Евгений Сухов - Ассасин
Он вышел во двор. За время службы Анисимов привык не доверять тишине, слишком часто она бывает обманчивой. Порой опасность таится там, где ее совершенно не ожидаешь. Как и всякая субстанция, опасность имеет свои характеристики — ее невозможно увидеть, но зато она, например, может пахнуть. И худший из ее запахов — это запах оружейного масла. Хуже всего, когда к запаху масла добавляется некая горчинка, так пахнет оружие, из которого недавно стреляли.
Анисимов втянул в ноздри воздух, как это делает дикий зверь, почуявший опасность. В его поведении не было ничего удивительного, он побывал во всяких переделках, так что умел мобилизовать свой организм, заставляя его работать с наивысшим напряжением.
Действительно, среди множества запахов, витающих вокруг, он сумел уловить слабый запах оружейного масла. Тревога усилилась. Значит, тишина, кроме запаха опасности, имеет еще и глаза. Теперь он не сомневался в том, что за ним наблюдают, вот только не мог понять, откуда именно.
Игорь постарался придать себе самый беспечный вид. Пусть считают, что он ничего не заметил. Вычислить наблюдателя не представляло большого труда, нужно только настроиться на его эмоциональную волну, и в этом случае можно услышать даже биение его сердца, пусть даже наблюдатель находится не очень близко.
Однажды Анисимов выявил в себе некую особенность — едва он приближался к опасному месту, так тотчас где-то в районе мозжечка начинал испытывать легкий зуд. Сейчас можно было бы сделать кружок по двору, чтобы как можно точнее определить возможного недруга, но рисковать не хотелось. Нужно отойти в глубину двора, где тень погуще, а уж там неслышно раствориться в темноте.
Он заметил эту машину сразу. Она стояла на углу дома, ничем вроде не выделяясь. Но именно с этого места можно было легко выехать и двинуться в любую сторону.
Он направился к своей машине, к нему навстречу от стоящей на углу машины вышла девушка в джинсах. Сквозь тонкую белую блузку виднелась хорошо развитая грудь. Подойдя ближе, она поинтересовалась:
— Молодой человек, у вас огонька не найдется?
Голос у девушки был низким, но явно не испорчен табаком, просто таков он от природы. Конечно, с таким голосом трудно претендовать на первые партии в оперном театре, но где-нибудь в любительском концерте она наверняка была бы на первых ролях.
Доставая зажигалку, Анисимов внимательно всматривался в правильные черты ее лица. Сколько же ей лет? Восемнадцать? Больше? Щелкнув зажигалкой, он поднес язычок пламени к сигарете.
Нет, скорее всего года двадцать два — у глаз наметились две крохотные морщинки. Затянулась она умело, так что затрещал табак, вдохнув в себя изрядную порцию дыма.
— Спасибо, молодой человек. — Она подняла на Анисимова глаза, полные ожидания.
Внутри Игоря что-то ворохнулось. Можно было бы и подзадержаться, окажись у него времени побольше.
— Не стоит благодарности, красавица, — отвечал Анисимов и пошел к своей машине.
Запустив двигатель, Анисимов выехал со двора, выхватив светом фар две фигуры. В одной из них он не без удивления узнал девушку, с которой только что поделился огоньком, ее спутником был молодой высокий мужчина. Откуда он взялся? Мужчина, заметив, что Анисимов смотрит на них, предусмотрительно отступил в тень.
Выехав со двора, Анисимов прибавил скорость. Посмотрев в зеркало заднего вида, обнаружил, что следом за ним едет «девятка». Двигалась она как-то опасливо, не отставая, но и особо не приближаясь.
Может, все-таки случайность? Да нет, вряд ли. Его точно пасли.
Анисимов свернул на проспект. «Девятка», поотстав, последовала за ним. Прибавив газу, Игорь свернул в узкий переулок и, потушив габаритные огни, припарковался у бордюра. Открыв дверцу, молниеносно выскочил из машины и спрятался за толстым стволом дерева. Блеснув фарами, увязавшаяся за ним «девятка» тоже повернула в переулок и остановилась.
Распахнув дверцу, водитель вышел из машины. Им оказался тот самый высокий парень, что стоял рядом с девицей. На его лице выражалась явная растерянность. Он крадучись подошел к автомобилю Анисимова и, обнаружив пустой салон, стал озираться вокруг. Не увидев Анисимова, вытащил мобильный телефон и торопливо стал нажимать на кнопки. На какое-то время он отвлекся, чем и воспользовался Игорь, выскочивший из-за дерева и ударивший парня в корпус. От неожиданного резкого удара парень переломился пополам, уронив мобильник. Блеснув корпусом, телефон отлетел в кусты. Не мешкая, Анисимов сноровисто вывернул его руку, поднажал.
