Александр Тамоников - Красная кнопка
Подошли БМП, накрывшие позиции градом снарядов скорострельных пушек, и пошли вперед, не прекращая огонь. За ними — солдаты сирийского взвода.
Идрис Радани в эту ночь спал плохо. И это объяснимо. Он потерял половину и так небольшого, самого малочисленного в бандформировании Курмани отряда, все бронетранспортеры. Да, оставались танки, но если не считать двенадцать человек экипажа, часовых, помощника, пулеметных расчетов, находившихся в траншее, то и людей, которых он мог бросить на оборону, всего тринадцать, и это с ним, командиром отряда. Курмани же в поддержке отказал. После того как спецназ уничтожил особую команду, а русский вертолет разгромил колонну, Азиз Курмани посчитал слишком опасным высылать помощь. Он убеждал Радани, что спецназ, выполнив задачу по группе ПВО, уйдет, и отряду южного направления ничего не грозит, но слова его звучали неубедительно. Если здесь объявились русские, то они не уйдут. Не ограничатся операцией по особой команде. Не помогла Радани ни приличная доза отборной марихуаны, ни ласки юной наложницы Джуны, которую он всегда держал при себе. Отбросив от себя шестнадцатилетнюю девушку, он приказал ей:
— Пошла вон! Ступай в свою комнату! Не хочу тебя видеть!
— Но, господин… — попыталась возразить Джуна, ведь она старалась, как всегда.
— Я сказал, вон, пока не прибил!
Девушка, быстро одевшись, выскочила из спальни.
Поднялся и Радани, подошел к окну, из которого был виден двор и конюшня.
«Где охрана? — удивился он. — Шайтан бы их побрал, собрались, наверное, у входа в дом и болтают, как базарные бабы». И, высунувшись в коридор, крикнул:
— Салим!
Это был боевик, исполнявший при главаре банды роль денщика, слуги, хотя и имел должность помощника. Он находился в соседней комнате и тут же появился, одеваясь на ходу:
— Да, господин!
— Не спишь?
— Только лег, не успел.
— У тебя нет плохого предчувствия?
— Да нет, — покачал головой Салим. — Ведь все спокойно в селении! В десять выходил во двор, часовые сменились, как положено, патруль прошел в террасу, обойдя Мурван, заложники на месте, голоса женщин прослушивались из-за ворот. На позициях тоже тихо. Расчетам хорошо видны подходы с юго-запада, у них пулеметы.
— Значит, предчувствий нет?
— Нет, господин.
И тут на позициях неожиданно забили пулеметы.
— Шайтан! — крикнул Радани. — Я чувствовал, я знал. Машина в готовности, Назар?
— Вы имеете в виду пикап?
— Ну не танк же?
— Готова, она на северной окраине, во дворе дома одной из заложниц, Абиры, муж которой Хасим сейчас в…
— Мне плевать, где Хасим! Беги к машине и жди меня там. С собой возьми два автомата, по три магазина к ним, один гранатомет «Муха», ручные гранаты.
— А спутниковую станцию?
— Она еще здесь нужна. Ты же уходи быстрей!
— Уже ушел! — метнулся Салим в свою комнату.
Радани вызвал командира экипажа одного из танков:
— Харун?! Идрис!
— Да, господин, — запыхавшимся голосом ответил боевик.
— Где ты? Где экипажи?
— Уже у танков, еще пара минут, и мы будем в готовности отразить нападение любого противника.
— Почему стреляли пулеметы, что увидели расчеты?
— Этого не знаю, хозяин. После выстрелов поднял своих и к машинам.
— Хорошо. Быстрее приводите технику в боевую готовность.
— Да, хозяин!
Радани переключился на командира пулеметного отделения:
— Файсар! Это Идрис, слышишь меня?
— Слышу, хозяин.
— Почему стреляли?
— От холмов на дорогу вышли ЗСУ «Шилка» и где-то около десяти человек.
— «Шилка» идет к позициям?
— Да, господин.
— Но это же глупо, танки разнесут ее в клочья! А вы зачем стреляли, ведь до холмов почти три километра!
— Не сдержался один стрелок. Все на нервах.
— Держать оборону. Сейчас направлю бойцов в траншеи.
— Они уже подходят. Видел троих на окраине. О, шайтан!..
— Что? — успел крикнуть в радиостанцию главарь южной базы и тут же услышал два мощных взрыва.
— Что?!
— Вай, хозяин, враг рядом, он открыл огонь из гранатометов, с двух танков сорвало башни, о, Всевышний, и третий взорвался. Гул какой-то. Это БМП, — в панике закричал Харун… и замолчал. Пуля снайпера вонзилась ему в череп.
