Михаил Нестеров - Скалолаз
Сергей выгреб из первой банки жир и аккуратно разложил его на хлебе. Только не торопиться, приказал он себе и откусил сразу половину.
– У-у! Вкусно! – невнятно бормотал он. – Нет, ребята, я вас не оставлю. Вы очень хорошо кормите.
2
Лев Базилевич поднес рацию к уху. Искаженный голос Яна Новака спрашивал, как там дела. Базилевич чувствовал себя неважно, утром открылся насморк, а к шести часам вечера нос заложило окончательно. Его мысли витали в жаркой сауне, где сухой воздух обжигал тело, обжигал при дыхании гортань, выгонял хворь.
– Нормально, шеф, – прогнусавил он. – Вышли на плато. Никого нет. Но перед нами здесь кто-то наследил порядком. Как и там, внизу.
– Одну секунду, Лев, я что-то ничего не пойму? Кто наследил, русские?
– Русский, если говорить точно. Он один. Пытаемся определить его направление. Но, похоже, он идет в ту же сторону, куда ушли его товарищи.
– Другие варианты есть?
– В смысле национальности неизвестного – нет. Трудно представить, что за русскими увязался китаец или казах, не знаю.
– Хорошо. Принимайте Мирослава, Петра и… меня. Вы еще не начали ставить палатки?
– Когда, шеф?! – Базилевич только что не покрутил у виска пальцем. – Мы только двадцать минут на плато!
– Ставьте! – коротко приказал Новак. – Скоро встретимся.
– «Скоро встретимся», – передразнил шефа Базилевич и тронул горячий лоб рукой. – Боже, как же мне фигово…
Спустя час двадцать минут на плато поднялись Кроужек, Миклошко, Новак и двое охранников. Их встретила штурмовая группа – столько же телохранителей вице-премьера и шестеро альпинистов.
Ян Новак одобрительно кивнул, осмотрев разбитые палатки и походную кухню. В объемистом котле варился томатный суп, на сковороде шипели аппетитные куски мяса.
Миклошко шумно потянул носом и закатил глаза:
– Господа! Мясо очень вредно для здоровья. Говорю это вам как квалифицированный врач. Сегодня я избавлю вас от желудочных болей и кошмарных снов.
Вице-премьер устало опустился на рюкзак. Годы давали о себе знать, снежные лабиринты и коридоры утомили пятидесятилетнего альпиниста. Всего несколько дней назад он с горячим упорством доказывал, что к слову «альпинист» не применима приставка «экс». Это как чемпион мира, как чемпион Олимпийских игр. Час назад он сдался и «понизил» свою квалификацию: он – альпинист середины 70-х годов. Сейчас же натурально «нагородил»: «Я старый экс-альпинист 70-х».
Кроужек покосился на жизнерадостного приятеля, который выглядел свежее:
– Можно, доктор, я избавлю всех от кошмаров?
– Ни в коем случае, Мирослав, ни в коем случае! Ты у нас персона номер один, тебе и спокойный сон, и легкий желудок, и… томатный суп.
Петр запрокинул голову и громко засмеялся.
Кроужек вяло махнул рукой и полез в палатку переобуться.
Новак подозвал к себе Базилевича и спросил:
– Где русские? Их видно?
Базилевич кивнул:
– Да, шеф. Пока светло, можно увидеть их. Да и туман: видите, его относит ветром. Сейчас видимость достаточно хорошая.
– Куда они идут?
– Я интересовался этим вопросом. Богумил Слончик, альпинист, все объяснил мне. – Базилевич выдержал паузу. – Рассказать?
– Нет, – отказался от предложения Новак. – Я хочу услышать объяснения от альпиниста. – Новаку хотелось услышать Петра Миклошко, Мирослав залез в палатку, а пресс-секретарь являлся вторым и последним человеком в экспедиции, который проходил эти места во второй раз. Стало быть, знал больше других. А Новаку нужен квалифицированный ответ. Мало ли что наговорит «зеленый» Слончик.
У Новака сложилось впечатление, что в руках он держит волшебную палочку: не успел он махнуть Миклошко рукой, как тот мгновенно оказался рядом. Начальник охраны даже вздрогнул.
– Скажите мне, Петр, куда направляются русские? – он указал на тонкую цепочку людей.
Миклошко и глазом не моргнул:
– В горы, пан Новак.
Пресс-секретарь, видимо, «отрывался». Шеф охраны видел, что ему действительно хорошо, Петр весел, никогда не унывает, заражает своим жизнелюбием других. Его не всегда удачные шутки – где-то острые, где-то постные – никогда не были мрачными. Ему бы так, Яну Новаку. Но пресс-секретарь вырвался из замкнутого пространства кабинетов МИДа в необъятный простор Гималаев на отдых, а Новак провалился в бездонную пропасть работы.
Он изобразил на лице подобие улыбки:
– Я понимаю, что русские идут в горы. А можно узнать конкретнее?