— А-а! — невольно взвыл долговязый. — Что тебе надо?!
Анисимов злобно усмехнулся:
— Ты не спрашиваешь, кто я такой, значит, уже знаешь.
Ноги долговязого подломились, и он рухнул на асфальт.
— Отпусти! Слышишь! — попытался он вырваться.
— Зачем ты за мной следил?! — крепко заламывая его руку, спрашивал Игорь.
Ушная раковина у парня была какая-то вытянутая, с заостренным кончиком. Ничего подобного прежде Анисимов не видел — и ушами, и строением черепа парень чем-то напоминал рысь.
— Ты меня с кем-то спутал! — задыхаясь от боли, выдавил парень.
Несмотря на тонкую кость, он оказался редкостным упрямцем. По его стиснутым челюстям Анисимов видел, что тот испытывает невероятную боль. Еще секунда — и его лоб от напряжения покроется бисеринками пота.
— Спутал, говоришь! — Анисимов задрал его локоть к затылку. Точка предела достигнута. Сначала из мышечной сумки вылетят суставы, а потом лопнувшими струнами порвутся связки. — А вот так тебе нравится?!
— Хорошо, скажу! — обессиленно застонал долговязый.
Анисимов слегка отпустил руку. Долговязый облегченно выдохнул.
— Говори!
— Мне велели проследить за тобой.
— Ты ведь знаешь, кто я!
— Да, меня предупредили. Сказали, что ты из спецподразделения «Скиф». Сказали, чтобы я был осторожен.
— Чего же ты тогда старших не послушал?
— Да я старался… — заныл парень. — Но у меня был приказ: проследить.
— Чей?
Молчание. Анисимов вновь задрал его руку.
Парень взвыл.
— Кто ты?
— Я из спецгруппы «Ураган», из третьего отдела. Пусти!
А вот это новость. Третий отдел ФСБ обычно следит за всякими подозрительными и неблагонадежными личностями. Но в действительности его функции значительно шире… И только самые посвященные знали о том, что в случае надобности люди из этого отдела могли пойти на устранение человека, против которого накопили много материала, но не собирались предъявлять его суду.
Значит, где-то интересы ФСБ и военной разведки пересеклись. И Анисимов каким-то образом стал им неугоден. Почему? Когда? С этим надо было разбираться.
— Что нужно от меня отделу?
Сжав губы, парень молчал. Пауза затягивалась, он опять стойко переносил боль.
— Ты интересовался Густавом, — наконец не без усилия выдавил долговязый.
— Что ты знаешь о Густаве?!
— Он был телохранителем у этой женщины! Ну, которую убили вместе с ним…
— Кто эта убитая женщина?!
— Я не знаю… Ты сломаешь мне руку… Клянусь, но больше я ничего не знаю.
— Как ты нашел в темноте мою машину?
— Я ее и не терял.
— Я ехал с выключенными габаритами.
— Я приклеил на задний бампер твоей тачки светоотражающую полоску.
Приподняв голову, он посмотрел на Анисимова. Его лицо было перекошено от боли, расширившиеся зрачки закрыли собой всю радужку. Все его усилия сейчас были направлены на то, чтобы противостоять животному страху.
Большего от него не добиться. Чуть выше основания черепа находится небольшая ямка, не более пятикопеечной монеты, — средоточие нервных узлов. Анисимов несильным, но точным ударом двумя сложенными пальцами ударил точно в нее. Долговязый мгновенно обмяк. Анисимов отпустил его заломленную руку, и тот упал на асфальт, разбивая лицо.
Ничего, полезно. Полежит пару часиков, авось помудреет. Пусть знает, кому следует дышать в спину, а кому не следует этого делать.
Над головой зашумели кроны деревьев. Было в этом шуме нечто осуждающее. Но что поделаешь, если жизнь устроена так погано.
Картина понемногу прояснялась. Единым целым ее, конечно, не назовешь, но по тем немногим мазкам, что высветила ситуация, стало понятно, что его обложили. А если так, то теперь ясно, как следует действовать. И эта девица заговаривала его специально, чтобы у долговязого было время прилепить на бампер светоотражающую ленту.
Анисимов склонился над бампером и в углу с правой стороны рассмотрел небольшую полоску, способную улавливать свет даже от звезд. Ничего удивительного, что долговязый ехал за ним как привязанный. Отодрав светоотражающую ленту, Анисимов яростно скомкал ее и зло швырнул на обочину. Сверкнув, комок падающей искоркой затерялся в траве.
