Андрей Негривода - Филин – ночной хищник
— Ясно. Будем разговаривать.
— Ну, Индеец, поехали, а то, как бы не лупанули по нам из ДШК.
На мосту, перед опущенным шлагбаумом, их остановили. Здоровенный дядька постучал стволом своего «калаша» по стеклу, требуя открыть, и что-то произнёс не незнакомом ни Индейцу, ни Тюленю языке. Вот тут и оживился Кабарда. Он что-то очень быстро затараторил и, с присущей всем горцам горячностью, размахивая руками, выбрался из «Нивы». Боевик что-то спрашивал, а Каха отвечал, распаляясь, всё больше и больше. Этот затянувшийся диалог, продолжался около десяти минут. И было заметно, что оба говорящих устали друг от друга. В какой-то момент Кабарда махнул рукой и подошёл к машине:
— Он хочет проверить машину. Говорит, что если мы не боевики и у нас, вдруг, найдут оружие, то разговаривать дальше будем с ДШК.
— Ну оружие он не найдет без эстакады, но все равно хреново. — Сказал Тюлень. — Если проскочим, нужно будет придумать что-то похитрее. А то затрахают нас на каждой такой остановке.
— Выходим? — Спросил Индеец.
— Обязательно, Артур, иначе завалим всё задание. — Ответил Тюлень, открывая дверцу.
Их «Ниву» распотрошили в лучших традициях личного таможенного досмотра. Даже сидения подняли. Толи боялись чего-то боевики, толи выспались, но вся эта вакханалия продолжалась больше получаса. И как назло ни одной попутной машины, могущей переключить внимание на себя. Да, не знали «гвардейцы», что ребята потратили полночи на то, чтобы насверлить в днище машины дыр. Потом в эти дыры были пропущены куски тонкой, но крепкой медной проволоки, с помощью которой они крепко накрепко привязали к днищу машины своё оружие, обёрнутое, предварительно, в целлофан и промасленные тряпки. Потом им стоило проехать немного по проселочной дороге и все эти «конструктивные дополнения» превратились в большие комки налипшей грязи. Боевики искали оружие внутри, а оно было рядом, снаружи, только руку протяни. Ну а старенькие, не первой свежести, с пятнами побелки, камуфляжи и вёдра с инструментами только подтвердили то, что это строители, или ремонтники, короче сугубо гражданские мужики. Поживиться у них было нечем, не было даже обручальных колец, и, «гвардейцы» отпустили их, через час, с очень недовольными рожами. Отъехав от моста километров 10–12, ребята остановились:
— Так, паны. Сколько ещё будет, каких застав или блокпостов мы не знаем, а тратить по часу, на каждого поца, мы не имеем права. — Индеец и Кабарда согласно кивнули головами. Поэтому так. Достаём стволы, чистим «комки», и дальше изображаем «гвардейцев».
— В наглую решил? — Улыбнулся Кабарда. — А что? Мне нравиться!
— По крайней мере, стволы ближе к рукам будут. — Поддержал Индеец.
— Ну, значит решили. Пойдем по-гусарски, с наглыми мордами.
Заставу на подъезде к Тамышу они проехали, уже будучи «боевиками», выставив в окна автоматы, стволами в небо, сигналя, а Кабарда ещё и выкрикивал какие-то приветствия. И самое смешное то, что их даже не попытались остановить, приняв за своих.
— Вот бараны! — От души смеялся Каха. — Слушай, Тюлень, а может у них патронов попросить, а?
— Могут дать. — Сергей был серьезен. — А могут и очередью из пулемета отсыпать. Ты давай не очень-то веселись, у Гочи в окружении, думаю, не все такие придурки.
Тюлень был прав и слова его подтвердились через несколько дней… А пока, они въехали в довольно крупный город Очамчира…
Война, война… Она не красит ни людей, ни места где эти люди живут или пытаются выжить. Особенно если ту войну ведут не войска, а сборища бандитов-головорезов ищущих лёгкую поживу. В такой войне богатые, крепкие дома в один миг превращались в ободранные лачуги, а зажиточные семьи в семьи нищие, или мёртвые… Даже монгольские кочевники грабили и облагали данью чужие народы, не трогая соплеменников. Здесь же грабились всё и вся. Нелюди, собравшиеся в одну стаю, готовые, в любой момент, перегрызть друг другу глотки…
Очамчира, как, наверное, и все прибрежные, курортные, а значит богатые города, была разграблена. На всём лежала печать запустения. Ребятам стало ясно, что искать здесь Гочу не имеет смысла, после первого часа пребывания в городе. К вечеру пошёл снег, и Тюлень решил больше не рисковать — ночью, при ограниченной снегопадом видимости, «гвардейские патрули» могли открыть огонь не, разбираясь. С перепугу. Что, видимо, и происходило — то тут, то там в городе слышались автоматные очереди. На окраине города ребятам попалось на глаза странное строение — сарай не сарай, конюшня не конюшня. Но, в приоткрытые ворота могла въехать «Нива», и ребята решили остановиться на ночлег именно здесь.
