Джордж Бейкер - Тюряга

Леоне отбросил одного, другого. Внезапность его нападения застала их врасплох. Никто не посмел остановить его. Страх отразился на лице Грейвса, когда он увидел бросающегося на него Леоне.

Фрэнк сразу, с первого удара, направленного в подбородок, сбил Грейвса с ног, тот еле успел сжать зубы, едва не лишившись челюсти. Леоне прыгнул на опрокинувшегося Грейвса, но тот успел откатиться и вскочить на ноги. Вскочил и Леоне. Грейвс ударил его слева боковым и попал, Леоне не успел защититься. Но второй удар Грейвса, правый прямой, не достиг своей цели. Фрэнк уклонился и неожиданно сильно ударил Грейвса ногой. Удар был рассчитан в пах, но попал в ногу, отчего Грейвс слегка покачнулся. Следующий удар Леоне нанес ему ребром ладони, стараясь попасть в шею, но тоже не попал, Грейвс успел подставить руку и перешел в контратаку. Левый прямой, правый прямой, шаг назад и два удара ногами: майгери и йока — любимая связка морских пехотинцев. Но ни один из его ударов не достиг своей цели. Грейвс тяжело дышал, раскрыв рот, его маленькие узкопосаженные глаза источали и страх и ненависть одновременно. Леоне бросился вперед, слегка пригнувшись и вкладывая в правый прямой по корпусу всю мощь своего тела. Кулак Фрэнка попал точно в «солнечное сплетение». Грейвс не ожидал такого сильного нижнего удара. От неожиданности он опустил обе руки, издав какой-то клокочущий булькающий звук ртом, как будто Леоне выбил из его легких воздух, который с шумом устремился наружу. Лицо Грейвса изображало удивление, словно оно, вдруг отделившись вместе с головой от тела, повисло в воздухе, недоумевая, как такое могло случиться. Следующий удар Фрэнка, в который он вложил теперь не только всю свою силу, но и всю свою ненависть, попал точно в лицо, словно разбивая его вдребезги. Грейвс охнул и покачнулся. Не давая ему опомниться, Фрэнк снова слева ударил Грейвса в висок, голова Грейвса дернулась и он попятился назад, беспомощно размахивая перед собой руками. Тогда подобно барсу Фрэнк прыгнул на противника, сбивая его с ног и падая вместе с ним на землю.

Со всех сторон на спортплощадку сбегались зэки. Людей Грейвса оттеснили, и теперь толпа окружила дерущихся плотным, стоящим от них в нескольких шагах кольцом.

— Бей!

— Бей!!

Толпа ревела и улюлюкала, выбрасывая все звериное, что накопилось на душе у людей.

Фрэнк схватил Грейвса за волосы, приближая свое лицо к его лицу.

— Я убью тебя, — с силой сказал Фрэнк в эти захлестнутые ужасом глаза.

Он ударил Грейвса о землю головой раз и два, и три… Безумные глаза Грейвса как будто дергались от ударов в своих глазницах, но с неизменной необъяснимой тягой устремляли свой взгляд в глаза Леоне.

— Я убью тебя, — с каждым ударом повторял тот. Ужас смерти придал Грейвсу последние силы. Он вдруг толкнул потерявшего бдительность Фрэнка и откатился в сторону. Его рука быстро скользнула в карман и вот уже смертоносное шило блеснуло и нацелилось своим острым пронзающим концом в сердце снова бросившемуся на Грейвса Фрэнку. Леоне едва успел изменить направление своего броска, споткнулся и вот уже Грейвс рывком навалился на него. Фрэнк схватил его за руку, еле успев остановить шило буквально в сантиметре от своей щеки. Грейвс тяжело, с каким-то звериным рыком, дышал, его лицо исказилось в гримасе, всю тяжесть своего тела и всю мощь мускулов он вкладывал теперь в свою руку, пытаясь преодолеть сопротивление руки Фрэнка и вонзить шило ему в лицо, в глаза, в ухо, в шею, колоть и колоть это ненавистное лицо, срывать кожу, превращать в месиво, в мясо… Но глаза Фрэнка по-прежнему смотрели на него с неумолимостью, и та же спокойная сила духа светилась в них и та же ледяная, не знающая пощады, ярость. Словно железной была рука Фрэнка, медленно, но уверенно он отжал шило от своей щеки и резко дернул руку Грейвса назад себе за голову, одновременно ударяя противника лбом в лицо. Шило вылетело из руки Грейвса и упало в метре от борющихся. Ошеломленный Грейвс на мгновение потерял ориентацию в пространстве, и этого оказалось достаточно, чтобы Фрэнк скинул его с себя. Грейвс бросился было за шилом, но Фрэнк его опередил. С размаху он ударил Грейвса кулаком в затылок, потом еще и еще раз, развернул на спину и ребром ладони ударил в висок. Грейвс как-то странно хрюкнул, и взгляд его помутнел, кровь сочилась из разбитой губы и свернутого на бок носа, он потерял сознание и стал что-то нелепо бормотать. Толпа вокруг ревела:

— Добей его!

