Сергей Алтынов - Победить любой ценой

Артем ничего не ответил, но тут же перевел взгляд в мою сторону.

– Хозяину лишние хлопоты не нужны, – продолжил я, – уж поверь мне. А говорил он так, чтобы тебя все время на коротком поводке держать.

Артем сидел молча, все лицо его, от нижней челюсти до бровей, задвигалось так, словно было резиновой маской.

– Будь мужиком, Артем, – произнес я. – У тебя теперь один выход.

– Что вы хотите от меня? – спросил он, кое-как совладав с мышцами лица.

Как теперь использовать этого «служителя Мельпомены», я пока еще не совсем представлял.

– Нам нужен… Как зовут твоего хозяина?

– У него много имен. Я называл его Пал Палычем… Но вообще его называют Стекольщиком.

– Как нам выйти на Стекольщика?

– Не знаю.

Он ведь и в самом деле не знает. Этот Стекольщик сам находил его в любое время и в любом месте. Что нам теперь делать? Отпустить этого придурка-актера на все четыре стороны? Нельзя. А где мы его будем держать? И главное – сколько?

Мне ничего не оставалось, как отправить нашего пленника в соседнюю квартиру под усиленной охраной Кентавра. Мне же, Рите и Малышеву предстоял военный совет.

– Ваши мнения, гвардейцы, – начал я.

– Связаться напрямую со Сладковым и сдать ему нашего комедианта? – спросил Малышев.

– Похоже, именно этого и добивался тот, кого Артем назвал Стекольщиком, – сказала Рита.

Я не торопился со словами. И был полностью согласен с Маргаритой. Что теперь делать? Ясно как божий день, настоящий Абу Салих был тот, с чистыми холеными руками. Он почему-то решил лично взглянуть на меня. Абу Салих или… еще один, более искусный актер? Голова шла кругом. Однако задерживаться с принятием решения было нельзя. И я принял его.

– Значит, так, гвардейцы. Слушайте внимательно…

– Артур, где сейчас находишься? – послышался в мобильнике бородатого гиганта знакомый и страшный хриплый голос.

– В десяти километрах от Изгорска, – ответил боевик. – Лег на дно, как и было приказано.

– Собирай людей и немедленно выдвигайся к…

Голос Абу Салиха назвал населенный пункт на границе с Солнцедарским краем. Задавать лишние вопросы Артур не имел привычки. Конечно, все это было несколько странно. Сперва приказ исчезнуть, раствориться недели на две, теперь немедленно выдвинуться, да еще и к границе не слишком дружественного казачьего края. Тем не менее спустя два с половиной часа Артур и боевики группировки Хашима были в указанной Абу Салихом точке.

Первое ощущение Артура было такое, точно он попал в засаду. Да и что еще можно было подумать, когда машины боевиков и бронированный джип самого Артура блокировали два армейских БТРа, а узкую дорожку, ведущую в лес, перекрыл «уазик», в котором сидели несколько камуфлированных ребят с автоматами. Однако стволы их были опущены, и на первый взгляд настроены они были мирно. Боевики тоже не торопились хвататься за оружие, но были наготове.

– Я рад, что ты не заставил нас долго ждать, Артур, – произнес Абу Салих, выбравшийся из люка БТРа, затормозившего в паре метров от джипа.

Он был, как всегда, при бороде, в огромных черных очках, черной накидке-бандане на голове. Вокруг него и рядом с бронетехникой появились живописно одетые ребята. Почти все в камуфляжных куртках, но у многих на головах были высокие папахи со значками, у некоторых фуражки с синими тульями, у пары молодых тинейджерские банданы. Артур без лишних представлений понял, что перед ним представители казачьего войска Солнцедарского края. Особой дружбы с казаками Артур никогда не водил, но рядом с ними был сам Эль-Абу Салих.

– Как мне понимать все это, командир? – спросил Артур, выйдя из джипа.

– Я заключил союз с этими бойцами! Теперь у нас общие задачи, – ответил Абу Салих.

– Прав ли ты сейчас, Абу Салих? – задал неожиданный вопрос Артур.

Неожиданность была не в постановке, интонации или словах, а в том, что задан он был на языке пушту. Родном для Абу Салиха языке Афганистана. Когда-то Артур осилил целых два курса института иностранных языков.

– Я прав, Артур, – на чистом пушту ответил Абу Салих. – И, надеюсь, ты последний раз задаешь мне подобные вопросы.

– Приношу извинения, командир, – на том же пушту, склонив голову, произнес Артур.

Сомнений не оставалось – перед ним подлинный Черный Генерал.

– Это не казаки, – усмехнувшись, по-прежнему на пушту проговорил Абу Салих. – Это наемники. Купленные лично мной. Слушай боевую задачу, Артур.

И Абу Салих заговорил на русском языке:

– Разбиваемся на четверки. Один местный, трое казаков. Прочесать весь Изгорск и окрестности! Ищем наших новых приятелей.

С этими словами Абу Салих протянул Артуру фотографии четырех мужчин и одной женщины. Двое были знакомы Артуру – десантник Валентин и «гость с дали» Миша.

