Джордж Бейкер - Тюряга

— А-а, Даллас, — улыбнулся с кровати приятелю Фрэнк.

— Ну, наконец-то ты проснулся. А то я вчера заходил два раза, сегодня три. Все, говорят, спит.

— Да, за весь срок отоспался.

— Хорошо тебе, — засмеялся Даллас. — На проверки не надо ходить. Еду будут приносить.

— Да уж, — ответил, ухмыльнувшись, Фрэнк. — Как в карцере.

— Потерпи, — сказал Даллас. — Док говорит, что ничего серьезного, через неделю выгонит тебя отсюда.

— Если я сам не убегу, — мрачно сказал Фрэнк. Даллас пристально посмотрел на него.

— Да, — сказал он, — подвели они тебя все же под монастырь.

— Ты думаешь, — с подачи Драмгула? — спросил его Фрэнк.

— Просто так, ни за что, Грейвс вряд ли стал бы убивать Джона, — ответил Даллас. — Наверняка, это Драмгул науськал его.

— Двадцать лет всего было парнишке, — тихо сказал Фрэнк, посмотрев в сторону.

— Ты правильно сделал, что не добил этого ублюдка, иначе они бы сгноили тебя здесь. Правда, эта скотина грозится, что расквитается с тобой при первой же возможности.

— Быстро он очухался? — спросил Фрэнк.

— Его час, наверное, целый, водой обливали, когда тебя унесли, — засмеялся Даллас.

— Пусть помнит.

Даллас вдруг оглянулся и быстро присел к Фрэнку на кровать.

— Леоне, — тихо сказал он. — Это еще не конец, тебе надо быть осторожнее.

— Я знаю, — также тихо ответил Фрэнк.

Даллас снова оглянулся. В палате по-прежнему никого не было.

— Я получил письмо, — сказал Даллас. — Мне сделали заграничный паспорт.

Он недвусмысленно посмотрел на Фрэнка.

— Ты же видишь, в каком я состоянии, — ответил, помолчав, Фрэнк.

Хлопнула дверь, и в палате появился Палач.

— Пошел вон, — спокойно сказал Далласу Палач.

— Но-но, полегче, — ответил Даллас, поднимаясь с кровати Фрэнка.

— Тебе когда сказали зайти?! — заорал Палач. — Что, в карцер захотел? Пошел вон отсюда.

— Мне док разрешил! — повысил голос и Даллас.

— Какой док?!

— Такой! Не веришь, спроси!

Но Даллас все же попятился к стене и, увертываясь от руки Палача, который хотел было схватить его за шиворот, выскользнул к ширме и быстро выбежал за дверь.

— Пока, Фрэнк! — выкрикнул он уже из-за двери.

— Ну что, Леоне, — ухмыльнулся Палач. — Повезло тебе. Я бы на месте того кента не промахнулся. Я бы тебе сразу в ухо ножик сунул, чтобы наверняка.

— А я бы тебе в рот, — ответил Фрэнк.

— Ну ладно, ты, — злобно понизил голос Палач, оглядываясь и делая шаг к Леоне.

Но в этот момент в палату вошел врач.

— Так, проснулся? — проговорил он и, обращаясь к Палачу, добавил. — А вы что здесь делаете? Здесь же Джексон охраняет!

— Джексон отлучился на несколько минут по делам, — ответил Палач.

— Оставьте нас, — сказал врач.

— Пока, Фрэнк, — ухмыльнулся Палач.

Он сделал уже было шаг к двери, как вдруг снова обернулся. Его брылья беззвучно затряслись от еле сдерживаемого хохота.

— Да, — сказал он. — Тут один штангист все собирается тебя навестить, Фрэнк. Ты как, не против?

— Похоже, вы имеете в виду Грейвса? — резко повернулся к охраннику врач.

— Я… не… — замямлил, осекшись, сразу тот. — Я пошутил, док.

— Похоже, мне придется доложить о ваших шуточках капитану Майснеру.

После ухода Палача врач быстро осмотрел рану Леоне и сменил ему повязку.

— Кровотечения нет, — сказал он. — На тебе заживает все, как на кошке. Признайся, как ты это делаешь?

Врач засмеялся и потрепал Леоне по щеке. Фрэнк слабо улыбнулся.

— Придется выписать тебя даже раньше, чем ты думаешь, — сказал врач и вышел из палаты.

Оставшись один, Фрэнк подумал о Розмари. „Ты спасла меня своим крестиком. Бог есть… и вправду есть“. Но в следующий момент он вдруг вспомнил, что говорил ему Даллас, что надо быть осторожнее, вспомнил и неожиданное появление Палача, хотя на дежурстве должен был находиться Джексон. Шуточки, а, может, и не шуточки насчет штангиста. Ясно же, кого палач имел ввиду. Все это снова бременем беспокойства легло на душу Фрэнка. „Продержусь ли я оставшиеся мне недели? — думал он. — Может, и правда, не дожидаясь новых попыток свести со мной счеты, смыться отсюда с Далласом? Ведь они будут преследовать меня до самого последнего дня и могут укокошить за три часа до выхода, подослав какого-нибудь очередного мерзавца с шилом на мой последний завтрак“. Фрэнк вздохнул и попробовал было повернуться на левый бок, но резкая боль в правом заставила его остаться лежать на спине. „Розмари, — мысленно произнес Фрэнк, — как мне быть?“ Он не знал, что в это самое время, Розмари находится в соседнем с лазаретом здании, где расположилась приемная для посетителей, и что Розмари отчаянно добивается свидания с Фрэнком.

