Вирус ненависти - Александр Александрович Тамоников
…Через неделю работа кипела. Нашелся старый сварщик, который умел обращаться с газовой горелкой. Несколько женщин пришли из деревень и обещали привести помощь с других разрушенных и голодных деревушек. Несколько десятков лопат, ломы, старые тачки нашлись на железнодорожной станции. Одна беда — от инструмента остался только металл. Все деревянные черенки сгорели или сгнили. Но и тут выручили местные жители. Нашелся старичок плотник. Ходить ему было трудновато, но когда ему принесли материал, нарубленных прямых веток, он, сидя за самодельным верстаком, довольно споро стал изготавливать черенки для лопат, насаживать их, вытесывал топорища для топоров.
Не подвели и военные. На строительство привезли полевую кухню, запас продуктов. Нашлась и повариха, а вездесущие пацанята снабжали полевую кухню дровами, которые сами искали, пилили и кололи. Хоть и медленно, но дело сдвинулось с мертвой точки. Женская бригада понемногу стала восстанавливать железнодорожное полотно. Да лопатами, тачками, ручными трамбовками, которые изготавливались здесь же. Изуродованные скрученные рельсы резали на части и сбрасывали с насыпи, туда же летели расщепленные шпалы. Еще немного, и со станции привезут новые шпалы и рельсы, снятые с запасных путей.
— Сергей Михайлович! — подошла немолодая женщина в распахнутой фуфайке и сбившемся на шею платке. — Там вон мужчины какие-то. Вас спрашивают.
— Меня? — непонимающе глянул на работницу Дубинин, потом на двух мужчин, стоявших у насыпи.
— Ну, они старшего ищут. Спросили, кто тут старший, я и сказала, что вы.
Увидев, что Дубинин идет к ним, мужчины тоже двинулись навстречу. Странные это были люди. Один в растоптанных кирзачах, солдатских галифе с заплатой на колене и солдатском ватнике поверх серой нательной рубахи. Второй высокий, в длинном грязном пальто, солдатских ботинках и полосатых брюках, которые ему были коротки. Главный инженер вдруг поймал себя на мысли, что как раз вот таких людей он и принимает сейчас за своих. Ни тех, у кого отглажены брюки со стрелочкой, ни в хромовых сапогах с гармошкой, ни в новенькой фетровой шляпе, надетой чуть набок. Это все странно было бы. А вот такой вид, одежда с чужого плеча, все говорит, что люди натерпелись, на своих плечах вынесли тяжкие годины.
— Слушаю вас, товарищи. — Дубинин внимательно посмотрел на мужчин.
— Нам сказали, что вы здесь старший. На этом строительстве.
— Ну, это не столько строительство, — поморщился Дубинин, но потом спохватился: — Но это не важно. Да, я главный инженер Берешинской ТЭЦ, я руковожу тут работами по восстановлению. А вы кто такие?
— Да мы что, — пожал плечами мужчина в сапогах. — Мы то хоть здоровые, а вот те, кто с нами… Из дома инвалидов мы. Из-под Харькова. Эвакуацию объявили, да не поспели мы. Так вот и мыкались все это время, а сейчас назад хотели вернуться. Мало нас осталось. Все ущербные у нас люди. Специализированный дом, значит. Глухонемые все с детства, а из-за этого и с головой у них не все, как у нормальных. Врачи говорили, что развивались неправильно, потому в развитии и отстали. Взрослые, а так, что тебе дети малые. Из персонала нас осталось мало. Я вот Иванников, завхоз, значит. Митрофанов вот сторож. А еще с нами из работников электрик, Ищенко, стало быть.
— Понятно, — кивнул Дубинин. — Всем досталось от этой войны, никого она не пощадила, даже скорбных и тех коснулась. Ну, а от меня-то вы чего хотите, товарищи? У меня даже помещения для вас нет, чтобы обеспечить палатами, постелью. И врачей у меня нет. Стройка у меня, понимаете!
— Так нам много и не надо, — оживился Иванников. — Я ж к тому и клоню, что они работать могут. И мы можем с ними. Они телом-то взрослые. Они и до войны по хозяйству все выполняли: что на территории, что в здании. Только молчат все, а так могут. Мы бы помочь вам хотели, и землю копать, и носить чего-нибудь. Нам бы за харчи поработать. Еды нет, документы сгорели, куда нам сунуться? Мы-то не пропадем, мы мужики здоровые, а им каково. Без нас помрут ведь с голоду. Возьмите, не пожалеете.
Дубинин опешил от такой информации, но завхоз говорил очень уж убежденно, и второй мужчина тоже все кивал и улыбался. Документов нет, так это ж можно потом заняться восстановлением документов. Вон, через райисполком пошлем запрос в Харьков, пусть там все восстановят. Но эти мысли перебила другая мысль, важнейшая на этот день, на этот час. Пусть и чуть тронутые умом, пусть не совсем, но ведь физически крепкие, ведь завхоз сам говорит, что они в своем доме инвалидов работали по хозяйству. А тут… и насыпь заканчивать надо, и в здании ТЭЦ потом столько работы. Да хоть на тачках песок возить, воду подносить. Время такое, что любую пользу надо извлекать, за соломинку хвататься порой.
— Много вас? — решился, наконец, главный инженер.
— Нас-то трое, ну тех, кто за ними смотрит, ухаживает. А самих инвалидов глухонемых восемь человек осталось. Пять мужчин и три женщины. Но физически они крепкие, вы убедитесь. Возраст разный: от тридцати до пятидесяти примерно.
— Где ж мне вас разместить? — покачал Дубинин головой, удивляясь самому себе, что уже мысленно согласился с доводами этих мужчин. В его положении и это был выход, и эта посильная помощь была важна.
— Ох, дорогой вы наш товарищ! — вставил второй мужчина, сторож Митрофанов. — Да знали бы вы, где мы только не жили. Спали впритирочку, чтобы не замерзнуть, одной фуфайкой втроем укрывались. Нам хоть сарайчик, хоть мастерская, хоть кладовка с инвентарем. Ведь слезы гольные, какие они голодные, ведь померли у нас четверо, а семерых порастеряли по дороге. И кто знает, где они горемычные, что с ними стало. Вы просто спасете нас, если хотя бы кормить будете, а мы все выполним, мы все осилим.
— Хорошо, товарищи, — кивнул Дубинин. — Вы ведите своих… подопечных. Посмотрю на них, а там и видно будет. Что-нибудь придумаем с ночлегом для вас. Сейчас еще тепло, может быть, с военными договоримся о палатке для вас. Нары сами сколотим. А к зиме должны быть с теплом, там хоть что, а построить должны. Хоть домишки бревенчатые, хоть из битого кирпича. Вон туда приводите свою команду. Видите, на насыпи стоит вагонетка? К ней и ведите людей.
Когда через час к
