Олег Игнатьев - Дойти до ада
В чистосердечности ответов Пластыря он сомневался. Естественно, и Медик никому не верит, держит свою охрану рядом с собой. Заодно хочет иметь перед глазами Чистого и Слакогуза. Знает, что они ему не верят так же, как и он не верит им.
«Если Медик в тамбуре, прикинусь валенком, а если нет, прикинусь сапогом», — подбодрил себя Климов и услышал чей-то хриплый голос, донесшийся из-за двери:
— Интересно, у мартышек бляди есть?
Климов вскинул брови, подумал, что вопрос, конечно, интересный, и с размаху влетел в тамбур, сжимая автомат:
— Атас! В городе «Альфа»!
Панического крика не вышло. Скорее, получился громкий сип. Словно за те несколько минут, пока он возился с сейфом в дымной комнате, ему опалило горло.
Медика в тамбуре не было. Лишь четверо мордоворотов. Их освещал фонарь, привязанный под потолок к шнуру электролампы.
Слева на стене — пожарный щит, багор, топор, ведро. А справа металлическая дверь в бункер. Громадный вентиль вместо ручки.
Очередь из автомата срезала бы его мгновенно, если бы он вовремя не выстрелил в фонарь и не нырнул на пол. Свет фонаря погас. В глаза хлынула тьма. Но он уже привык к ней, приспособился, в отличие от тех, кто сидел в тамбуре.
Стрелявший в него рухнул. Получил по шее. Приподнялся и опять упал, задавленный огромной тушей застреленного дружка.
— Братухи! — завизжал слева от Климова бугай и выпустил из автомата очередь. — Линяем!
— Куда? — шепнул ему на ухо Климов и отправил в ближайший угол.
Нет ничего приятнее работать в темноте. Особенно, возле пожарного щита. Четвертого Климов проткнул багром и добил прикладом.
Как только тяжелая дверь бункера пошла ему навстречу, выпустил в щель очередь, ворвался внутрь. Упал на пол и выпустил все пули из рожка.
В бункере горела лампа, работавшая от аккумулятора.
Медик был на мушке.
— В угол, — сказал Климов и глазами показал на пистолет. Дождавшись, когда «люгер» упал на пол, вскочил на ноги. — На землю.
Медик молча лег. Даже раскинул руки.
Климов похвалил его и поднял с пола новое для себя оружие.
Обшарил Медика, достал из заднего кармана брюк никелированный пистолет Коровина. Из наплечной кобуры вынул «Макаров».
«Арсенал, — подумал Климов и поморщился: возле двери протяжно застонал тяжелораненый. — Может, еще выживет», — решил он и отвернулся.
Перехватив взгляд Медика, брошенный в сторону стонущего, Климов оттащил охранника подальше от двери, почти на середину бункера, внимательно и быстро обыскал его, пощупал пульс, оттянул веки, заглянул в зрачки, удостоверился, что пули зацепили парня крепко, и усадил на него Медика.
— Посиди на нем, а то я беспокоюсь, геморрой простудишь на полу, — сказал Климов и озабоченно прикрыл дверь в бункер и несколько раз до упора провернул вентиль. — Так оно вернее.
Когда Медик сел на своего охранника, стало заметно несоответствие его коротких ног и длинного туловища. Зато темная волна волос, нависшая над крупным лбом, была такой же безупречной и ровной, как несколько часов назад.
«Хоть рассмотрю его внимательно, — подумал Климов и заткнул за пояс пистолет. — А то все некогда».
Медик покачал головой, пропустил темные пряди сквозь полусогнутые пальцы и сказал:
— Ты псих. Ты в самом деле псих.
По-видимому, желчи в его печени поубавилось, зато вся она оказалась в крови. Скулы пошли пятнами.
— Весьма польщен, — ответил Климов, внимательно следя за лицом Медика, в глазах которого была та настороженность, которую легко принять за проницательность. — Тебе виднее.
— Как сказать, — сокрушенно сказал Медик и попытался сменить позу.
Климов предупреждающе поднял палец.
— Сиди прямо. Отвечай внятно. Где Зиновий? Кто он? И не три бузу. Иначе… — Климов вытащил из-за пояса «люгер» и постарался, чтобы угроза как можно скорее дошла до Медика.
Медик люто глянул на Климова и отвернулся.
— Зиновий. Всем руководит Зиновий.
— Это кличка?
— Имя.
«Странно, — подумал Климов. — Ну, да ладно».
— А фамилия?
— Твои расходы, мои труды, — неожиданной присказкой ответил Медик. — Чего ты вязнешь? Ты же влип. Тебе — каюк. Ушел бы в горы, как нормальный человек, а так ты — в заднице. Хоть это бы усек! Все уже схвачено и решено без нас.
— Ты меня с собой не путай, — возмутился Климов и с размаху влепил Медику затрещину. — Жуй свои сопли сам.
