Александр Афанасьев - Диверсия высочайшего уровня
Хотя делать нечего.
– Але.
– Это я. Ты где сейчас, Антон?
– Где-где?! – заорал Герчук, привычно накручивая ситуацию. – В Караганде, на самом дне! Что, блин, за дела? Мне лично первый звонит, мол, езжай и разбирайся. А на фига?! Вот скажи, на кой хрен у нас милиция существует, а? Почему я, депутат Верховной рады, должен ехать и в этом дерьме копаться?
Конечно, сам президент Герчуку не звонил. С ним беседовал один из помощников Петренко. Но, как говорят в Одессе, хороший понт круче сицилийской мафии.
– Антон, ты поосторожнее, – сказал Гульков, и голос его был явно озабоченным. – Я трех человек посылал на разведку. Их там отлупили и в заложники взяли. Только что по ящику прошло.
– Блин, да они у тебя все просто герои! Как бизнеров доить, так первые, а как вопросы решать, так в сторону. В заложники их взяли, долбодятлов! – Лексикон у депутата Герчука был по-комсомольски богатый. – Ладно, – проговорил он, для вида успокаиваясь. – Давай решать, что делать будем.
– Я прислал «Сокол». Они сейчас на перекрестке Перемоги и Чорновола стоят, дальше не суются.
– Пусть так, – сказал Антон Иванович. – Ты пока штаны смени, Никита. Примерно через час звякни.
«Сокол», спецназ МВД Украины, действительно стоял там, где и было сказано. Три бронированные «Тойоты» и огромный неуклюжий «КрАЗ» «Шрек», похожий в дорожном движении на слона в стае мосек.
Около них топтались сотрудники спецподразделения. Кто-то из них нервно переговаривался по телефону. По-видимому, им, как и всегда, не дали никаких четких приказов, и они не знали, что делать далее. Проявлять инициативу никто не спешил. Потому что никому не хотелось повторить судьбу «Беркута», который защищал правительство Украины, между прочим, избранное совершенно законно, а потом оказался по уши в дерьме.
Впрочем, парням из «Беркута», может, и лучше, не всем, правда. Некоторые устроились в Беларуси. В Москве вообще есть целая рота бывших беркутовцев в составе ОМОНа. Говорят, они даже старые шевроны носят. Верные люди нужны любой власти. Эти ребята служат России в Крыму. Там такого бардака нету. Многие в Донецке и Луганске. Воюют в ополчении, на стороне своего народа, а не против него.
А эти тут. В Киеве, в марте две тысячи шестнадцатого.
«Мерседес» съехал с трассы и остановился около грязной каши, перебудораженной колесами «КрАЗа».
– Договорись!.. – бросил депутат, глядя на часы.
Начальник охраны выскользнул из машины, через некоторое время вернулся и доложил:
– Сопроводят, Антон Иванович.
– Поехали.
Проблемы начались на баррикадах.
Повитрофлотский проспект был перекрыт полностью, и проехать не получалось. В «Мерседес» полетели снежки, ледышки, а потом и камни. Охрана насторожилась, взялась за оружие. Даже водитель положил на колени «микро-узи».
– Не надо, – вальяжно сказал Антон Иванович. – Я договорюсь. – Он полез из машины.
Со всех сторон, прямо как акулы, почувствовавшие кровь, к «Мерседесу» бросились журналисты и телеоператоры.
Антон Иванович Герчук считал себя настоящим мастером по «работе с общественностью». В чем-то он был прав. За ним все-таки стояла комсомольская школа, а имелась она не у всех.
Конечно, ему было далеко до некоторых корифеев этого жанра. Например, долго светилась на первых ролях в украинской политике некая дамочка. Ее как-то раз в президентском кабинете в лицо назвали воровкой и шахрайкой, то бишь мошенницей. Она закатывала на публике такие представления, по сравнению с которыми знаменитый канадский «Цирк Солнца» просто отдыхает. Но и Антон Иванович Герчук что-то мог.
Он громким голосом потребовал старшего, и его вместе с охраной пропустили на баррикады. Но едва депутат прошел несколько метров в бушующем людском море, как грязный снежок с размаху влепился ему в лицо. Антон Иванович застыл на месте, не понимая, что происходит, и хватая ртом воздух. Потом он провел рукой по лицу и испачкал сорочку, а народ вокруг заливисто заржал.
На таких вот массовых мероприятиях действует одно важное правило. Перед началом разговора с представителем власти обязательно надо прилюдно унизить его. Этот господин должен понять, что прикосновенен. Он такой же человек, как и все прочие, ничем не выше любого из тех, кто собрался здесь. Для этого подойдет все, что тебе угодно. Бить вовсе не обязательно. Снежок в лицо, зеленка, струя из огнетушителя.
