Молох войны - Николай Петрович Марчук
— Папаша, а ты в девяностые, случаем в ОПГ не состоял? — спросил я, когда с трупами было закончено.
— Мало того, что состоял, так я еще одну и возглавлял, — спокойно пожав плечами, ответил старшина. — А, что?
— Ничего, — натянуто улыбнулся я.
— Мы на войне Шурик и по-другому здесь никак, нельзя победить и при этом остаться в незапятнанном белом мундире, — тяжело произнес Папаша, — война — это грязь, дерьмо и кровь. А если будешь излишне миндальничать и воротить нос, то и сам погибнешь и своих подчиненных под монастырь подведешь.
— Знаю, — ответил я.
На бортах грузовика и «Тайфуна» краской из аэрозольных баллончиков написали — «груз 200» и включив сирену и проблесковые маячки в гаишной «Тойоте» погнали по ночному городу на полной скорости. Встречные нам машины поспешно убирались с дороги принимая нас за сопровождение важного кортежа. Ну, еще был грузовик и бронеавтомобиль, которые для сторонних наблюдателей вызывают мысль, что перевозят трупы. Тут лучше учти с дороги.
Идея использовать машины украинского ГАИ в своих целях — была очень здравая. Фактически этот ход спас нам жизнь, потому что по пути к выезду из города мы проехали мимо нескольких усиленных бронетехникой постов, которые без сопровождения машины с мигалками и сиреной, вряд ли бы проскочили.
До окраин Харькова, за которыми начинались позиции российских войск мы добрались уже за далеко полночь. Нарвались на очередной блокпост, который не испугался проблесковых маячков и сирены гаишной машины и попытался остановить нас. Мы понятно дело останавливаться не пожелали и с ходу атаковали блокпост очередями из «Корда», ПКМов и выстрелами из двух последних гранатомётов, покрошив украинских вояк в капусту.
Путь к своим был открыт, до позиций российских солдат, на которых нас уже должны были встретить бойцы 273 ОМСБР оставалось всего каких-то пару сотен метров. Прямая, как стрела дорога, чтобы по ней проехать надо всего пару минут. Гаишную «Тойоту» оставили на блокпосте, потому что ей шальная пуля повредила колесо.
До наших оставалось всего ничего. Но тут везение нас покинуло и идущий первым «Тайфун» нарвался на мину. Сильным взрывом оторвало переднее колесо, а бронеавтомобиль вылетел на обочину, где налетел на россыпь мелких, противопехотных мин. В этот момент я находился в салоне «Тайфуна» на командирском сидении, куда пересел сразу после последнего украинского блокпоста. Взрыв контузил всех, кто был внутри машины, слава богу, что все тяжелораненые были в кузове грузовика, а то бы они этой болтанки точно не пережили бы.
Я был не пристегнут, да еще и без шлема, потому что в гаишной машине, мы с Петровичем ехали по гражданке, поэтому, когда меня со всего размаху ударило вначале о торпеду, а потом об крышу и боковое стекло, то в голове будто бы взорвалась 120мм минометная мина, а мозги при этом вылетели из ушей. Бронеавтомобиль лег на борт, а взорвавшиеся под нами противопехотные мины, лишь добавили контузии и встряски.
Осторожно выбрались из подбитого «Тайфуна», кое-как перебрались на дорогу, а дальше пришлось немного поработать саперами и растаскивать противотанковое мины, которые были просто разложены посреди трассы, чтобы освободить путь для грузовика с ранеными. И все это под огнем укропов, которые начали стекаться к разгромленному блокпосту со всей округи.
Навстречу нам выдвинулся танк и две БМП-2, которые встретили и прикрыли своей броней. Танк Т-72 выпустил несколько осколочно-фугасных снарядов в сторону разгромленного нами украинского блокпоста, там началось какое-то нездоровое шевеление. Экипаж одной из БМП установил на броне своей машины АГС и отстрелял в сторону противника «улитку» ВОГов.
Самохвалов приказал развернуть 82мм миномет и расчет запустил в сторону врага два десятками мин, чтобы отогнать противника подальше и не дать ему обстрелять нас, во время медленного движения по утыканной минами трассе.
Вот так мы добрались до своих. Встречавшие нас бойцы из 273 мотострелковой бригады радовались, обнимали, кричали от восторга. Группу спецназа, которую мы вытащили из города, да и нас, честно говоря, командование уже считало погибшими, так что к нашему появлению отнеслись, как чуду и вернувшимся с того света.
К сожалению, Александра Жыхарева и еще одного тяжелораненого спецназовца с позывным Кент, мы живыми не довезли, от полученных ран, они скончались в дороге.
Царство небесное, российским бойцам и пусть земля им будет пухом! Они до конца исполнили свой воинских долг, не нарушив присяги, не смалодушничали, бились до конца и не сдались в плен! Вечная память героям!
Глава 11
Самохвалов носился вокруг своих бойцов, которые были все легкораненые и грозил мне кулаком за потерянные БТР и «Тигр», но было видно, что он чертовски горд за своих подчиненных. Ну, еще бы, простые мотострелки смогли вызволить из западни грозный спецназ! Такое кому расскажешь, не поверят. Но на войне всякое бывает. Говорят, что в Первую чеченскую войну, знаменитый Гюрза свою «Бешенную роту» тоже собрал из простых пацанов, которые по началу вовсе крутыми вояками не были, зато потом слава о их подвигах гремела на всю Чечню. Уже потом, спустя какое-то время основу боевой группы «Гюрзы» составляли не юнцы, впервые взявшие автомат в руки, а матерые, наученные жизнью, и по-своему мудрые, простые русские мужики. Костяк разведроты составляли абсолютные разные люди с абсолютно разными судьбами. Бывший милиционер, могильщик на кладбище, учитель, шахтер. Однако все они, собранные судьбой в одном месте и прибывшие воевать за Родину, добровольно делали свою работу как настоящие профессионалы. Зрелые мужики показывали мальчишескую прыть, когда того требовала боевая задача, и громадный человеческий опыт в короткие мгновения затишья.
Героями не рождаются, ими становятся!
Сопроводил Дрына к машине эвакуации, строго настрого приказав по возможности связаться с ЦУПом или со мной, как только он доберётся до госпиталя. Снабдил Дрынова мобильным телефоном, чтобы он мог поддерживать связь родными. Пообещал навестить Дрына в госпитале при первой же возможности.
— Спасибо тебе Шурик! — долго жал и тряс мне руку Самохвалов, который поймал меня возле санитарных «ПАЗиков».
— За, что? — удивлялся я.
— За то, что всех моих пацанов живыми вернул!
