Под ударом - Александр Афанасьев
Тем временем — начались неприятности.
В кафе зашла группа молодых людей — по говору сэр Колин определил югославов. Тито покрывал своих отморозков и разрешал им шакалить от Парижа до Гамбурга при условии, что они не будут творить ничего у себя дома. То, что назревают неприятности — было понятно по тому, как один югослав пнул стул, оказавшийся у него на пути — и он упал с грохотом.
Официант с отчаянием на лице поспешил на выручку, что-то сказал отморозку — тот ответил — а потом ни с того ни с сего ударил официанта по лицу.
Закричала женщина.
Остальные двое — подошли к сэру Колину.
— Бумажник гони — потребовал один из них, прыщавый и наглый. А чтобы было убедительнее — достал нож.
— Пожалуйста… — сэр Колин никогда не носил в бумажнике много.
Бандит профессионально прошерстил бумажник, забрал деньги. Бросил обратно на стол, а когда сэр Колин подумал что всё — он пинком поддел стол, так что недопитый кофе и недоеденный блин полетели на сэра Колина. Он сделал это так просто, чтобы продемонстрировать свое презрение и безнаказанность.
Взвыла сирена.
— Бежим!
…
Полицейские прибыли, когда уже было поздно. Сэр Колин с помощью салфетки и официанта привел, как мог свой костюм в порядок, и отказался делать заявление. Сказал, что он в порядке и взяли не так много. Официант, который получил по лицу — все охал и сетовал на то, что в городе полно всякой шпаны. Польской, венгерской, югославской…
Отойдя от кафе, сэр Колин достал бумажник, пошарил в нем и нашел записку. В ней было новое место контакта…
…
Югославские отморозки ждали сэра Колина на берегу Канала — так называли новое русло Дуная, прорытое еще в прошлом веке для каких-то своих надобностей — теперь превратившаяся в вонючую клоаку с исписанными граффити бетонными плитами. Вена вообще была двулика — с одной стороны, это одна из самых буржуазных столиц мира, с другой — здесь в восемнадцатом была социалистическая революция. И до сих пор на австрийском гербе есть символы социализма.
— Этот костюм стоил почти восемьсот фунтов, — сказал сэр Колин — до того как ты вывернул на него кофе.
Отморозок юмора не оценил, достал черный колпак.
— Садись назад, папаша…
…
Примерно через час — сэр Колин стал проявлять признаки беспокойства.
— Куда мы едем?
Его чувствительно пихнули в бок.
— Заткнись.
Любляна, Югославия. 21 декабря 1988 года
Австрия была страной маленькой, даже по европейским меркам. Крохотным осколком некогда первой империи Европы. Так что до границы они добрались быстро, перед границей с него сняли колпак и сказали — сидеть тихо. И сэр Колин понял, куда они едут, а так же понял и то, зачем был затеян весь этот бред, с ножом, мордобоем и перевернутым столом. Эти типы хотели понять, один ли он. Если бы его прикрывал САС — они бы вмешались.
Но он был один.
— Так не договаривались — сказал сэр Колин.
— Заткнись, папаша. Ты же хотел встретиться со старшими. Вот и встретишься.
Впереди был пограничный пост. Трехцветный флаг Югославии.
— У меня нет югославской визы…
Бандиты заржали.
— У нас тоже…
…
Проехали быстро. Тот, кто сидел за рулем — в открытую передал пограничнику небольшую скатку денег. Добродошли — добро пожаловать в Федеративную республику Югославия…
На первый взгляд — ничего не изменилось, только дорога поплоше и машины подешевле, — но оно и понятно. Это Каринтия — горная местность, разделенная после Первой мировой войны. До нее здесь все было австрийским…
Машину тряхнуло.
— Может, остановимся, поедим?
— В городе поедим, папаша…
…
— Тут все равно кормят плохо…
…
Любляна.
Она же Лайбах когда-то. Маленькая и самая богатая из всех югославских республик. Город у большой горы, старые крепости и домики времен бидермайера — соседствуют со свежим бетонным модернизмом. На перекрестках дорожная полиция регулирует движение. Много грузовиков, как и во всех коммунистических странах. Несмотря на то, что день, горят фонари на улицах.
— Зачем днем горят фонари? — спросил сэр Колин.
Бандиты искренне рассмеялись.
— Черт его знает, папаша, ночью они гореть не будут. Может, электростанция выполняет свой план. Потерпи, почти приехали уже…
…
Громадный бетонный комплекс, в котором находились какие-то спортивные сооружения, назывался «Олимпийский» — всего олимпийского в Югославии было много, пару лет назад тут прошла олимпиада. Несмотря на циклопические размеры комплекса — автомобильная стоянка около него была маленькая, и еще и не полностью заполненная. Они припарковались на свободном месте — первая остановка после нескольких часов езды. Уже темнело…
— Что мы здесь забыли?
— Ну ты и болтлив, папаша. Скажем так, если ты занимаешься боксом, то тут одно из лучших мест в этой стране, чтобы получить по морде…
— А в твоей стране какое лучшее место?
Бандиты усмехнулись, потом заговорил тот, что сидел за рулем:
— Хитер ты, папаша. Точно не эта. Я — беженец от коммунистического режима, уже вид на жительство дали. Ха-ха-ха…
Из громадного — они со своей БМВ как будто стояли на причале у борта трансатлантического лайнера — спортивного комплекса вышел какой-то тип и направился к ним.
— Это за тобой, папаша. Приятно было поболтать…
…
Тип этот — был одет в спортивную форму и от него немного… попахивало. И еще он не владел английским, хотя довольно сносно говорил по-немецки. На этом языке они и стали изъясняться — сэр Колин решил, что местным совершенно ни к чему знать, что он владеет русским и понимает все славянские языки.
Они зашли внутрь… пошли по какой-то лестнице… сэра Колина всегда удивляло, что в коммунистических странах такие вот вспомогательные помещения и лестницы делали большими, как будто место не экономики — а вот отделка и освещение были ужасными. На третьем этаже они зашли в какую-то дверь, на которой было написано «Общество Динамо» и оказались в боксерском спортивном зале. Сэр Колин знал, что, почему то в коммунистических странах словом Динамо называют спортивные общества полицейских, хотя это слово не имело
