Павел Захаров - Общий враг
Рация не дала договорить. Родион выслушал приказ командира и завел двигатель.
– Поедем туда?
– Нет, мы выпускаем группу быстрого реагирования.
Броневик рыкнул дизелем и сдал назад. Тотчас мимо него, пробивая темноту светом фар, быстро проехали два «Хаммера», подняв облако песочного тумана.
– А если взять и… – Павел показал пальцем за спину, на Реяса.
Родион понял намек брата и криво ухмыльнулся.
– И так тоже можно, но… нельзя. А вдруг там какой пацан местный, решил разнообразить свой досуг…
– А, ну сейчас он там веселится, наверное… Я знаю, что такое светошумовая граната. Да он же, наверное, свалился вниз!
– Ребенок туда не заберется. А взрослый залезет только с одной целью. С какой именно – выяснят парни из группы быстрого реагирования. Свалился он или жив-здоров, нам скажут, кто этот Али-Баба…
– Почему Али-Баба?
– Если я назову иракца Али-Бабой, то сильно его… э-э-э… обижу. Али-Баба это… ну, мерзавец, разбойник, бандит… Очень нехороший человек, одним словом. Это у нас он почему-то считается местным народным героем. А тут он конкретный мерзавец. Допрашивали тут одного, сержант ему говорит – «Ты – Али-Баба!», – вспоминал Родион, – так тот аж затрясся весь: – «Нет, нет, я не Али-Баба! Я не Али-Баба!»
– Прикольно. Надо запомнить.
Бойченко, наконец, спустился. Руки горели от напряжения. Теперь перед ним стояла задача посложнее – найти путь к машине. Пока он спускался по лестнице, новых сюрпризов можно было не ждать – скоба за скобой, ступенька за ступенькой… Но в темноте фабричного цеха, забитого хламом… Слух восстанавливался быстрее, чем зрение. Гул в ушах постепенно проходил, но плазменные шары, летающие перед глазами, здорово мешали ориентироваться. Кое-как, возлагая надежды на периферическое зрение, Бойченко прошел метров десять-пятнадцать, вытянув перед собой руки и ощупывая пространство перед собой как улитка – своими усиками… О бесшумности передвижения речи не шло, ситуация была не та. Сергей хрустел битым стеклом, попадающимся под ноги, гремел непонятными железяками, цепляющимися за одежду. В какой-то момент он зацепился за что-то ногой и свалился, ободрав ладони и очень больно стукнувшись коленом. Нога ныла, но Сергей старался не обращать на нее внимания, успокаивая себя тем, что он, полуслепой, еще легко отделался. В его положении он мог бы легко раскроить себе башку и на этом все могло закончиться. Бойченко услышал, что где-то снаружи шаркнули шинами один или два автомобиля. Американцы. По прикидкам Сергея, у него еще было минуты три. Он уже представил себе, как забирается в салон и захлопывает за собой дверь. Но… Дальше-то что?
Выставив вперед стволы и включив тактические фонарики, четверка пехотинцев, готовая в любой момент открыть огонь, проходила помещения. Указательные пальцы лежали на спусковых крючках. Перед тем как войти в фабричные цеха, группа быстрого реагирования обследовала подходы к трубе и никого не обнаружила. Из этого следовал простой вывод – неизвестный удержался на лестнице и, возможно, сумел спуститься. Если они никого не найдут, то это может означать следующее – либо сигнальные ракеты запустила какая-нибудь птица, севшая на лестничную скобу и запутавшаяся в тонкой проволоке, либо тот, кто это сделал, оказался сильнее и проворнее…
Темнота жадно поглощала и рассеивала свет тактических фонарей. Прикрывая друг друга, внимательно вглядываясь в пространство и прислушиваясь, солдаты двигались вперед. Откуда-то донесся неясный звук – то ли покатилась стеклянная банка, то ли зазвенел жестяной лист… Лучи света моментально развернулись и уперлись в кривую фанерную дверь в кирпичной стене. Солдаты замерли на месте. Звук из-за двери повторился – будто бы кто-то крался, стараясь двигаться максимально тихо. Было слышно, как мелкий гравий скрипит под ногами.
Солдат, стоявший чуть впереди, аккуратно, короткими приставными шагами, приблизился к двери и прислушался. Прижавшись к стене, он похлопал себя по правому бедру, подавая остальным условный знак «Внимание на меня, проводим зачистку помещения». Каждый из бойцов прекрасно знал, что ему делать дальше, так как подобные ситуации многократно отрабатывались на тренировках и доводились до автоматизма, до рефлекса. Двое выстроились в цепочку за спиной ведущего и приготовились. Четвертый солдат проверил, что дверная коробка свободна от каких-либо проводов и убедившись, что отсутствуют признаки минирования, отступил на шаг. Пехотинец, стоявший во главе группы, кивнул ему, и тот немедленно нанес удар ботинком в то место, где был замок. Дверь с лязгом распахнулась – и в помещение моментально, один за одним, влетели все четверо, занимая позиции и контролируя свои сектора. Лучи их фонарей прыгнули в темноту, стремительно проскакали по углам, а потом сошлись в одной точке.
