Владимир Першанин - Самоходка по прозвищу «Сука». Прямой наводкой по врагу!
Но второй снаряд вложил удачно. Он взорвался на твердом известняке немного левее. Сноп осколков ударил водителя. Мотоцикл перевернулся и, расплющив коляску с пулеметчиком, застыл на обочине.
– Ну, лейтенант, крепко врезал, – одобрил действия молодого командира экипаж.
Разведчики сгоняли на своем М-72 к искореженному «цундаппу». Водитель был убит наповал. Пулеметчик со сломанными ногами и раздавленной грудью тяжело и хрипло дышал.
Из оружия достался лишь автомат с запасными магазинами и несколько гранат. Пулемет МГ-34 согнуло, он никуда не годился. Сняли часы, вытащили из багажника плащ-палатки, консервные банки, набор блестящих гаечных ключей и хороший ножной насос.
– Во, сволочи, умеют же делать, – рассматривал инструменты и насос мотоциклист с М-72.
Выпили ром из найденной фляжки, загрызая его галетами. Собираясь обратно, поглядели на полураздавленное тело пулеметчика.
– Чего смотришь? – спросил сержант разведчика помоложе. – Поджигай. Не оставлять же вражескую технику.
И, отвернувшись, пошел к своему мотоциклу.
– Что, вместе с фрицем поджигать? – почему-то шепотом спросил молодой.
– Можешь вытащить его из-под железяк. Я тебе не помощник, – сказал другой разведчик. – Не тяни. «Молнии» на петлицах видишь? Он бы тебя живьем на куски порезал. Не видел такого?
Немец, догадываясь о своей участи, с трудом протянул руку пытаясь что-то сказать. Изо рта потекла кровь. Мотоцикл вспыхнул, заглушив слабый крик, затем рванул бензобак, превратив обломки в огненный комок.
Вернувшись, сержант протянул младшему лейтенанту трофейные часы.
– Поздравляю! Двоих наповал. А вторые часы мы себе забрали. За труды.
Бой с небольшой командой эсэсовцев не обошелся без потерь. Погибли двое десантников, третьему прострелили ногу выше колена. Мищенко, осмотрев туго перевязанную рану с расплывающимся пятном, приказал сержанту-разведчику:
– Доставишь парня срочно в санбат. Кровью изойдет. Доложишь, что видел. А мы еще километров на десяток продвинемся.
– Ясно, – кивнул сержант. – Доставим в целости.
Своим заданием он был доволен. Достаточно поколесив по военным дорогам и не раз попадая в переделки, сержант не ждал ничего хорошего от продолжения разведки. Погрузив раненого в коляску, осторожно перекатили мотоцикл через брод и, прибавив газу, на скорости рванули назад, докладывать о результатах и спасать раненого.
Одного из разведчиков оставили. Он вздохнул, и перебросив автомат с плеча на плечо, направился ко второму мотоциклу.
Больше всего Карелина поразила реакция жителей хутора. Они торопливо сгоняли скотину, грузили на тележки добро, которое им не дали забрать эсэсовцы. Все это делали торопливо, беспокойно оглядываясь по сторонам.
На вопросы, далеко ли немцы, лишь пожимали плечами. Ульян Осин, глядя, как грузят соленое сало, хлеб, еще что-то съестное, окликнул одного из мужиков:
– Оставьте чего-нибудь поесть, ребята голодные. И торопиться ни к чему, немцы уже не вернутся.
Жители пошептались, высыпали на землю полмешка мелкой картошки и поставили горшок молока.
– Больше ничего нет. Все немец забрал. Молоко быстрее пейте, нам горшок нужен.
Оглядев угощение, Ульян Осин только головой покачал.
– Знали бы, как вы нас ласково встретите, торопиться не стали.
– Премного благодарны, паны большевики, – поклонилась толстая бабища. – Угощать вас больше нечем. И оставаться мы здесь не будем. Когда немцы вернутся, они за своих убитых не только хутор, но и всех нас вместе с детьми спалят.
Мищенко, возмущенный такой неблагодарностью, показал на тела погибших десантников, молодых ребят лет восемнадцати.
– За вас полегли, чтобы от фашистов освободить и жилье спасти. Хотел попросить похоронить их в центре хутора, а вижу, вам наплевать.
– Не трать нервы, Валентин, – негромко проговорил Карелин. – Не так плохо им жилось. Ладно, двигаем дальше. Ребят на броню положим, после схороним.
Пока танкисты заканчивали ремонт своей машины, перекусили и двинулись дальше. Жители вместе с домашней скотиной уже исчезли в пойменном лесу.
– На запад не пошли, куда их гнали, – сплюнул наводчик Янков. – В лесу переждут, а потом вернутся.
Танк и три самоходки с мотоциклом разведки, набирая скорость, уходили из хутора. Чья-то машина, не церемонясь, спрямила путь, разнесла плетень и прошла через огород, подминая крупные помидоры, брызнувшие соком.
