Даниил Корецкий - Спасти посольство
Афганец почтительно склонил голову:
— Я весь внимание, муалим.
— У тебя нет верного человека, который вхож в отряд Хекматияра? Надо выполнить одно задание, но я никак не могу к нему подобраться.
Касым на несколько минут задумался, потом медленно покачал головой:
— У меня нет такого человека, Безбородый, — медленно, взвешивая каждое слово, произнес он. — Только у Бахтияра были там широкие возможности.
— Кстати, — спросил Шаров, — а где Бахтияр? Что-то он не появляется ни у Ахмеда, ни у Махмуда. И на связь не выходит.
Касым удивлённо взглянул на резидента:
— Разве Безбородый не знает? Его убили на базаре в прошлую среду.
— Что?!
Афганец сочувственно покивал и уточнил:
— Шилом закололи!
Шаров ошарашенно молчал.
«Среда, — автоматически отметил он. — День нашей встречи».
— Это точно?
— Друг мой видел его лежащим в пыли.
— И он был мертв?
— Аллах всех делит на живых и мертвых. Сейчас его среди нас нет, и это точно.
— А кто его убил?
— Про то не знаю. Говорят, за ним шла какая-то женщина в хиджабе. А может, это была и не женщина.
Шаров тяжело вздохнул:
— Я знаю, у Бахтияра есть мать и младший брат. Постарайся найти их и свести со мной. Надо отдать им деньги.
— Попробую, — тихо произнёс афганец. — Прощай!
Он пошел прочь. Через минуту маленькая фигурка затерялась в узких улочках среди зловещих развалин.
Шаров сидел в глубокой задумчивости.
«Кто же мог знать, что мы встречаемся на базаре?» — спрашивал он себя, в деталях перебирая в голове последнюю встречу с Бахтияром. Но ответа не находил. Идя на встречу, как обычно, он тщательно проверялся. «Хвоста» не было, подозрительных людей в чайхане — тоже. Неужели предательство?
Он встал и направился в обратный путь. Из ближайшего переулка вдруг послышался шум: рычание, злобный лай, отчаянная возня. Шаров заглянул туда: стая озверевших псов повалила и рвала на куски его знакомую овчарку, та безуспешно отбивалась — противников было слишком много, и действовали они коварно и слаженно. В воздух летели клочья шерсти и брызги крови. Крепкие злые челюсти вцепились в отчаянно дергающиеся лапы, крупный черный кобель грыз беззащитный живот, одноухий вожак нацелился в горло. Это была не обычная собачья драка, а, скорей, жестокое и целенаправленное убийство. Лязгнули челюсти одноухого, раздался жалобный визг, предсмертный хрип — и все было кончено.
«Неужели учуяли запах шоколада и позавидовали? — подумал Шаров, рассматривая свору убийц. — Или просто из ненависти к домашним собратьям?»
Лохматые звери угрожающе повернули к нему окровавленные морды: похоже, им, как и всем убийцам, мешали свидетели. Поднимать шум не входило в планы Шарова, поэтому он медленно, чтобы не провоцировать нападение, попятился и, только отойдя на достаточное расстояние, повернулся и пошел прочь уже своей обычной походкой. Он не отличался впечатлительностью, но на душе было скверно и мысли крутились вокруг только что увиденной сцены. Что ж, ничего удивительного: дрессированная, привыкшая к людям и хорошему обращению овчарка не могла выжить в этой дикой, ненавидящей всех и вся стае.
«Как и Бахтияр, который дружил с шурави! — пришла неожиданная мысль. — И как Касым, Ильдар и многие другие информаторы и помощники… Мы уйдем, а они останутся. И какими будут их судьбы?»
Между тем на площадь, которую он только что покинул, осторожно выскользнул мальчишка лет двенадцати в рваной одежде и грубых сандалиях из резиновой покрышки. Он подобрал скомканную обертку от шоколада, понюхал ее, сплюнул отделившуюся слюну и сунул в карман не по размеру больших, подпоясанных веревкой штанов. Потом заглянул в переулок, где дикие псы заканчивали свою кровавую трапезу. Они не обратили на него никакого внимания.
Возвращаясь в город, Шаров решил заехать на заправку. У блокпоста царило необычное оживление: стоял старый советский танк «Т-54», советский же БТР и грузовик с вооруженными людьми. Судя по паколям, однотипным курткам и доносящимся обрывкам разговора на дари, это бойцы Ахмад Шаха. Они были веселы и оживленно разговаривали с царандоевцами.
