец Николай просил Господа простить его, поскольку стал он носителем чужой информации и не может предостеречь своих братьев от неверного понимания сути происходящего.
После телефонного разговора с генералом никто не спросил отца Николая, что будет дальше с группой священников. Все ждали, что он сам скажет. И только после вечерней молитвы не выдержали нервы у отца Василия. Его беспокоила дальнейшая судьба священников.
– Пока нам ничего не грозит, – ответил отец Николай. – Группа спецназа рядом, но она слишком мала, чтобы вмешаться в события. Ждут подкрепления. Но, если что-то произойдет, группа и своими силами постарается помочь. По крайней мере, во время молебна нас будут страховать два снайпера. А это, если учесть выборочность стрельбы снайперов, большая сила.
