Валерий Еремеев - Неуловимый
Взяв Огурцова за ворот, Полярник оттащил его в сторону от пилы, но электродвигатель выключать не стал, чтобы Сергею Дмитриевичу лучше вспоминалось и думалось. Огурцов, в частности, сказал, что Александр Обиход, по его наблюдениям, корешится с ментами, которые и обеспечивают «Светлой памяти» крышу. Номинальным же хозяином конторы, по слухам, является какой-то божий одуванчик, а кто настоящим — этого никто точно не знает, но не исключено, что тоже из ментов.
Полярник выключил пилу. В мастерской стало тихо.
— Значит, менты. Не ошибся?
— Уверен. Я даже сюда на работу через них устраивался. Вышел в отставку, несколько месяцев на диване провалялся, скучно стало. Хотел куда-то охранником податься, и мне посоветовали обратиться к одному из наших — мол, он подскажет, что делать. Я и обратился. Не с пустыми руками, конечно. Некто Васильев Михаил Павлович, майор. Он сказал, что охранником — это не вариант, но ему нужен заведующий мастерской, где гробы делают, поэтому, если у меня есть организаторские способности и желание, то я могу взяться. Я и взялся.
— Он так и сказал: «мне нужен»?
— Именно, что так. Поэтому-то я и решил, что он здесь и есть настоящий хозяин. Я несколько раз его видел, как он в «Светлую память» наведывался. Да что я говорю, он же сегодня тут был. Сам не видел, но мужики рассказывали. Обиход-то ведь исчез.
— А чем этот Васильев в ментовке занимается?
— Начальник отдела в управлении.
— В каком управлении?
— По компьютерам.
— То есть он отвечает за компьютеризацию службы?
— Да нет же. Он преступников ловит. Компьютерных. Ну, хакеров или как их там. А до этого вроде на кражах сидел.
Полярник почувствовал, что наконец-то появился свет в конце туннеля. Человек, ловящий компьютерных мошенников, близкий к Обиходу, — это было тепло, если уже не горячо. Описание Васильева, данное Огурцовым, тоже внушало оптимизм. Никаких длинных волос, Васильев, правда, не носил, но это ровным счетом ничего не означало, при разговоре с пленником он мог воспользоваться париком. Зато все остальное: прямой нос, худощавое телосложение, средний рост — все это вполне походило на Финна. Он был на правильном пути.
— Отпустите меня, я все сказал, — напомнил о себе Огурцов.
— Отпустить или нет — это решаю не я, — сказал Полярник и посмотрел на Боксера. — Ваше слово, коллега.
Находящийся не в своей тарелке Боксер, которому изменила фантазия, с отвращением посмотрел на потное от страха и напряжения лицо Огурцова.
— Да ну его. Глядеть не могу на этого урода.
— Как хочешь.
Извивающегося Огурцова опять подняли и вернули на прежнее место в гроб, заткнули рот, чтобы не орал. Его дружок Каплун все еще лежал без движения — Полярник постарался от души.
— Полежите немного и подумайте над своим поведением.
Гроб накрыли крышкой и забили гвоздями. Не до конца, чтобы лежащие в нем не задохнулись.
— Не сильно? — спросил Боксер и показал на гроб. — Им ведь еще от трупа надо успеть избавиться.
— За пару часов выберутся. Коленями крышку выдавят, веревки перетрут.
Полярник сел и закурил. Надо было решить, с какой стороны подобраться к Васильеву.
— Дай, что ли, и мне сигарету, — вдруг попросил Боксер.
— Ты же бросил.
— Дай.
Полярник дал. Чиркнул зажигалкой. Боксер затянулся и закашлялся.
— Ты прав. Второй раз лучше не начинать, — сказал он, выбрасывая едва начатую сигарету в угол помещения.
Глава 10. Каждому свой ад
Утро выдалось раннее. И нервное. Полярника разбудил шум, доносящийся из большой комнаты. Решив спросонья, что их опять выследили люди Светлова, он свесился с кровати, больно ударившись лбом об пол, и стал шарить рукой в поисках пистолета, но вместо оружия ему попадались то кроссовки, то носки. Перед тем как лечь спать, он положил под подушку пистолет, но, проворочавшись целый час (ему стало казаться, что под подушкой спрятана мина), переложил оружие на пол.
В спальню влетел возбужденный Вольдемар. Он собирался разбудить Полярника, но, увидев, что тот сам проснулся, стал нервно расхаживать из угла в угол. Полярник понял, что никто их не выследил, это что-то внутреннее. Может, с Вольдемаром всегда так бывает, когда он трезвый.
Вошел Боксер, в трусах, заспанный. Они с Вольдемаром делили на двоих диван в гостиной, тогда как Полярник занимал комнату поменьше.