— Ребята, а ведь здесь была конюшня. — Втягивая ноздрями воздух, сообщил Кабарда.
— Что душок говна учуял? — Улыбнулся Индеец.
— Говно — это, в большинстве случаев, люди, — обиделся Каха. — А у животных помёт.
— Ладно, не дуйся. Это я так, от нервного напряжения ляпнул.
— Так, пацаны. Есть какие-нибудь идеи? Как искать будем? Время поджимает.
В разрезанной пополам железной, двухсотлитровой, бочке был разведен огонь. Вскрыты консервы сухпая. Друзья пополняли силы высококалорийной едой, думая, между тем, о задании.
— Мы, Серега, сегодня полдня изображали этих клоунов и, кажется, у нас получается. Может и дальше?
— Я не об этом, Артур. Нам больше ничего и не остаётся, как работать под этих придурков. Я о том, что делать будем. Соорудить НП и ждать или колесить по дорогам и искать активно?
— По мне — лучше по ходу. — Живо отозвался Индеец.
— Да и мне тоже. — Подал голос Кабарда. — И потом, если едешь, значит куда-то, а если стоишь и смотришь, значит, вынюхиваешь что-то. Если наскочат люди посерьёзнее, тогда отбрехаться будет сложнее, намного.
— А бензин?
— Да ты посмотри, сколько машин брошенных стоит. Нам только шланг нужен и всё.
— Ну, хорошо, ребята, уговорили. Если честно, то и мне не по душе сидение на месте.
— Ну вот! — Улыбнулся Индеец.
— Хорошо. Тогда так. Сначала поедем в Гали. — Тюлень развернул карту. — Не думаю, что Гоча может сидеть в каком-то большом городе, но проверить всё-равно нужно. Дальше ещё километров 50, есть селение Пирвели-Отобая. Вот это может быть то. Дальше дорога идет на Зугдиди — это уже Грузия и нам там делать нечего.
— Он может быть и в Зугдиди. — Возразил Кабарда.
— Не думаю, Каха. От Зугдиди до Сухуми почти 200 километров. Не потянет он такую территорию, сам знаешь, что у него реальных бойцов не больше сотни.
— Может быть, может быть. — Протянул Индеец.
— Если не найдём, возвращаемся в Очамчару. Пойдём в горы. Километров около 40, не больше. Есть такой городишко Ткварчели. Возможно это то, что нам нужно. Сейчас, ещё день другой и войска перекроют приморские шоссе, тут ведь не только Артист, тут ещё кое-какие силы имеются. Не будут «гвардейцы» тут сидеть, им одна дорога — в горы.
— А если его и там не будет?
— Ну, есть ещё одна дорога. Если её вообще можно дорогой назвать. Наверное, козы протоптали. Так вот, заканчивается она километров через 30, примерно, в селении Члоу. А дальше идут горные хребты, Большой Кавказ. Но, это самый хилый вариант. Он должен быть поближе.
— Ладно, Серёга, поживём — увидим…
…Четыре дня поисков не дали группе Тюленя никаких результатов. Всюду была разруха. Война железной метлой прошла по благодатному, некогда, краю. Ни в Гали, ни в Ткварчели ребята Гочу не нашли, хотя везде натыкались на его боевиков.
— Ну что. Пойдём завтра в горы. Посмотрим на этот Члоу. Других вариантов у нас нет, ребята. — Устало произнёс Тюлень. — Только бы больше не сыпало. Достал этот снег уже, хуже горькой редьки.
Не слишком сильный, но не прекращающийся снегопад отбирал у ребят все силы.
— Отдыхать, пацаны. — Произнёс Сергей. Они грелись во все той же, найденной ими, тёплой конюшне. — Выступаем в 4.30. Хочу пощупать этот аул на рассвете.
Кабарда и Индеец устроились на тюках прессованного сена. Сон не шёл. Бывает, оказывается, у человека такая степень усталости, что он не может спать. Они вдыхали аромат сена и вспоминали о доме. Каждый о своём. Артур о далеком Воронеже, о Доне. А Каха о таком недалеком, всего-то 270 километров от Сухуми, а от Очамчиры и того ближе, но таком недоступном Поти. Ребята смотрели на огонь и думали о доме.
«…Пацаны ещё совсем, дети. — Глядя на них, думал Тюлень. — Им бы отоспаться сейчас хоть немного, а они о кренделях небесных мечтают. Эх-хе-хе…»
…Дорога на Члоу была поганой.
«…Как они тут вообще ездят? Снег лепит так, что не видно ни хрена. Камни валяются кругом. Того и гляди, сверху по крыше долбанет камешек в пару центнеров. Во бля!..» — крутя головой на 360 градусов, думал Индеец. Очень медленно белая «Нива» поднималась в горы. Вокруг была первозданная природа…
11 декабря в 5.45 перед глазами Тюленя, Кабарды и Индейца открылось селение Члоу. Довольно большое — в несколько сотен домов, на сколько можно было увидеть, селение было укрыто свежевыпавшим снегом. И тишина. Полная, глубокая, давящая на барабанные перепонки тишина. Даже собаки не брехали.