— Добей!

Фрэнк на мгновение приподнялся над Грейвсом, бессознательно оглядываясь. Вдруг взгляд его упал на штангу, установленную неподалеку на двух полуметровых стояках. Фрэнк словно увидел разбитую грудь Джона. «Убить!» — вспыхнуло ярко в мозгу. Он подхватил бесчувственного Грейвса подмышки и потащил его к штанге.

— Раздави!

— Раздави!!

Ревела толпа. Фрэнк втащил Грейвса головой под ручку штанги и, обойдя снаряд, взялся за нее двумя руками, чтобы приподнять и бросить штангу ему на грудь. Толпа бесновалась. Зэки, словно объятые пляской смерти, прыгали и кричали. Их лица дергались, их рты, казалось, раздирались от звериных воплей. Вот сейчас, вот сейчас в жертву богу смерти будет принесен такой же как они, один из них примет на себя тяжесть участи всех, освобождая остальных от бремени, унося с собой из этой жизни частицу ее несправедливости и жестокости. Но Фрэнк, казалось, не слышал бешеного рева толпы. Он был один на один с безмерной тяжестью, за которую взялись его руки, и его душа с ужасом смотрела на то, что предстояло ей взять на себя.

— Давай! — ревела толпа.

— Раз-да-ви!!

Фрэнк сжал ладонями холодную ручку штанги и напряг мышцы, медленно отрывая снаряд от подставок. «Смерть за смерть, убей гадину!» — говорил ему его дух. «Прощай свобода, прощай Розмари», — тихо, словно рябь на поверхности воды, говорил какой-то другой легкий печальный голос «Раздави эту тварь!» — заглушал сомнение голос гнева и ярости. Фрэнк уже приподнял штангу со стоек и, закусив от напряжения губу, стал наклоняться немного вперед, занося снаряд над грудью Грейвса. «Давай!» — внушал голос гнева. Фрэнк не знал, что то же слово повторяет сейчас Драмгул, стоя у окна и рассматривая всю эту сцену в мощный бинокль. «Давай, — говорил Драмгул, — давай, Леоне, я раскручу тебя на всю катушку». Фрэнк готов был уже отпустить штангу, он уже словно видел, как она падает подобно ножу гильотины, рассекая грудную клетку Грейвса, кроша ребра, сминая легкие, разрывая осколками ребер сердце, давя артерии, вены, достигая позвоночника и переламывая его, словно отделяя одну половину тела от другой, отделяя жизнь Грейвса от его смерти, как вдруг взгляд Фрэнка упал на маленький крестик, который выпал из-за ворота рубашки лежащего, крестик, который ему, Фрэнку, подарила на счастье Розмари. Солнце на мгновение вышло из-за тучи. «Не убий», — тихо, но ясно, словно блеснуло на кресте. Леоне качнулся назад и опустил штангу на подпорки. И в следующее мгновенье из толпы спокойно вышел какой-то невысокого роста зэк и ударил Фрэнка ножом в спину.

Леоне очнулся в комнате, потолок которой был выкрашен в спокойный зеленый цвет. Он повернул голову направо и увидел стеклянный сосуд на штативе, от него шла прозрачная полиэтиленовая трубка, другой конец которой скрывался за краем одеяла. Фрэнк попробовал пошевелить рукой, догадываясь, что это капельница, трубка и на самом деле слегка закачалась. «Больница», — подумал Фрэнк, вспоминая как что-то холодное проткнуло его бок, как он обернулся, прикасаясь к ране рукой и ощущая свою горячую кровь и как потом уже боль захлестнула всю правую половину тела и он медленно повалился, стараясь не удариться о землю лицом. «Да нет, какая еще больница, я же прекрасно помню, как меня отнесли в тюремный лазарет. Как док, сделав рентген (у них же здесь есть даже рентген), сказал, что, слава богу, ничего не задето, и, сделав местный наркоз и обработав рану, зашил ее специальными нитками. А что было потом? А-а, потом он дал мне таблетки и сказал, что два дня я буду спать, как убитый! Он еще засмеялся, когда сказал „как убитый“.

— Привет, Фрэнк.

Знакомый голос заставил Леоне повернуться. Из-за ширмы в палату вошел Даллас. Его скользкое лицо как всегда двусмысленно улыбалось, а вертлявая фигура все время подрагивала, вот-вот готовая начать жестикулировать.

— А-а, Даллас, — улыбнулся с кровати приятелю Фрэнк.

— Ну, наконец-то ты проснулся. А то я вчера заходил два раза, сегодня три. Все, говорят, спит.

— Да, за весь срок отоспался.

— Хорошо тебе, — засмеялся Даллас. — На проверки не надо ходить. Еду будут приносить.

— Да уж, — ответил, ухмыльнувшись, Фрэнк. — Как в карцере.

— Потерпи, — сказал Даллас. — Док говорит, что ничего серьезного, через неделю выгонит тебя отсюда.

— Если я сам не убегу, — мрачно сказал Фрэнк. Даллас пристально посмотрел на него.