Евгений Сухов - Ассасин
Единственным человеком, кто умер при каких-то почти мистических обстоятельствах, был второй пилот. В тот день, когда извлекали Охотника, он, явно мучаясь от безделья, то и дело подходил к наледи и, приложив ладони к толще льда, пытался рассмотреть, что же там, в глубине ледяного куска. А когда у него расшнуровался ботинок, то он поставил его на лед, в котором была замурована мумия, и ловко завязал шнурки. Тогда его поведение покоробило Ангелину, ему следовало бы сделать замечание, ведь это все равно что становиться ногой на крышку гроба. Но тогда она сдержалась и промолчала.
В чем-то кончина второго пилота была сродни смерти Охотника. Пилот погиб во время восхождения на одну из вершин Кавказа, провалившись в узкую ледовую расщелину. Его так и не сумели достать — он просто врос в лед, как это случилось с Охотником.
Но каким образом мумия может мстить? Какова реальная природа ее энергии? Египтяне полагали, что каждая мумия заряжена мощной отрицательной энергией, которую вложили в нее жрецы и которая никогда не исчезает. Если это действительно так, то мумия будет убивать и дальше.
Ангелина прошла в лабораторию. За то время, пока она работала здесь, она успела привыкнуть к окружающему. Ей казалось, что она привыкла и к Охотнику. Теперь она не видела в его облике ничего зловещего, кожа мумии становилась белее и наливалась упругостью, как это может происходить только с живой тканью. А что, если она и в самом деле способна реагировать на внешние раздражители и даже в какой-то степени влиять на происходящие события? Например, заряженной в нее энергией формировать подсознание людей и тем самым влиять на их поступки и даже перепрограммировать их поведение.
Мумия лежала в ванне, наполненной формалином. Кожа на этот раз выглядела как-то светлее, чем в прошлый. Иначе как чудом подобный феномен объяснить было невозможно. По роду своей деятельности Ангелине не однажды приходилось бывать в монастырях, где хранились мощи святых. И всегда ее удивляло, что кожа может иметь вполне «живой» цвет, а плоть почти не поддается тлению. Церковь объясняла подобный феномен тем, что мощи святых, кроме их собственной святости, еще и намолены поколениями верующих и эта духовная субстанция препятствует разложению. Мощи святых имеют положительный заряд, и совсем не случайно, что возникшая вокруг них субстанция способна излечивать страждущих.
А что, если найденная мумия точно так же «намолена», только со знаком минус?! От подобного неожиданного предположения Ангелину охватил холод. Она вдруг осознала, что истина находится где-то рядом.
Подойдя к ванне, она посмотрела на мумию, и в какой-то момент ей показалось, что почерневшие губы Охотника дрогнули в располагающей улыбке.
* * *То, что было показано по телевидению, весьма отдаленно соответствовало реальной действительности. Оператором были выхвачены только пятна крови на полу, беспорядочно разбросанные по комнате вещи и крупным планом запечатлено разбитое стекло окна. Вся эта картина позволяла обывателю с богатой фантазией предположить, что террорист был уничтожен именно выстрелом через окно. Было и еще несколько неточностей, которые невольно бросались в глаза. Крупным планом была снята нога с огромным ботинком на толстой каучуковой подошве. Само тело пряталось где-то за кадром. По словам комментатора, это и был убитый террорист. Однако Анисимов прекрасно помнил, во что был одет Сафронов, — в черные модные ботинки на тонкой кожаной подошве. Да и носки у него были другие — черные в белую продольную полоску. Анисимов не сомневался, что кусок этого видеоматериала был позаимствован из какого-либо криминального репортажа. Не исключено, что роль покойника играл кто-нибудь из оперативной группы, удобно устроившись на полу.
Репортаж был рассчитан на рядового обывателя, жадно глотающего любую жареную информацию. В действительности выстрел был произведен бронебойной пулей сквозь соседнее окно, пробив стену точно в том месте, за которым стоял Сафронов.
МВД выдало только строго дозированную информацию, напрочь запретив оператору снимать стену, сквозь которую прошла бронебойная пуля. Вот отсюда дыра в окне и торчащие в кадре башмаки, надо же было чем-то заполнять видеоряд.
Анисимов никогда не чувствовал себя так скверно. Не оставляло ощущение, что его откровенно надули. Да и отношение к нему со стороны сослуживцев как-то неожиданно поменялось. Не то чтобы его стали как-то сторониться, просто возникла некоторая почти неуловимая отчужденность. Для всех он вдруг стал снайпером-неудачником, застрелившим вместе с террористом и заложницу. Никто даже не мог предположить, что в действительности выстрелов было два: первым Анисимов уничтожил террориста, а вторым была убита женщина. Только этот второй выстрел произвел некто неизвестный, затаившийся на балконе противоположного дома.