Голова Медика дернулась, и он процедил:
— Падла!
Климова это нисколько не задело. Он и не собирался выглядеть в его глазах пай-мальчиком. Падла так падла.
От удара ногой Медик свалился на пол. Жилы на его шее вздулись. Лицо стало багрово-синим. Глаза выпучились.
— Фамилию Зиновия! — заорал Климов и, вздернув Медика, вновь усадил его на замолчавшего охранника. — Живее!
Медик застонал. Его обморочно-тусклые глаза вернулись к жизни, и он твердо сказал:
— Плахотин.
При упоминании этой фамилии на Климова пахнуло то ли чердачной пыльной паутиной и летучими мышами, то ли затхлой подвальной плесенью. На душе стало погано и мерзко. Он сразу вспомнил и свой сон, и давний бой с любимчиком Ростова.
— Бывший чемпион по боксу?
— Да.
Спокойно посмотрев на Климова, Медик достал носовой платок, встряхнул его и вытер кровь под носом. Через мгновение он снова чувствовал себя самим собой.
Эта разительная, но уже знакомая перемена в его лице на секунду возвратила Климова в мужское отделение психиатрической лечебницы, швырнула на больничную койку и сжала на его горле пальцы Шевкопляс.
«Теперь она мне долго будет сниться», — помотал головой Климов и посмотрел на Медика словно впервые. Террор не характерен для воров, он характерен для политиков. Только они спокойно могут отправлять на смерть десятки, сотни, тысячи людей, ставя свои жуткие спектакли.
— Поднимайся, — сказал Климов. — Поведешь к Зиновию.
Медик закряхтел и встал. И в это время у него включилась рация:
— Медик, Медик, я на связи.
Климов моментально вырвал рацию, повел стволом крупнокалиберного «люгера», направил его в переносье Медика.
— Где он?
Замешательство, промелькнувшее в глазах Медика, заставило Климова оскалить рот:
— Стреляю.
— Медик, Медик… — Рация не умолкала. Голос у Плахотина был глуховатый, но довольно четкий.
— За Ястребиным Когтем, — сказал Медик. — В вертолете.
Климов так и думал. Главарь не будет совать голову в петлю. Для черновой работы есть другие люди и другие службы.
— Где взрыватель?
— У Зиновия.
Высокомерие на лице Медика сменилось полным равнодушием.
— У Зиновия дистанционник, — догадался Климов, — а мне нужно знать, где сам взрыватель?
— Под вторым газгольдером.
— Пошли.
— Куда? — заартачился Медик.
— В штольню! — гаркнул Климов. — Быстро!
Рацию он отключил и сделал шаг назад.
— Туда нельзя, — возразил Медик. — Там люди Зиновия.
— Где? Сколько?
Медик поморщился.
— Живо! — взбеленился Климов. — Я спешу.
— Два на входе, — с изменившимся лицом ответил Медик. — Нас не пропустят.
— Прикажешь, — с беспощадной суровостью в тоне сказал Климов и подтолкнул Медика к боковому ходу, ведущему в штольню.
Медик повиновался, но не преминул съязвить:
— Вязкость мышления — привилегия шизиков, а ты вроде мужик нормальный.
— А еще недавно говорил, что псих.
— Считай, что я тебя хвалил.
— Вот и хвали. Зачем ругаться? — сказал Климов и подумал, что в туннеле Медик попытается бежать. — Иначе завалю.
Перед уходом из бункера Климов оглянулся. Охранник уже не стонал, а судорожно хрипел, намертво вцепившись в ножку стула. Лампа освещала стены ровным белым светом. «Тяжело придется в темноте, — подумал Климов. — Особенно стрелять».
— Послушай, Климов, — прислонился к стене Медик. — Давай поговорим.
— О чем?
— О нас с тобой, — сбиваясь на скороговорку, зачастил Медик, и вся его довольно длинная тирада свелась к неутешительному выводу, а именно: при таком уме, как у Климова, благородный характер — погибель. Благородство ценится только тогда, когда мужчина холоден, бесстрастен и расчетливо-рискован. Словом, безрассудному в мире истинных хозяев жизни делать нечего. Любая попытка утвердиться среди них обречена на провал; можно не то что остаться без порток, а и собственную голову подставить.
— Ты меня вербуешь? — спросил Климов и с наивно-постным выражением лица взглянул на Медика.
— Нет, — ответил тот. — Предупреждаю.
— Зря, — отрезал Климов. — Я дебил. Я начисто лишен инстинкта самосохранения. И сделаю то, что задумал. Вот смотри, — он показал на вход в туннель, перед которым задержался. — Там вход к жизни, для меня и для тебя, когда ты скажешь код, а там, — он чуточку отвел ствол пистолета, — крышка гроба. Еще секунда, и я сам пойду к газгольдерам. Решай. — Ствол «люгера» уткнулся в ухо Медика. — Секунда.