– La tetharrak! [14] – заорал солдат, вошедший первым. Он сделал пару шагов, не выпуская цель из круга света и повторил свою команду по-английски: – Не дергайся, придурок!
Бойцы держали на мушке мужчину в темных брюках и футболке. Тот уже опустился на колени и завел руки за голову.
– Мы его взяли! – быстро доложил по рации один из бойцов, обходя задержанного с фланга. Тот продолжал стоять на коленях, ожидая своей судьбы.
Через пару-тройку секунд в помещение вбежали еще пять человек. Стало заметно светлее – по стенам заплясали круги света от тактических фонарей.
– Осмотреть остальные помещения, – приказ был отдан старшим группы, – он может быть не один.Бойченко не сопротивлялся. Конечно, сам виноват – подставился, как какой-то… Ладно. Критику оставим на потом, а сейчас надо думать, что делать дальше. Американцы, как Сергей и предполагал, не стали стрелять. Уже хорошо. Он будет молчать до тех пор, пока его не спросят. А спросят – единственное, что он сможет ответить, – «Я обладаю дипломатической неприкосновенностью». Его статус будет официально подтвержден консульством. Машину, конечно, обнаружат. Будем надеяться, что у них хватит ума не влезать в салон сразу. Стикер на лобовом стекле и окнах дверей, свидетельствующий о специальном статусе транспортного средства должен будет их задержать. Но… Хм, сейчас ночь, всегда можно будет сказать, что ничего не было видно и того требовала оперативная обстановка… Мда. Ситуация осложнилась, но не настолько, чтобы на операции можно было поставить крест. Ну что же… Переходим к плану «Б»…
Пока двое солдат держали его на прицеле, третий аккуратно, даже – осторожно, но в то же время – предельно внимательно провел личный досмотр. Бойченко не волновался – карманы были пусты. Прибор ночного видения лежал где-то возле трубы, разбитый в результате падения. Нож… Ну, нож. Ерунда. Основное оружие оставалось в машине. Сергея мягко, но властно уложили грудью на пол, на пыль и крысиный помет. В носу зачесалось. Тонкая пластиковая петля была быстро одета и затянута на правом запястье. После этого руку быстро завели за спину. Затем ту же операцию провели с левой рукой. После этого, убедившись в том, что задержанный не представляет опасности, американцы подняли Бойченко на ноги. Теперь он стоял в центре кольца, окруженный солдатами. Глаза еще болели, и свет от тактических фонарей слепил нещадно. Фигур не было видно вообще – только силуэты, сливающиеся и шевелящиеся как амебы. Темные пятна с неясными очертаниями, хрустящие гравием и осколками битого стекла. Тот же самый военнослужащий, который отдал приказ осмотреть помещения фабрики, задал первый вопрос.
– Ты кто?
Бойченко не успел ответить.
– Сэр, вы должны это увидеть… – сказала чья-то рация.
Сергей понял, что они нашли машину. Ну что ж… Это было дело времени. Ваше слово, товарищ маузер.
– У меня дипломатическая неприкосновенность. Моя машина обладает экстерриториальностью.– Оп-па! Они кого-то взяли, – Родион с трудом разобрал донесение, добравшееся до него сквозь эфирные шумы.
– Кого?
– Не услышал. Долбаная рация… Вроде мужика какого-то.
– И чего теперь?
– Сюда привезут, посмотрим.
– Эй, Зак, какие новости?
– Мы взяли кого-то…
– Отлично!«Хаммер» снова сдал назад и влево, осветив фарами проезд. Через десять секунд, мимо него, один за одним проехали броневики и остановились возле входа в бункер. Фары погасли, и в темноте хаотично заиграли яркие лучи фонариков – из машин выбирались бойцы. Павел, вывернув голову, старался рассмотреть, кто был доставлен группой. Но темнота не позволяла увидеть подробности. Было слышно, как хлопают двери, доносились неразборчивые голоса. Вокруг машин двигались силуэты, тускло бликовало оружие.
– Fucking radio… – ругнулся Родион, – рация окончательно перестала работать! Черт…
– Может быть, настройки сбились, – предположил Павел, разглядывая панель управления радиостанции и пытаясь понять, как она работает.
Дизайн был очень простой, даже аскетичный. Техника, предназначенная для армии, не должна быть сложной. С ней должен был управиться самый тупой солдат. Три тумблера, две круглые ручки. Экранчик. «Вкл.» и «Выкл.»