— Но мисс, — ухмылялся Подручный, поглаживая себя по своим черным прилизанным волосам и одновременно с нескрываемой похотью разглядывая колени сидящей перед ним Розмари, — с Леоне действительно все нормально. Скоро мы выпустим его отсюда, и вы будете жить счастливо, у вас будут дети.

— Но почему? — снова спросила Розмари, инстинктивно натягивая юбочку на колени. — Почему я не могу его увидеть? Он уже несколько месяцев находится в „Бэйкли“, а мне не разрешили ни одного свидания!

— Но, мисс, — улыбнулся Подручный своей гнилозубой улыбкой, недвусмысленно разглядывая теперь грудь девушки и делая даже пару шагов в сторону, чтобы удобнее было заглянуть в вырез. — Я здесь ни при чем. Обращайтесь к начальнику тюрьмы.

— Тогда позвоните ему и скажите, что мне немедленно надо с ним увидеться.

— Его нет сейчас на месте.

— А когда он бывает на месте?! — не выдержала Розмари. — Почему каждый раз, когда я звоню и представляюсь, секретарша говорит мне, что его нет на месте?! Я буду жаловаться! Я найду, куда жаловаться.

— Не стоит, — сказал Драмгул, неожиданно подходя сзади к стулу Розмари, она не заметила, как он тихо открыл дверь и вошел.

Розмари вздрогнула и обернулась, она никак не ожидала увидеть Драмгула и потому не знала, как отреагировать на его слова.

— Этим вы сделаете только хуже, — сказал Драмгул, как-то странно на нее посмотрев, — и Фрэнку, и его матери, и себе.

Он не спускал с нее своего зловещего взгляда, словно давая понять, что за его словами кроется что-то еще, о чем ей не мешало бы догадаться. Розмари, несмотря на то, что она узнала в последние дни, не была еще готова предъявить Драмгулу обвинения, потому что не успела поговорить с матерью Фрэнка и открыто спросить ее насчет флага, миссис Леоне вот уже несколько дней лежала с высоким давлением из-за перемены погоды.

— Надеюсь, я ясно выражаюсь? — спросил Драмгул.

— Я хочу видеть Леоне, — сказала Розмари. — Я имею на это право.

— Безусловно, — деланно улыбнулся Драмгул, отчего гармошка его усов слегка раздвинулась, а их кончики приподнялись.

Он щелкнул пальцами, привлекая внимание Подручного, который зарылся в какие-то бумаги.

— Эй, — сказал Драмгул. — Сфотографируйте мисс на пропуск. Пусть она не думает, что мы что-то от нее утаиваем. И проводите ее в лазарет.

— В лазарет? — переспросила Розмари. — Почему в лазарет?

— Ерунда, — усмехнулся Драмгул. — Фрэнк выйдет оттуда через неделю. Просто немножко подрался с одним безобразником, которого мы уже наказали.

— О, господи, — поднесла руку ко рту Розмари.

— Зато вам предоставляется возможность побыть с ним наедине целых тридцать минут, — скабрезно рассмеялся Драмгул. — Видите, какой я хороший.

Вошедший с фотоаппаратом Подручный отвлек внимание Розмари. Инстинктивно она поправила свои светлые, рыжеватые роскошные волосы.

— Внимание, — сказал Подручный, разглядывая в видоискатель аппарата ее соблазнительные губки. — Улыбнитесь.

Но Розмари прекрасно понимала всю издевку этого „улыбнитесь“, и оттого наоборот посмотрела в объектив намеренно строго. Вспышка осветила ее лицо, отразившись в сузившихся зрачках, и через тридцать секунд Подручный достал из аппарата фотокарточку. Розмари заметила, что охранник как-то странно переглянулся с Драмгулом. Во взглядах, которыми они обменялись, не было той мужиковатой похоти, которая до сих пор, казалось, проявлялась у них во всем. „Что бы это значило?“ — подумала Розмари. Но уже в следующий момент ее мысли были заняты только предстоящим свиданием с Леоне. Поглядывая на Драмгула, она боялась, как бы тот не передумал, и решила не задавать ему больше никаких вопросов, не обострять отношения хотя бы сегодня. Драмгул брезгливо дернул щекой и вышел из приемной.

Через пятнадцать минут Подручный вел Розмари через тюремный двор в соседнее здание, слегка придерживая девушку за талию и подмигивая часовому.

— Не прикасайтесь ко мне! — резко отшатнулась она от него на ходу.