Несколько человек сидели у гусеницы танка на корточках и сосредоточенно ели из большого блюда варёный рис, запивая его чаем, кружки с которым подавал обросший афганец, то и дело выныривающий из открытого башенного люка. Вокруг него вился довольно густой дымок, как будто это был джинн, освобождающийся из своей бутылки. Неосведомленного человека заинтересовало бы: откуда в танке горячий чай? И вряд ли он бы нашел ответ на этот вопрос. Но Шаров знал, что происходит: танкисты открыли в днище десантный люк, разложили на земле костер и повесили над ним чайник. Обычная походная хитрость в этих краях. Возможность пожара и взрыва боезапаса никто в расчет не берет.
Возле грузовика моджахеды тоже ели лепешки, только без чая, и оживленно переговаривались с царандоевцами.
— Видишь, брат, — бородатый мужчина в чалме показывал царандоевцу автомат. — Это я забрал у убитого русского аскера.
Царандоевец улыбался и кивал.
Шаров подошел ближе.
— Неправда, брат. У русских никогда не было египетского и китайского оружия. Вот русский автомат! — Он хлопнул ладонью по АКМС, висящему стволом вниз на правом боку, под рукой.
Мужчина осекся, обвел глазами окружающих. Его товарищи молчали, разглядывая дерзкого русского. Царандоевцы потупились: они обязаны не пускать в город отряды оппозиции, а не брататься с ними.
Шаров в упор разглядывал хвастуна и ждал ответа.
— Ты прав, брат, — наконец смущенно сказал тот. — Мне его сын подарил. А где взял — не знаю…
— Вот это похоже на правду! — Шаров усмехнулся и вроде как дружески похлопал его по плечу. Но хвастун ощутил его силу и правоту, а потому был готов провалиться сквозь землю.
На бэтээре двое бойцов натруженными крестьянскими руками набивали крупнокалиберными патронами пулеметные ленты. Специальной машинкой для таких целей они почему-то не пользовались — то ли у них ее не было, то ли они вообще не знали о ее существовании. Ленты были длинными, в них помещались сотни патронов, и блестящие остроконечные пули были готовы роями разлететься туда, куда их направят эти не очень чистые руки с обгрызенными ногтями. Не исключено, что они полетят и в посольство…
Глава 5
Военные будни
Тульская воздушно-десантная дивизия. Разведрота старшего лейтенанта Матвеева
На полигоне бойцы разведроты стояли полукругом, наблюдая за своим командиром. Старослужащие с интересом смотрели на приготовления старшего лейтенанта, а уж о молодняке, вроде Фёдорова, и говорить не приходится: такое и в кино с любимым Брюсом Ли не часто увидишь. Вытянув вперёд голову, как черепаха из панциря, он будто старательно зазубривает движения офицера. Это ведь не показательные выступления, где могут и «ослабленные» кирпичи использовать для пущего эффекта, — эти Фёдоров сам нагрузил на тачку и прикатил на полигон. И зачем-то полулитровую банку бензина у прапорщика Мурашкина по распоряжению ротного тоже он брал.
Матвеев поставил два кирпича на боковой торец, а три положил на них как перекрытие арки. Получилась приземистая буква «П» терракотового цвета. Старший лейтенант, став на колено, медленно и тщательно облил кирпичную арку бензином из банки. Из кармана гимнастёрки он достал настоящую старую безотказную зипповскую зажигалку с чёрным стальным корпусом, которую отец привёз ещё с войны, махнувшись на Эльбе с американским сержантом на самопальную чиркалку из патрона. Вот уже скоро полвека как машинка из Брэдфорда чётко щёлкала крышечкой и безотказно давала огонь при любом ветре. Чёрная краска на корпусе местами облупилась, но когда недавно Матвеев хотел подновить её в память об отце, мастер в металлоремонтной мастерской — старый солдат — рассказал ему историю этих зажигалок: чёрная краска наносилась для защиты от ржавчины и для маскировки, чтобы по блестящему корпусу невозможно было обнаружить место нахождения солдат. И посоветовал:
— Хочешь испортить вещь — отреставрируем, но лучше не тревожь, нехай так будет!
Командир роты двумя движениями кисти, как научил отца сержант союзников на Эльбе, запалил зажигалку: резким ударом вниз о бедро откидывалась крышка, а обратным движением прокручивалось ребристое колёсико-кресало, высекая искры из кремня. Матвеев поджёг бензин, и кирпичная арка вспыхнула. Он поднял кулак, замер на мгновение, концентрируясь, резко ударил на выдохе! Все три кирпича лопнули, половинки провалились вниз, продолжая гореть, будто брикеты угля. Удовлетворенно кивнув головой, он поднялся с колена и посмотрел на солдат.
— Вопросы есть?
— А в чём тут секрет, товарищ старший лейтенант? — спросил Фёдоров.