Тем самым ты не только унизишь и психологически сломишь собеседника, подорвешь его уверенность в себе, но и снимешь у людей, окружающих тебя, комплекс уважения к власти. Ты покажешь им на примере, что власть прикосновенна. Она не может адекватно ответить на твои действия. Значит, можно предпринимать и другие, особенно насильственные.
Личности, которые устраивали такие вот акции, читали книги, где написано, как надо это делать.
Когда Антон Иванович пришел в себя, напротив него уже стоял человек в красной куртке-дутике. Он что-то уверенно выкрикивал, размахивая рукой.
Так, собраться. Мысли в кучу!..
Антон Иванович тоже махнул рукой, не обращая внимания на грязный снег, тающий и противно колющий кожу лица.
– Так, хлопцы! – сказал он как в молодости на отчетно-перевыборном собрании. – Раз вы такие герои, то нечего вам тут делать! Собираемся, экипируемся и идем на Восток. Завтра… нет, в среду едем туда!
Предложение поехать на Восток было одним из основных приемов словесной борьбы в Верховной раде. Оно часто сопровождалось вопросом о том, почему ты не в армии? Если человек начинает оправдываться, то в глазах людей становится не прав. Если кто-то увиливает от простого предложения поехать на Восток, в зону АТО, значит, он трус. Уже неважно, собирался ли ехать на Восток тот, кто внес такое предложение, или нет.
Публичные истерики на тему «где мой автомат?» были отличительной особенностью новейшей истории Украины. Депутат уже продумывал следующую фразу, призванную окончательно утвердить словесную победу над собеседником, но тут на это не купились.
– Нет, – крикнул кто-то. – С тобой не получится. Ты же бросишь там всех. Нас потом в лесу найдут!
– А ты экипировку купил?! – донеслось откуда-то сбоку.
– Я куплю! – заорал депутат. – Экипировку, оружие, все, что требуется!
– «Лексусы» ты купишь! – вылетело из толпы.
– Брехло! Зрадник! – прокричал тот дядька, который стоял перед депутатом, но тут же уловил вкусную мысль про дорогущие тачки, мгновенно перестроился и повторил: – «Лексусы» ты купишь!
– Замолчите! Послушайте, что я вам скажу! – крикнул депутат, чувствуя, что теряет контроль над разговором и не может перекричать сразу всех.
Ничего худшего он и выдумать не мог. Антон Иванович даже на невербальном уровне почувствовал всплеск агрессии и дикой злобы в толпе.
– Вы руководите нами двадцать пять лет! – с ненавистью выкрикнул ему в лицо его основной оппонент. – Вы нас услышьте!
– Уйдите сами! – донесся девичий голос слева. – Наберитесь совести и оставьте нас в покое.
Девочка наивная!.. Совесть и депутат ВРУ – понятия несовместимые.
Конечно, Герчук не собирался никуда уходить, ни отсюда, ни вообще. Хотя он и почувствовал, как по спине, несмотря на жаркую не по погоде дубленку, начинает течь холодный пот.
– Я куплю экипировку, бронежилеты и оружие!
– «Лексусы» ты купишь!
– Я куплю…
– «Лексусы» ты купишь! Брехло!
– Наберите батальон «Киев-два», начальника штаба, и спросите!
– Зрадник!
– Если вы герои, то давайте вместе со мной на Восток! Поехали!..
– Жалко, что тебя вместо нашего командира не убили. Какого хрена ты сюда приперся?!
– Иди на… – Это тот же голос, что и про «Лексусы».
Кто-то очень остроумный, не в меру даже.
– Ты меня матом кацапским не обкладывай, не надо! – Герчук продолжал сражаться.
Его, ветерана Верховной рады, участника десятков словесных и рукопашных схваток за трибуну и микрофон, было так просто не взять.
– Ты кто такой, чтобы меня обкладывать?! Я был в Крыму, да и в Луганске, в самом центре!
Вторая ошибка. Депутат действительно был и там и там. Антон Иванович редко говорил правду, но сейчас сказал. Вот только ни Луганск, ни Крым теперь Украине не принадлежали. Поэтому лучше было бы их не упоминать.
– И что теперь с Крымом? – Тот же голос, что и про «Лексусы». – Скажи нам, что ты сделал с Крымом?!
Вот это и был перелом, причем окончательный. Потому что депутат Герчук действительно был в Крыму и ничего не сделал.
В этом, кстати, заключалось принципиальное и неустранимое расхождение взглядов Антона Ивановича и людей, окружающих его. Он считал, что все граждане Украины должны уважать его за сам факт депутатства, за то, что он как-то рулит страной, точнее, участвует в этом процессе. Люди же полагали, что должен быть результат, какой-то реальный, желательно овеществленный, а не одно только словоблудие. Перемога над Путиным, коррупцией, донбасским быдлом. Над кем угодно.
