Корейский излом. В крутом пике - Александр Александрович Тамоников

– Первый, атакуем заднего. Остальным блокировать. Их подкрепление на подходе.

Лопатников вспоминал про вертлявых девиц в розовых панталончиках из журнала, который ему на днях подсунул Иноземцев. Журнал был корейский, а девушки имели внешность валькирий из скандинавского эпоса. Ну, на вкус и цвет… А еще он вспомнил, как Полонский играл на гитаре и пел блатные песни. Где-то достал гитару и показал свой талант. Кто бы мог подумать! И прочие досужие мысли… На войне он привык расслабляться, когда позволяли обстоятельства, и моментально сосредотачиваться при возникновении опасности.

До цели еще минут пятнадцать лета, пока никаких угроз не предвидится, так почему бы не подумать о приятном. «Опа! Нет пятнадцати минут!»

– Атакуем второе звено «крепостей» с двух сторон сверху. Увеличить высоту до восьми тысяч. Я с первым слева, второй и третий справа, четвертый и пятый прикрывают. Как поняли?

Пара Лопатникова, проскочив выше вражеских истребителей, атаковала два «Боинга» сразу. У одного из самолетов загорелся двигатель, и он повернул назад. Второй атакующей паре добраться до бомбардировщиков не позволили – их блокировали четыре «шутера». На помощь устремилась третья пара. После короткого боя разошлись на виражах, но один из истребителей противника рухнул на землю.

«Один-ноль в нашу пользу».

У Полонского опять заныла нога с легким подергиванием в районе коленных сухожилий. Два дня назад, во время сложного воздушного маневра, его сильно прижало перегрузкой к сиденью, а нога как-то неудачно вывернулась, и как результат – растяжение и надрыв связок. Ему что-то вкололи, сделали тугую повязку, выдали обезболивающие таблетки и успокоили, мол, все не так страшно. Боль утихла, и во время ровного полета нога не беспокоила, но при крутых виражах вновь начинала мучить тупой болью, раздражала и отвлекала от дела. А дело предстояло жаркое и смертельно опасное – в этом Полонский ни капельки не сомневался.

«Ага, что-то начинается! Плевать на ногу!»

Увидев, что звено Лопатникова отвлекло «шутеры» прикрытия, Полонский дал команду своим повторить атаку по второму ромбу. Атаковали справа и сверху парами на высоких скоростях. В результате один «Боинг» воткнулся в землю, выпустив парашюты с экипажем, а второй с двумя дымящимися моторами повернул назад. Последний бомбардировщик этого звена развернулся и под прикрытием двух истребителей присоединился к летящим сзади.

Увидев, что подоспели остальные эскадрильи дивизии, Павел передал по радиосвязи, что с авангардом они разберутся сами и остальным следует атаковать задних. Его авиагруппа на большой высоте, миновав карусель, затеянную Колесниковым, устремилась к очередным целям. Взяв одного из пилотов звена Иноземцева в качестве ведомого, Павел расстрелял в упор еще один «Боинг», пока остальные возились с истребительным прикрытием, а его напарник подбил второй. Первое звено бомбардировщиков было полностью уничтожено.

Лопатников увидел, как Мишин бросился догонять уходящий «Боинг» второго ромба, не обращая внимания на преследующие его «шутеры». Буквально за несколько секунд до этого он доложил, что у него кончились снаряды, а пулеметов хватит на пару очередей.

– Ты куда, Вася? У тебя же нет боезапаса и два «шутера» сзади. Уходи немедленно! Вверх на вираж, я тебя прикрою.

– Иду на таран!

– Ты что, сдурел? Уходи! Куда ты прешь, дурак!

– Они не пройдут.

Лопатников видел, как самолет Мишина набрал высоту и на пике врезался в бомбардировщик противника. Высверкнул взрыв, да такой, что повредил осколками пролетающие рядом «шутеры». Горящие обломки двух самолетов полетели к земле. Парашютистов не было.

– Ах ты! – У Лопатникова возникло неодолимое желание ударить кулаком по панели приборов.

Боезапас был на исходе, и Колесников дал команду всей эскадрилье на выход из боя. Лопатников с разворотом ушел вниз и на бреющем полете увидел среди деревьев пылающие обломки самолетов. Он зло сплюнул и полетел в направлении базы.

Вскоре прозвучало: «Всем – трава». Самолеты эскадрильи удачно приземлились, хотя некоторые имели повреждения. Все, кроме лейтенанта Мишина.

Истребители противника так и не сумели организовать прикрытие своих бомбардировщиков. Пилоты «МиГов» постоянно и неумолимо прорывались к «Боингам» и вели по ним огонь, пока не кончатся боеприпасы.

После первых же атак «крепости» стали сбрасывать бомбы и разворачиваться обратно. Ромбы при этом распадались. Много было парашютистов, много падало самолетов. Некоторые уходили с дымящимися моторами и тонули в море, а находились и такие, которые разбились при посадке на своей базе на Окинаве.

Ни один из вражеских бомбардировщиков не достиг намеченной цели. Этот день американская пресса назвала «черным четвергом», а побережье реки Ялуцзян «Аллеей «МиГов».

Лейтенанта Мишина, останки которого были подобраны поисковой группой, посмертно наградили орденом Красного Знамени и похоронили в Порт-Артуре на местном кладбище, рядом с героями 1904 года.

«С глубоким сожалением я пришел к выводу, что генерал армии Дуглас Макартур не способен оказывать чистосердечную поддержку политике американского правительства и ООН по вопросам, отнесенным к его профессиональным обязанностям. Поэтому я отстранил генерала Макартура от командования и назначил генерал-лейтенанта Мэтью Риджуэя в качестве его преемника. Мы не будем вести боевые действия на территории Китая и не станем применять ядерное оружие. От Советского Союза мы ожидаем симметричный ответ, а именно, ограничение вооруженного конфликта в районе Кореи и отказ от использования атомной бомбы…»

В нашем замечательном парламенте находятся персонажи, которые недовольны отставкой генерала Макартура. Их меньшинство, но в излишней крикливости им не откажешь. Но весь наш политический истеблишмент, да и все население Франции вздохнуло с облегчением, радуясь, что Белый дом наконец-то убрал этого генерала, это жалкое подобие Зевса, размахивающего ядерной дубинкой.

Наш доблестный президент вместе со своим сомнительным окружением додумался до того, что отстранил генерала Макартура, национального героя, американского Наполеона и главного воителя коммунистов. Сэру Трумэну этот непродуманный шаг еще аукнется на следующих выборах, где его популярность сузится до размеров ослиного хвоста.

Колесников уже один раз побывал в Порт-Артуре, когда хоронили Мишина. Но та поездка получилась скомканной: офицерам эскадрильи выделили транспортный самолет. Прилетели, похоронили, помянули и вернулись обратно.

Павел имел весьма поверхностное представление об этом городе, на уровне средней школы и по роману Степанова о защите крепости во время Русско-японской войны. А ему хотелось познакомиться с ним подробней, побродить по улицам, посетить крепостные бастионы, впитать в себя дух героев и героических событий того времени.

Эта двухдневная командировка предоставляла ему такие возможности. Из одной части ПВО советского контингента в Порт-Артуре пришел запрос на боевого летчика с большим опытом. Требовались консультации по тактике американских авиагрупп и по поведению отдельных самолетов конкретных марок. Именно с точки зрения пилота противоборствующей стороны.

Выйдя на военном аэродроме, Павел тут же увидел капитана, который сделал ему приглашающий жест в сторону черного «Доджа». По прибытии в полк противовоздушной обороны Колесникова сразу же привели