– Ничего нет проще. – Миклошко вытянул руку: – Смотрите за моим указательным пальцем. Видите то место, которое я очертил? Это терраса. Чуть выше – скальная башня. А ниже скальной башни – ее подножье. Русские почти достигли подножья, там и разобьют свой очередной лагерь. Потом им предстоит выйти на перевал, чтобы подняться на западное ребро Кангбахена. Успеваете за моим пальцем?
– Успеваю, продолжайте, пожалуйста. – Новак мог не успеть за облачками пара, вырывающимися изо рта пресс-секретаря с завидной скорострельностью.
– Я могу с уверенностью сказать, что русские не пойдут кулуарами. Вернее, кулуарами-то они пойдут, но только краем, ни в коем случае – серединой.
– Объясните почему.
Миклошко убрал с горизонта палец и пожал плечами:
– Лавины, пан Новак. – Он вздохнул полной грудью: – Смотрите, как красиво! Белая Волна! Прекрасное название горы. По своей красоте она превосходит Кангбахен. Но тот упрямец выше нее. Он пыжится, дуется, он величественнее. Но Белая Волна красивее.
Глаза у Миклошко сделались грустными. Он сообщил Новаку, что с ребра Кангбахена скоро им откроется вид на вершину Жанну, которая может поспорить своей красотой с Белой Волной… Новаку казалось, что Миклошко говорит о чем-то несбыточном, как будто наблюдал величественные горы по телевизору, а не стоя у лагеря-1, в преддверье скальных башен, белых волн, величественных жанну…
Из задумчивости Новака вывел голос Льва Базилевича:
– Шеф! Вы слышите меня, шеф?
– Да, что случилось?
– На связи Павел Немец из базового лагеря. Он что-то обнаружил там.
Новак принял от Базилевича рацию. Тревожные ноты помощника передались шефу.
– Павел, что там произошло? – спросил он.
– Шеф, кажется, мы нашли место базового лагеря русских.
– Отлично. Это хорошая новость. Только не говори, что есть и плохая.
– Точно, шеф. Это место находится в двухстах метрах от наших палаток. Такое чувство, что там кто-то поработал метлой.
– Что значит «поработал метлой»?
– Можно образно?
Новак кивнул. Потом спохватился, бросив в рацию:
– Можно.
– Представьте себе, шеф, круглый ринг, вымощенный камнями. Не знаю, были ли зрители, но гладиаторы бились там на славу. Много следов крови на камнях. Причем камни переворачивали, чтобы скрыть следы бойни.
– Так… – протянул Новак. – Кроме гладиаторской ямы, что тебе еще напоминает то место?
– Не знаю, шеф. Пока не думал. Понимаете, первое сравнение получилось очень удачным.
– А может, там разделывали какое-нибудь животное? Барана, например.
– Вполне вероятно. Однако нигде поблизости нет внутренностей этого барана и его костей. Ребята сейчас расширили круг поисков.
– Хорошо, осмотритесь там получше.
– Конечно, сделаем.
Новак спохватился.
– А непальцы?
– Об этом я хотел спросить у вас.
– Пока не говори им ни о чем. Они по-прежнему в своих палатках?
– Да. К нам и не подходят. Сидят, лопочут что-то по-своему.
– Ладно, Павел, отбой. Если что, немедленно соединяйся со мной.
– Как же иначе, шеф? Конец связи.
Новак вернул рацию Базилевичу и медленно покачал головой: вот так.
– Что-то случилось, пан Новак? – Миклошко озабоченно заглянул ему в лицо.
– Да. Боюсь, что я не увижу красавицу Жанну.
– Вас отзывают?
– Вместе с вами.
– Пан Новак, уверяю вас, что это моя вина. На отдыхе я становлюсь несерьезным человеком. Я балагур, люблю пошутить. Но вам-то зачем брать с меня пример?
– Я не шучу, Петр. Сегодня уже поздно, но завтра с утра мы возвращаемся назад.
Из палатки показалась голова Кроужека:
– Ян, я слышал, ты говорил о возвращении. Как тебя понимать?
– Тебе следует понимать меня как начальника твоей охраны, человека, который отвечает за твою жизнь.
– О черт! – Мирослав скрылся в палатке. Повозившись там с минуту, он вылез. – Объясни все подробно, – потребовал он.
– Я сам пока мало знаю, но и этого достаточно для серьезных опасений.
Вице-премьер топнул ногой.
– Да не тяни ты душу! – Он был бледен, как-то внезапно сгорбился, постарел.
Новаку стало жаль его:
– У меня есть основания считать, что у русских произошло что-то серьезное, из-за чего они и свернули базовый лагерь, перенеся его за ледопад. На месте их стоянки Павел Немец обнаружил следы крови.
– И это все?
– Если для тебя этого мало, то для меня более чем достаточно. За твою безопасность отвечаю я. Меня и так тревожило поведение русских, а после сообщения Павла Немеца все еще больше запуталось и усложнилось. Это уже не тревога – я чувствую какую-то опасность.
