Операция "Ананас" - Дмитрий Ромов
Людей в зале было мало. Ну да, это в Москве было бы не протолкнуться, а тут сухонький старичок с внучкой рассматривали вытесанные из камня кресты и элементы резьбы, украшавшей колонны храмов, и ещё парочка подростков шептали что-то друг другу на ухо и беззвучно смеялись.
— Не привлекай внимания, — кивнул я с усмешкой. — Считай, потому тебя и не предупредил, что ты отказался бы. Да только не пойму, в чём проблема? Дело плёвое. Быстро разобрались и разбежались. Сделай лицо одухотворённее, пожалуйста, к древней истории прикасаешься, как-никак. Как у комсомольца, ладно?
Он едва слышно зарычал и тихонько забубнил:
— Авторитета обули, да ещё и с ментами снюхались! Это чё такое? Ты опомоить меня решил?
Пожилая смотрительница с недовольным видом бросила на нас красноречивый взгляд.
— Интересно, что значит надпись «ВАК» под крышей, ты заметил на фасаде? Там ещё «1900» и «Музей» написано.
— Вот же, — махнул он рукой на стенд, перед которым мы стояли. — Читай, Владимирская архивная комиссия.
— Точно, — закивал я.
Смотрительница прошла мимо и скрылась за дверьми. Вообще, экспозиция была интересной. Было выставлено много древних архитектурных элементов. Сироту особенно заинтересовали умело изготовленные макеты города и палат.
— Хорош напрягаться, — тихо сказал я. — Нашёл авторитета, тоже мне. Скупщик вшивый. Кидала и мудила. А про ментов… это ты зря. Все ваши, кто в порядке, сотрудничают.
— Пасть завали!
— Не знал? Теперь будешь знать. Кого-то крышуют, но это экономических, как правило, кого-то стучать заставляют. Мир не идеален. Зато лавэ на кармане. Ты посмотрел сколько там?
— Восемнадцать, — хмуро ответил он. — С половиной…
— Где считал?
— Тебе-то чё?
— В туалете что ли?
— Какая разница? Сейчас уже всё равно, не проверишь.
— Да я и так верю, зачем проверять. Главное, чтоб не запалил никто.
— Не запалили. Но я чуть не задушился на три части делить…
— Не кипишуй, Серёжа. Командировка эта не последняя у нас, обещаю. А Костик пригодится ещё. Я его не планировал, но он так удачно подвернулся… с предложением по поставкам наших датчиков на «Электроприбор»…
Я пихнул его локтем, чтобы он подхватил.
— Да-да, — сердито добавил Сирота. — Главный инженер у них просто фартовый… ну, то есть грамотный очень…
— А главбух ещё лучше, — усмехнулся я.
Дед с внучкой прошли мимо, даже не глянув в нашу сторону.
— Александр Петрович, — прошипел Сирота. — Я вот вам документацию, сска, передать хотел. А то завтра некогда будет. Я же в… цеху буду целый день.
Он нервно оглянулся и вытянул из кармана пиджака два газетных свёртка.
— Ну… — покачал я головой, опуская свёртки в портфель. — На то она и командировка. Хотя, спешить не стоило. Можно было и позже, по возвращении, так сказать.
— Щас прям, — недовольно бросил он и быстро зыркнул глазами. — Сами таскайте свою проектную документацию.
Закончив осмотр экспозиции, мы вышли из музея.
— Ну, бывай, — не глядя на меня, кивнул он. — Шпион, в натуре. Деньги кончатся — звони.
— Да-да, куда тебе звонить-то, в ковшик?
— Найдёшь, куда.
Не поворачиваясь, демонстрируя недовольство, он зашагал в сторону вокзала. Ему нужно было возвращаться по старому маршруту, а мне — двигать в Иваново, меня ждали на суконно-камвольном комбинате. Я постоял немного и пошёл следом. На автовокзал, расположенный прямо напротив железнодорожного. Посмотрел на часы. Время ещё было, поэтому шёл не спеша, радуясь тёплому летнему деньку, птичкам, девушкам в лёгких платьицах и их длинным ножкам.
Алле Сергеевне Кумачёвой я заранее не звонил, не предупреждал о приезде. Поэтому то, что она оказалась в Москве, для меня стало неожиданным. Впрочем, моя командировка была лишь формальностью и помощи от неё мне не требовалось. И хоть я собирался с ней встретиться, решил, что это судьба, и смирился. И вообще, глупо устраивать сюрпризы. Если сам не хочешь получить какой-нибудь сюрприз.
Я заплатил лишнюю трёшку за гостиницу, поскольку мест, разумеется не было и получил обещание, что в номер ко мне никого не подселят. Бросил вещи и пошёл на станцию встречать московский поезд. Там я помог поднести немолодой, но весьма элегантной даме чемодан, очаровал, обаял и выпросил у неё билет, объяснив, что свой потерял, а для бухгалтерии нужно — кровь из носа. Ну, то есть, сначала спросил, есть ли у неё билет, а потом уже взялся очаровывать.
Молодости все двери открыты. И это не фигура речи. Всё можно, всё по плечу. Было бы желание, была бы энергия. У Кости Мура желание было. И лихость была, и подростковый максимализм ещё не выветрился, похоже.
— Гуляем в «Риони»! — заявил он, когда я, вернувшись на следующий день в Москву, сразу ему позвонил. — Отметим по-человечьи.
— Смотри, — усмехнулся я, — чтобы не по Высоцкому только.
— Это как? — не понял он.
— Песню про речку Вачу помнишь? Я на Вачу еду плачу, возвращаюсь хохоча.
— Не переживай, Жарик, не прохохочем.
— Ну, в себе я уверен, — ответил я. — Только в «Риони», насколько я помню, хрен попадёшь. И даже красненькая не факт, что поможет открыть двери, а?
— Отставить бояться, — бодро и уверенно заявил Мур. — Батоно Вахтанг мой приятель, так что места и лучший в мире шашлык нам обеспечены. И сациви. Причём курица будет с рынка, не из треста ресторанов, сечёшь? И вино будет домашнее. И девочки тоже будут. Не могут не быть, они всегда там вьются.
— Ну, брат, ты, похоже, с батоно Вахтангом крепкими трудовыми отношениями связан, — засмеялся я, намекая на то, что у Кости есть там осведомители, агенты и всё такое прочее.
— Э-э-э… — протянул он и, рассмеявшись, продолжил с грузинским акцентом. — Зачем так говоришь, дорогой? Разве можно крепкую мужскую дружбу купить, а?
И то верно. В общем, мы договорились вечером встретиться на Арбате. Повесив трубку, я решил зайти к «тестю», навестить его на рабочем месте. Но бабушка усадила за стол.
— Борща сначала поешь. Специально для тебя сварила.
Тут уж устоять было невозможно. Борщ бабушкин — это ж отдельная песня. Песнь песней, практически. Во-первых, цвет. Яркий, насыщенный, чрезвычайно красивый…
— Потому что я со свёклой делаю. Обжариваю на сковороде потёртую свёклу и чуть подтушиваю с томатом. С томатной пастой. Не