В душе Карелин понимал страх и раздражение местных жителей, натерпевшихся всего за два года войны. Но равнодушие к гибели парней, спасавших их жилье, болезненно кольнуло душу.
Но вскоре события закрутились как снежный ком, и стало не до обид на чье-то равнодушие. Быстро катили вперед машины, прокладывая путь своим частям. Немцы, получив приказ любыми способами замедлить этот рывок, не собирались так легко отступать.
Один из немецких заслонов, возможно, пропустил бы небольшие русские самоходки и танкетку, если бы они шли мимо. Ожидали добычу покрупнее. Но мотоцикл с разведкой, вскарабкавшись на холм, разглядел впереди два танка Т-3 и замаскированную траншею с пулеметными гнездами.
Вернувшись, сержант-разведчик доложил Мищенко увиденное. И старший лейтенант, и Карелин не сомневались, что, кроме Т-3 и пехоты, замаскированы поблизости приземистые легкие 75-миллиметровки, наверняка имеются минометы, возможно, что-то еще.
Но это могла быть и подвижная небольшая засада, которую можно разгромить ударом с флангов и продвинуться хотя бы еще на несколько километров. Полки постоянно подгоняют – соседи, уже далеко впереди, а вы плететесь в хвосте!
Возвращаться, толком не разобравшись, – припишут трусость. Испугались двух танков и кучки пехоты. Что, еще одну разведгруппу посылать?
Не лежала душа у Мищенко и Карелина идти к лесу, тянувшемуся полосой по краю степной балки. За долгий этот день сдружились, хорошо понимали друг друга и с тоской догадывались, что ничем хорошим их разведка не кончится. В лесу достаточно места для целого батальона.
Наверное, подобные мысли родились и у старшины, командира устаревшего плавающего танка, броню которого сумел пробить через борт даже пулемет винтовочного калибра.
– Движок масло гонит, – сообщил старшина, козырнув по уставу. – Перегрев сильный. Боюсь, заклинит.
– Масло в запасе есть?
– Есть, а что толку? Каждые полчаса подливать, да и то на среднем ходу. Газу прибавим – амбец движку.
Возможно старшина преувеличивал ситуацию. Проверить? А что толку? Движки раскаленные, к ним не подступишься, да и ни к чему это. Старый танк, малопригодный к бою, действительно получил несколько пробоин.
Приняли следующее решение. Самоходки и танк останутся пока на месте. Возможно, удастся починить Т-40. А мотоциклисты пройдут краем леса. Разведчики укатили, а механики, собравшись вокруг старого танка, возились, помогая в ремонте.
Проехав с километр, разведчики разглядели еще один танк и немецких наблюдателей. Вернувшись, доложили увиденное. Командиры посидели, покурили, обсудили ситуацию. Чего долго рассуждать? Сидя на месте, ничего толком не выяснишь.
После недолгого совещания решили нанести удар. Если других сил поблизости нет, то уничтожить вражескую засаду. Ну а если окажется крепкий узел обороны, то по крайней мере выяснить обстановку и доложить своим.
Т-40 оставили в укрытии. Мищенко должен был обойти лес с правого фланга, а Карелин вместе с Зацепиным зайдет слева.
– С Т-3 поосторожнее, – напомнил Карелин. – У большинства сейчас пушки калибра 75 миллиметров и броня усиленная. Я с такими сталкивался.
А Зацепина предупредил отдельно:
– Подкалиберные снаряды дальше чем на пятьсот метров не используй. Да и вообще береги на всякий случай.
Подкалиберные снаряды с вольфрамовым сердечником, эффективно пробивающие танковую броню, наши артиллеристы начали получать лишь в 1943 году. Да и то, ввиду дефицита вольфрама, выдавали под расписку по три-четыре снаряда.
– Понял, – кивнул младший лейтенант.
После удачного выстрела по вражескому мотоциклу он заметно ободрился и был уверен в своем орудии.
Заметили их немцы? Непонятно. Но лейтенант Карелин заложил круг не скупясь. Отъехав от дороги километров пять, пересекли балку. В этом месте она была пологой и росли лишь редкие акации. Увидев в небе пару истребителей «Фокке-Вульф-190», прижались к кучке деревьев.
Укрытие никудышное, но «фоккеры» торопились по своим делам. Авось на заметят.
– Вроде мимо курс держат, – озабоченно подтвердил Ульян Осин.
Оказывается, Карелин в напряжении разговаривал сам с собой. Через силу улыбнулся, похлопал Ульяна по плечу.
– А я самогоном у хохлов разжился, – тоже желая поднять настроение Карелину, сообщил Ульян. – Вечерком раздавим.
– Если доживем, – мрачно добавил наводчик Янков. – Давайте подкалиберный зарядим, товарищ лейтенант. Наткнемся на какого-нибудь громилу вроде «тигра».