– То мы их отпускаем, то снова ловим? – не удержался от вопроса Артур.

– Ловить их не надо. Нужно установить их местонахождение… Все в порядке, Артур! – неожиданно усмехнулся Черный Генерал. – Просто эти гвардейцы решили сыграть со мной по своим правилам. Этого допускать нельзя!

– Мы найдем их, генерал, – уверенно произнес Артур.

Уж что-что, а искать и находить Артур умел. Силовые и специальные акции были его призванием. Конечно, действовать рука об руку с казачками (пусть даже нанятыми) Артуру не доставляло радости. Но приказ Абу Салиха был теперь для него законом. После смерти Хашима другого мозгового и руководящего центра у него не было. Сам же Артур был только способным исполнителем.

Спустя минут пятнадцать человек, именуемый Стекольщиком, вновь позволил себе пропустить рюмочку коньяка. Бойцы ВДВ, сами того не ведая, лишь убыстряли процесс создания картеля. Таким образом, на сегодняшний день Стекольщику удалось:

1. Ликвидировать остатки отряда Абу Салиха.

2. Взять под жесткий контроль группировку Хашима (новый лидер Артур – фигура зависимая и хорошо управляемая).

3. Начать операцию по внедрению в ведомство Сладкова своего человека (майора Середу).

4. Начать акцию по дискредитации специального управления ФСБ (генерал Сладков) и спецназа ВДВ (подполковник Вечер).

– Если актер не будет доставлен в ближайшие дни в Москву, это нарушит планы Стекольщика. Согласны?

Рита и Малышев молча кивнули.

– Стекольщик не из тех людей, кто сидит сложа руки, если нарушаются его планы. Таким образом, он приступит к интенсивным розыскам Артема, ну и, разумеется, нас. Возможно, даже сам возглавит эти поиски. И в первую очередь наш след попытаются обнаружить здесь, в Изгорске. Стекольщик будет вынужден сам выйти на нас.

– Встретимся, побеседуем, – усмехнулся Женя.

Рита молчала, но возражений у нее не наблюдалось.

– Как быть со связником? – спросила наконец она, кивнув на свой телефон.

– Не включать, – твердо произнес я. – Для него абонент будет находиться вне зоны действия сети. Обратите внимание, покойный Булышев никому не дал адресов своих конспиративных квартир. Значит, имел на то основания. Поэтому абонент вне зоны действия. Своими силами разберемся. Булышев исходил именно из этого. Ну а мы… Будем ловить Стекольщика на живца. Живцом будет Артем.

– Лихо, Валентин, – усмехнулся Малышев. – Не завалят нас? Вместе с живцом?

– Нет. И мы, и актер нужны этому Стекольщику живыми.

Прочих комментариев и советов не последовало.

– Рит, а чего ты в том театре делала? – вдруг спросил Женька.

– Играла Исмену, сестру главной героини. В той же «Антигоне», где блистал Артем в качестве Вестника.

– Ты что, актриса? – удивился Женька.

– Театр хоть и профессиональный, но студия. Заведение отчасти экспериментальное, отчасти учебное.

Честно говоря, я, как и Женька, впервые слышал об этой подробности в биографии прапорщика Аржанниковой. Никогда бы не подумал, что Рита была юной актрисой в столичном театре-студии с дурацким названием.

– А чего ты из театра ушла? – спросил я.

– Да надоело… Фальшивое все, ненастоящее. И эти… деятели культуры с липкими ладонями. Глупость скажут и сами же хихикают… Из трагедии фарс делают. И на сцене, и в жизни. С той же «Антигоной».

– Что с «Антигоной»? – спросил Женя.

– Эта же трагедия, – пояснила Рита. – Конфликт, столкновение интересов долга перед семьей и долга перед Родиной. А на сцене и в самом деле какая-то «козлиная песнь» получилась. Шуточки какие-то, пляски, рок-музыка.

Долг перед семьей, долг перед Родиной. Для актера Ходжаева эти темы оказались неподъемными. Для Риты же они нашли воплощение не на сцене, а в жизни.

Спустя два с лишним часа я, Рита и Артем прогуливались по центральному рынку Изгорска. Без седой бороды и черных очков Артем выглядел куда моложе и совсем не походил на афганского наемника. Надо признать, актерским талантом он обладал. Вот и сейчас сумел взять себя в руки, лишь кончики пальцев слегка подрагивали. У Риты из верхнего карманчика куртки выглядывала пачка сигарет. За нашими передвижениями внимательно следили Малышев и Кентавр, припарковавшиеся невдалеке от рынка. Малышев хотел пойти вместо Риты, но я принял решение, что в машине с косметичкой-экраном останется он. Обычно сдержанная физиономия Женьки задергалась, но он смолчал. Похоже, он еще не до конца отошел от новости, что прапорщик Аржанникова порхала когда-то юным дарованием по сцене столичного театра. Хотелось как-то приободрить Женьку, но слова почему-то не находились. Конечно, капитан Малышев не девица красная, переживет. И не такое переживать приходилось. Надо сказать, для меня Женька был не друг, а, скорее, брат. Младший, не всегда путевый и не всегда правый, но такой, какого из своей жизни не вычеркнешь.