— Ты можешь потише, Вован? — недовольно попросил он. — Устроил тут, понимаешь, концерт по заявкам. Шести еще нет.
— Еще надо разобраться, кто из нас что устроил. Вы что творите, отморозки? Разве мы так договаривались?
— Ну, ты это, полегче, — урезонил его Полярник, обидевшись на «отморозков». — Объясни толком, что произошло?
— Мне редактор только что звонил. Сказал, чтобы я срочно трезвел и отправлялся на пожар делать репортаж.
Полярник откинулся на подушку.
— Так ты уже второй день как трезвый. Езжай на свой пожар, раз такое дело, кто тебя держит? Нас-то зачем дергать?
— А почему бы вам не спросить, что именно сгорело? — Вольдемар негодующе посмотрел на Полярника.
— Ну хорошо, спрашиваю: что сгорело?
— Столярный цех похоронного агентства «Светлая память». А теперь попробуйте угадать с трех раз, знаю ли я имена тех, кто поджег этот цех.
Внутренне Полярник был взволнован, но внешне остался абсолютно равнодушным, даже циничным.
— Ну, значит судьба у этого цеха такая. Уверяю, мы тут совершенно ни при чем. Мы с Александром пацифисты.
— Я это заметил. Вчера.
— Да не жгли мы эти дурацкие гробы! Отвечаю.
— Правда?
— А то! Мы же вместе уехали. Ты же помнишь, ничего не горело. Кстати, а откуда твой редактор узнал о пожаре?
— У него кенты в МЧС. Если что-то такое происходит, сразу ему звонят в любое время суток. Не даром, конечно.
— Эти кенты больше ничего ему не сообщали?
— Останки тел нашли на пепелище. То ли трех, то ли больше. Точное количество уточняют.
Полярник с Боксером переглянулись.
— Откуда их больше, их столько и есть. Стало быть, осталась еще справедливость на свете, — заключил Полярник.
— Если это не вы, тогда кто мог это сделать? — никак не унимался Вольдемар.
— Да кто угодно. Людей хоронить — все равно что наркотой торговать. Уровень риска зашкаливает. Конкуренты прознали, что директор исчез бесследно, и решили воспользоваться моментом и захватить бизнес. А чтобы настоящие хозяева сговорчивее были, мастерскую сожгли. Они же не знали, что там живые люди были.
Весть о том, что пропал директор агентства, заинтересовала репортера, а узнав о том, что подлинным хозяином «Светлой памяти» является сотрудник органов внутренних дел, он вообще пришел в раж, заявив, что дело тут пахнет журналистским расследованием.
— Смотри, как бы тебе зубы не пересчитали, расследователь. Короче, дуй на место, собирай материалы, а если представится возможность незаметно сфотографировать всех, кто там будет, сделай это. Мы потом эти фотки вместе и посмотрим. Уверен, хозяин тоже будет на пепелище.
Вольдемар уехал. Полярник отправился на кухню готовить завтрак. Вся выпечка Боксера была съедена еще накануне, поэтому он мелко нарезал вареной колбасы и высыпал на разогретую сковороду. Через три минуты туда же разбил несколько яиц. Позвал Боксера. Тот пришел хмурый как туча. Он и до этого не отличался особым оптимизмом, а с вечера накануне вообще стал таким подавленным и ушедшим в себя, что Полярник, думая, что печаль напарника вызвана гибелью трех негодяев, всерьез опасался, как бы у Боксера не случился какой-нибудь нервный срыв с непредсказуемыми последствиями.
— Думаю, тебе лучше выйти из игры, — сказал он Боксеру, который без энтузиазма ковырял вилкой яичницу. — Свое дело ты сделал. За друга отомстил. Каплунов наказан, а до настоящего убийцы Брахмана, того, кто нажал на курок, уже никому не добраться. Его имя Александр Обиход. Он мертв. Это я тебе точно говорю. Мертв, хотя кроме нас этого, похоже, еще никто не знает.
— Приказ убить Брахмана Обиходу отдал другой человек, значит, ничего еще не закончено, — упрямо ответил Боксер. — Поэтому я остаюсь.
Полярник подумал о том, что если на службе узнают про все их с Боксером художества, по головке не погладят. С другой стороны, он все еще немного опасался, что его версия с одним только Светловым в роли главного негодяя окажется ошибочной, поэтому выходить на связь с куратором считал преждевременным. Владимир Федорович, потеряв Полярника, конечно, рвет и мечет, но ничего, не в первый раз. Перебесится.
— Хорошо. Только мне помощник нужен, а не мокрая курица. В зеркало на себя посмотри. Что расклеился? Троих моральных уродов жалко стало? Не надо. Буддой с такой жизнью, какая была у них, все равно не стать.
— Со мной все в порядке. Говори, что будем делать?
