Комбат. Олимпийский характер - Андрей Воронин
И теперь, хотя было уже достаточно поздно, Кравчинский, взяв себе бутылку хорошего армянского коньяка и лимон со свежемолотым кофе и сахаром, сидел в большой комнате в кресле у камина и обдумывал, как можно будет завтра обвести вокруг пальца Пышкина и поскорее выпроводить его в Эмираты. Окна были плотно зашторены. Но вдруг одна из фрамуг резко распахнулась. Кравчинский вздрогнул, прислушался и решил, что это ветер. Он поднялся, подошел к окну и уже протянул руку, чтобы закрыть его. Но руку его ухватили, скрутили и в комнату через окно вскочили три здоровых парня в кожанках и с пистолетами. Были они все славянской наружности и, как вскоре понял Кравчинский, не местные.
– Пане, пане, – зацокотал, как только чуть пришел в себя, Кравчинский, – я польский подданный. Это будет международный скандал.
– Скандал уже есть! И сейчас еще будет! – сказал тот, что крутил ему руку.
– Никого нет, все чисто, Бык, – проговорил один из тех двоих, что осматривали дом.
– Наверху хорошо посмотрели? – спросил Бык.
– Да нет никого! – уверенно сказал тот, что был наверху. – Охранники здесь только те, которых мы в сторожке приговорили.
– Ну, тогда ладно, – сказал Бык чуть спокойнее, связывая Кравчинскому руки.
– Пане, пане, больно… – взмолился, побледнев, Кравчинский.
– Будет еще больнее, падла, если не скажешь, кто, где и зачем!
– Пане, я вас не понимаю… – испуганно проговорил Кравчинский.
– Счас поймешь! – крикнул Бык, толкая Кравчинского в кресло. – Паленая водка – твоих рук дело?
– Пане, пане, не бейте, – взмолился Кравчинский, – я здесь ни при чем.
– А кто при чем? – продолжал наступать Бык. – Из Сочи партия поступила, из-за которой столько москвичей полегло и директора «Русского оптималя» арестовали. Если не ты, то кто тогда? Местные, что ли?
– Я не знаю. Ей-богу, не знаю. Мы же еще только дела принимали. Мы еще ничего отравить не могли. Давайте вместе разберемся… – проговорил Кравчинский, с ужасом думая о том, что местные тоже от него не отстанут, потому что настроились выкупить этот заводик в ближайшее время.
– Нам некогда разбираться, что к чему, – сказал Бык, – поехали на завод, может, там какая зацепка будет. Нам четко, слышь ты, четко надо представить обвиняемого. А ты это будешь, или лаборант, рабочий какой, нам без разницы. Нам надо, чтоб Варкина выпустили.
– Так вы, как говорится, стрелочника ищете? – спросил Кравчинский.
– Пусть стрелочника. Нам без разницы. Главное, чтобы кто вину на себя взял. Сказал, что засланный агент. Хоть шахидов, хоть «Аль-Каиды»… Лишь бы от Варкина отстали.
– Ну, я на шахида вроде как не похож… – проговорил Кравчинский.
– Тебе тоже легенду придумать можно. Ты ж поляк. А вы, поляки, русских ох как не любите!
– Так мы договоримся! – не на шутку испугавшись, проговорил Кравчинский и предложил: – Давайте лучше действительно поедем и посмотрим, как там производство налажено.
– Будто ты не знаешь! – скривился Бык. – Небось слинять хочешь!
– Да какой резон мне линять! – проговорил Кравчинский. – Я ж знаю, что вы все равно меня достанете!
– Правильно мыслишь! – сказал Бык. – Если там никого не найдем, тебя за стрелочника возьмем.
Он взглянул на парней в кожанках.
– Ну так что, погнали на Красную, 5, как написано в накладной? – спросил Бык.
– Погнали.
– Может, вы мне руки развяжете? – попросил Кравчинский. – Я же все равно никуда не убегу.
– Кто тебя знает… – сказал Бык, подталкивая Кравчинского к выходу.
Они вышли на улицу, где возле самого входа стоял серебряный джип. Кравчинского один из бандитов усадил на заднее сиденье. Бык сел рядом с водителем.
Через некоторое время, изрядно попетляв между заборами, они были на улице Красной. Сначала джип затормозил у ограды, на которой было написано «Красная, 5». Но Кравчинский сказал:
– Если вы на завод хотите, то он рядом, там, где видеонаблюдение.
Самое удивительное, ворота, ведущие к заводу, были распахнуты настежь. Из труб, которые выходили из некоторых окон, тянулся пар. В воздухе стоял густой запах дрожжей. Но света нигде в окнах не было. И вокруг – ни души.
– Эй, есть тут кто-нибудь?! – крикнул Бык.
Но в ответ никто не отозвался.
– Странно… – пожал плечами Кравчинский.
– Что странно?!
– Странно, куда все подевались.
– А где они живут? Может, спать пошли? – продолжал наступать Бык.
– Да там в глубине домик есть. Но у них охрана. И кто-нибудь же дежурить должен был остаться! – проговорил Кравчинский, не скрывая тревоги.
Двое парней в кожанках, которые приехали вместе с Быком, побежали к домику, дверь которого тоже была распахнута настежь.
Через несколько минут они, удивленные, вернулись:
– Никого.
И уже вместе они направились к строениям, в которых располагались цеха или лаборатории.
Войдя в первое здание, Бык попытался найти выключатель. Но, несколько раз щелкнув им, свет включить он так и не смог.
– Фонарика ни у кого нет? – спросил он у своих парней.
– Нет, – покачали те головами.
– Тогда джип сюда подгоните, фарами посветите.
Когда один из ребят подогнал джип и посветил фарами, Бык, Кравчинский, у которого все еще были связаны руки, и второй парень пришли в ужас.
Между рядами столов, на которых стояли какие-то аппараты с булькающей жидкостью, на полу лежали в разных позах мужчины и женщины в белых халатах. Сразу было не понять, спят они или уже мертвы. Следов крови нигде не было.
– Что это с ними?! – в ужасе спросил Бык.
– Газ! Это они каким-то газом отравились! – в ужасе вскрикнул Кравчинский, пытаясь уткнуться носом в майку. Связанные руки не давали ему возможности заткнуть