«Это конец», — подумал Радани и посмотрел на спутниковую станцию: сообщить о нападении Курмани? Но тот прикажет держаться до последнего, а подыхать Радани не собирался. Ходу в собственную усадьбу ему не было, а вот в Турцию он уйти мог. Хотя бы попытаться. Его бойцам уже ничего не поможет. Вот только заложники… Их надо кончать. Всех! И женщин, и детей, чтобы русские, будь проклята эта Россия, не особо радовались победе, доставшейся такой ценой.
Он схватил автомат, который всегда находился в комнате. Убивать заложников придется ему, так как все бойцы уже на позициях и героически сдохнут там. С юго-запада доносились хлесткие очереди пушек БМП-2, автоматные выстрелы, стук пулеметов. Надо пробиваться. Захватив с собой спутниковую станцию и закинув ранец за спину, Радани выскочил во двор. У самого выхода столкнулся с наложницей:
— Господин, а я? Ты бросишь меня?
— Да, Джуна, я бросаю тебя. Ты сделала все, что от тебя требовалось, — всадив ей в живот нож, проговорил главарь.
Женщина захрипела. Он бросил нож и вышел во двор. На отсутствие часовых не обратил внимания. Спешил.
Выскочившего Радани увидел Соболь, передал Смирнову:
— Боря, вижу «духа». У него автомат.
— Где видишь?
— Пока у дома, но явно собирается к нам. Видно, главарь послал избавиться от заложников.
— Скорее всего, это сам главарь, подготовивший себе отход.
— Так что, валить его?
— Это Радани, дайте мне убить эту собаку! — подскочил к ним Варак.
— Решение, командир? — запросил Соболь.
— Раз идет сам, будем брать. Это на тебе, Соболь.
— Понял, брать так брать. Нет проблем.
Не ожидавший засады Радани подошел к воротам и только тут увидел, что замок сбит. Он вскинул автомат, но Соболь действовал быстро, ногой врезал по металлической створке, и она влепилась главарю прямо в физиономию, отбросив тело на пару метров. Через пару минут нокаутированного и обезоруженного Радани Соболь затащил в конюшню.
— Милости просим в ад, господин Радани! — хлестнул он главаря по щекам. Затем перевернул его, стянул руки специальным жгутом и добавил: — Отдыхай пока, тварь! — А сам занял прежнюю позицию.
— Что у вас? — крикнул Смирнов.
— У меня чисто, — ответил Соболь.
— Чисто, — доложил Давар.
С юго-запада приближался грохот дизелей БМП-2. Стрельба ослабла. Вскоре боевые машины пехоты подошли к объекту, две из них продолжили движение в глубь селения, одна встала у конюшни. С нее спрыгнул командир взвода сирийского спецназа капитан Армани. С брони соскочили бойцы и бросились в дом.
Санинструкторы и Варак занялись заложницами. Сдавшиеся в плен трое боевиков под охраной сирийского спецназа начали стаскивать трупы игиловцев к местному кладбищу, чтобы до захода солнца похоронить их.
Смирнов вызвал по связи командира группы:
— Первый! Четвертый!
— Да?!
— У нас все! Взяли живым Радани. Заложники целы, отряд игиловцев уничтожен. У нас потерь нет, у сирийцев — не знаю.
— Как удалось захватить Радани?
— Повезло. Он вышел, чтобы расстрелять заложников. Ну, а в конюшне мой Соболь уделал его створкой ворот.
— Что сейчас происходит в селении?
— Зачистка после боя.
— Мы подходим к вам.
— С нетерпением ждем.
Передав спутниковую станцию Соболю, Смирнов распорядился:
— Здесь в конюшне больше делать нечего, пройдем в дом бывшего директора школы.
Возражений не последовало. Только Соболь проговорил:
— У Радани с собой спутниковая станция. Ее заберем?
— Нет, Дима, бросим. На хрена она нам.
— Так станция больших «бабок» стоит.
— Тогда чего глупые вопросы задаешь? Бери и станцию Радани.
— Я ишак, да? На меня все навесить можно?
В разговор, улыбаясь, вступил сержант Давар, он уже начал привыкать к своеобразным отношениям русских:
— Я возьму станцию Радани.
Разведчики прошли в дом. Тот оказался довольно уютным, оборудованным в европейском стиле. Мягкая мебель, стол, офисные кресла, ковер на весь пол, тонкие портьеры на узких и низких окнах, климатическая установка, стационарный компьютер, телевизор и даже музыкальный центр. Непонятно только, что слушали боевики, рядом ни одного диска. Наверное, радио.
К разведгруппе присоединился и капитан Армани.
— У тебя, Мухтар, потери есть? — поинтересовался Смирнов.
— Один раненый, причем легко.
— А у нас один контуженный. Причем на всю голову, — улыбнулся старший лейтенант.
— И кто же?