Это был самый сложный выстрел в снайперской карьере Анисимова. Он блестяще выполнил его. Таким выстрелом можно было заслуженно гордиться.
Неожиданно Анисимова ужалила мысль: а что, если этот пресловутый террорист здесь ни при чем (или почти ни при чем) и вся эта операция была задумана лишь для того, чтобы устранить именно эту женщину? Но вслед за этим предположением возникали новые вопросы: что это за женщина, какой информацией она обладала и какие силы стоят и за ней, и за теми, кто устранил ее?
Глупо было думать о том, что произошла какая-то тактическая ошибка, что оба снайпера были нацелены на одну и ту же цель. Такие операции обычно тщательно прорабатываются, и о всяких изменениях обычно сообщают тут же. Тем более если бы у Анисимова был дублер, так он наверняка знал бы об этом. И все же выстрелов было два, и прозвучали они один за другим. Сначала Игорь пристрелил террориста, а уже вторым выстрелом была убита женщина.
Если с уничтожением террориста все было понятно, то как объяснить второй выстрел? Как же должна была мешать эта женщина, чтобы спецподразделение отважилось на ее такое вот хитрое устранение?
Выключив телевизор, Анисимов набрал телефонный номер.
— Да, — раздался сдержанный глуховатый голос Лебедева.
— Гера, это Анисимов тебя беспокоит, послушай, мне тут кое-какую информацию надо бы перепроверить.
— Смотря что за информация, — сдержанно ответил Лебедев.
Герасим Лебедев руководил аналитическим отделом, и к нему стекалась вся информация по текущим делам. Да и сам он обладал исключительной памятью и помнил множество фактов и подробностей.
— Телевизор смотрел?
— Это ты по последнему делу?
— Точно. Ты случайно не знаешь, что это за женщина, которая попала под выстрел? Кто она — эта Макарова? Чем занималась, кроме руководства Шишкинским музеем? Я ведь чувствую, что здесь нечисто. За этим что-то серьезное? И как она попала под мою пулю?
— Тебя это не должно беспокоить. — В голосе Геры прозвучали сочувственные интонации. — Всего лишь роковая случайность. На твоем месте мог оказаться кто угодно.
— Это все понятно, но понимаешь, что-то крутит мое нутро, никак успокоиться не могу. Зайду к ее родителям, спрошу, что да как… Может быть, помощь с моей стороны какая-то потребуется.
— Совестливый ты больно.
— От этого никуда не денешься. Кстати, где она жила?
— Жила на Ямской, четырнадцать. Родителей нет, но сестра имеется, зовут Ольгой. Работает в тридцать четвертой библиотеке.
— Узнай, пожалуйста, чем занималась Нина.
— Хорошо. Я тебе перезвоню. Минут через десять.
Анисимов положил трубку, понимая, что ближайшие десять минут будут самыми продолжительными в его жизни.
Телефон прозвонил ровно через десять минут.
— Игорь? — раздался глуховатый голос Лебедева.
— Та-ак, — безрадостно протянул Анисимов, предчувствуя самое худшее.
— Ты вот что, не убивайся особенно сильно по этой женщине. Тебя она не касается, это не твое дело. Дело это у нас забирает ФСБ. Так что вникать в него я тебе не советую. Полковник Мигунов тоже. Забудь, что произошло, и живи себе спокойненько… Если, конечно, не хочешь без башки остаться. Ты меня понял?
— Да.
— Вот и славно.
Мембрана энергично забила короткие гудки. Анисимов осторожно положил трубку. Что-то здесь было не так. Лебедев, конечно, мужик резковатый, но разговаривать в таком тоне не в его характере. Значит, накрутили его, вот только с чего бы это?
Анисимов выключил свет. Подошел к окну. Тихо. Горели уличные фонари. Кроны деревьев, подвластные порывам ветра, бросали корявые тени на фасады домов, на мостовую. Странно все это, очень странно…
Потушив свет, Игорь вышел из квартиры. Это нужно делать сейчас, завтра может быть уже поздно.
Он вышел во двор. За время службы Анисимов привык не доверять тишине, слишком часто она бывает обманчивой. Порой опасность таится там, где ее совершенно не ожидаешь. Как и всякая субстанция, опасность имеет свои характеристики — ее невозможно увидеть, но зато она, например, может пахнуть. И худший из ее запахов — это запах оружейного масла. Хуже всего, когда к запаху масла добавляется некая горчинка, так пахнет оружие, из которого недавно стреляли.
