Операция "Ананас" - Дмитрий Ромов
— Ба, зачем мне такие тонкости? — улыбнулся я.
— Затем! — сердито махнула она рукой. — Женечка вот умеет варить. Я бы её подучила немного и всё. А эта пигалица твоя… Шиш с маслом, а не борщ она приготовит, вот увидишь.
— Ну, значит, на борщ буду к тебе приходить, — миролюбиво ответил я. — К тому же, откуда ты знаешь, что она пигалица? Ты же её не видела ни разу.
— Вот именно. Мог бы и познакомить с бабкой. А то вон как, будто чужие. Мы что, в Америке живём? Это у них человек человеку волк, даже в семье. Я вообще не понимаю, как так получилось, что ты со мной вообще разговаривать перестал. Не позвонишь лишний раз, не узнаешь, как я тут. А, может, уже давно коньки отбросила? Так что ли теперь молодёжь выражается?
— Ба… ну ты чего…
Я неловко встал из-за стола и обнял её за плечи.
— Садись давай, чего вскочил, — недовольно мотнула она головой, — борщ остынет.
— Ну бабулечка, — чмокнул я её в щёку. — Не обижайся. Я всегда о тебе думаю, каждый день. Просто разница во времени и дурацкие мелкие делишки… Засасывает текучка. Ну, прости, пожалуйста… Я исправлюсь.
— Да-а-а… — протянула она и я уловил в этом восклицании нотки безнадёжности.
Вообще-то она была права. У меня не было той эмоциональной связи, которая наверняка сложилась с ней у настоящего Сани Жарова… У настоящего… Вообще-то, теперь я и был настоящим… А значит, нужно было не только дело делать, но и о близких не забывать. О бабушке-то я действительно практически и не думал, как и о том, каково ей было это осознавать.
— Прости, бабуль, — вздохнул я, усаживаясь обратно. — Ты права. Но я всё это изменю. К тому же скоро переберусь в Москву. Вероятно. Так что…
— Ладно, просто поворчала глупая старуха, не бери близко к сердцу, — кивнула она и, обхватив мою голову руками, чмокнула меня в макушку. — Ешь-ешь. Вкусно?
— Очень. Лучший борщ в мире. Я могу целую кастрюлю за раз съесть.
— Не надо всю кастрюлю, там ещё сосиски с вермишелью на второе.
— Но добавочки-то можно?
— Можно, да.
С Кофманом поговорить не удалось. Он был на месте и даже благосклонно кивнул:
— Присядь, сейчас, закончу…
Я присел и дожидался окончания обсуждения с товароведом, завотделами, бухгалтером… Они ходили один за другим, а в промежутках ещё не давал покоя телефон и, в зависимости от звонившего Кофман становился то строгим, то неприступным, то приветливым, а то и услужливым.
К нему шли из милиции, из КГБ, из районной поликлиники, от Иван Ивановича, от Иван Никифоровича, и никто не уходил обиженным и обделённым.
— Послушай, Александр, — наконец, сдался он. — Поезжай домой, там Элла тебя заждалась уже. А когда вернусь, мы с тобой переговорим. Ты видишь, какой здесь дурдом!
Я объяснил, что сегодня имею важную деловую встречу, и мы решили встретиться на следующий день.
— Мне, вообще-то… м-м-м… как бы уезжать пора, я же в командировке, — поморщился я.
— Ну, значит на денёк ещё задержишься. Я ладно, но невеста тебе голову отвинтит, если уедешь вот так.
Невеста… М-да… Пришлось-таки заехать к Кофманам, но Эллы не оказалось дома, поэтому чай с принесённым мной тортом, я пил с «тёщей».
— Эллочка ещё с занятий не вернулась, у них сегодня какое-то мероприятие важное…
— Ну, что поделать. Учёба дело такое, да и студенческой жизнью пренебрегать никак нельзя.
— Ох, Сашенька, чистая правда. Какой ты молодец. Я хорошо понимаю свою дочь, за тобой она будет, как за каменной стеной.
Я улыбнулся. Особых поводов предвидеть такое будущее я вроде не давал, так что все эти сладкие речи были мягкой проработкой, закладыванием в мою голову правильной программы на будущее. Ну что же, пытайтесь, мама, пытайтесь.
К концу чаепития мы продвинулись в наших отношениях настолько, что я получил право называть будущую тёщу не по имени отчеству, а только по имени. Ада.
От того, что мне нужно уйти она расстроилась, но услышав пару раз своё имя без отчества, утешилась, почувствовав себя моложе, чем была на самом деле.
— Ада, мне уже пора. Передайте Эллочке, что я приду завтра. Но я ещё позвоню вечерком.
— Передам, Сашенька, но только ты обязательно позвони. Обязательно!
Я приехал на Арбат и, пройдя с полкилометра в сторону «Смоленской» увидел небольшую кучку людей, желающих прикоснуться к чудесным плодам грузинской кулинарной традиции. Это была шашлычная «Риони». Я подошёл ближе влился в очередь, посматривая по сторонам и отыскивая глазами Костю. Взгляд упал на кованную вывеску. Она свешивалась над входом.
В прямоугольной металлической рамке стоял металлический грузин в национальном костюме и протягивал одну руку к спелой металлической виноградной грозди. В нижнем правом углу было написано «шашлычная», а в левом верхнем — «Риони».
— Саня, ты чего там стоишь⁈ — раздалось из приоткрывшейся двери. — Давай, давай сюда скорей!
Это был Мур. Толпа недовольно зароптала, но сделать ничего было нельзя, меня вызывали изнутри заведения. Я протиснулся мимо тех, кому сегодня явно не светило отведать сациви из настоящей деревенской курицы и оказался в этом царстве гурманских наслаждений. Дверь за мной закрылась, отрезая реальность от этого мира грёз.
— Здорово, — обнял меня Костя.
Он был в штатском и выглядел неплохо, в том смысле, что печать работника органов не успела лечь на его чело и стать заметной для каждого, кто бросит случайный взгляд.
— Давай, вот сюда. Это наш столик.
Интерьер был совершенно стандартный, немного излишне контрастный. Элементы из тёмного дерева и белые стены делали пространство не слишком уютным. Но зато ароматы, витавшие в воздухе, настраивали на оптимистический лад.
На сердце стало тепло и радостно. По тому, как Костик веселился и хотел, чтобы мне всё понравилось, я делал простой вывод — он был доволен тем, что я пригласил его в свою тайную организацию.
— Вино я уже заказал, — подмигнул он и налил из
