Михаил Нестеров - Диверсанты из инкубатора
– Разрешите?
– Что? – Сангалло едва не вздрогнул. Рядом с ним стоял капитан Арно.
– Вы держите мой пистолет. Разрешите взять его?
Полковник расслабил пальцы и дал командиру группы забрать оружие – «беретту-кугуар» с магазином на пятнадцать патронов.
Все шестеро спецназовцев были экипированы в черную униформу. Несмотря на грозный вид, они в этой комнате, называемой раздевалкой, виделись спортивной командой. Через минуту тренер посмотрит на часы, скажет: «Пора, ребятки», и шестеро вооруженных до зубов атлетов покинут свои места. В подземном холле они обязательно столкнутся с соперником, также спешащим на арену.
Сангалло из раздумий вывел голос Арно:
– Полковник, давайте команду.
И он тут же перенесся на два года назад, услышал голос Левицкого: «Полковник, давайте команду на задержание». И восьмерка русских спецназовцев, вооруженных короткими автоматами, повторила маршрут преступников…
Повторила маршрут преступников.
Сангалло усмехнулся. Сейчас он, и его команда, и команда противника стали в один ряд с преступниками.
– Пошли, – прозвучало негромко, но уверенно.
Арно стал у двери. Мимо него прошли в быстром темпе и скрылись в полутемном коридоре пятеро спецназовцев. Кивок капитана в сторону полковника: «Теперь вы». Арно последним покинул помещение. Закрыв дверь и повернувшись к ней, он заблокировал замок с помощью сканирующего устройства.
Спецназовцы сгрудились у запасного выхода, где их поджидал серый микроавтобус «Фольксваген» с непроницаемыми стеклами. Сангалло открыл дверь своей карточкой и, в свою очередь, посторонившись, пропустил вперед бойцов и их командира. Закрыв дверь, полковник отдал команду жестом. Арно повторил ее для своих подчиненных, и спецназовцы заняли места в салоне, сам он прошел на место водителя.
Впереди стоял джип «Ниссан» с полковником Сангалло за рулем. Ему казалось, он поймал в отражении панорамного зеркальца глаза капитана Арно, потом глаза каждого спецназовца. Шестеро лучших. Его волновало как качество, так и количество. Чтобы его потом не обвинили в геноциде против русских. Подростков. За глаза хватило бы одного снайпера. Но этот факт свидетельствовал, как ни странно, о натуральном истреблении, целенаправленной акции, которую в прессе обязательно окрестят бойней или полюбившимся выражением «кровавая баня». Сангалло подошел к этому вопросу рационально, обосновав каждую мелочь.
Если не сегодня, то завтра. Эти слова Сангалло повторял, как заклинание; а дорога дальняя – три часа.
Сегодня – часть заклинания. Потому что сегодня русские боевики вскрыли оригинальные контейнеры с оружием. Потому что вчера они имитировали изъятие оружия из тайника.
«Что делают сейчас русские? – размышлял Сангалло за рулем своего «Ниссана», за которым неотступно следовал «Фольксваген». – Они глаз не сводят с виллы генерала, готовятся к решающему броску. Ведут ли наблюдение за единственной дорогой, ведущей к загородному дому? Обязательно. И наверняка заметят машину, человека, тень».
Сангалло не собирался красться в ночной тиши, отвечать огнем на огонь, рискуя получить ранение. Он знал место, куда русские боевики явятся после операции. В локанде остались их вещи, документы. Они могли забрать паспорта и спрятать их, забрать из тайника после операции, не заходя в локанду. Но они этого не сделали. Опытный полковник думал о паспортах как о документах, без которых не выбраться из страны, не оправдаться перед обычным постовым. Ослепленный желанием, он ненароком забыл о русских паспортах, помня лишь о хорватских, которые русским агентам и даром были не нужны.
«Они ушли на задание». Эти слова, рожденные в голове во время разговора с Марком Джакозой, отчего-то напугали полковника. Но он отделался легким испугом. Сейчас воспринимал их как объективную действительность.
И дальше полковник рассуждал в рваном темпе.
Можно ли перехватить русских на дороге к вилле?
Можно, если они предпочтут дорогу горным тропам, на которых они за две недели изучили каждый изгиб, камень, каждую шероховатость.
Значит, нет полной уверенности.
С другой стороны, ликвидацию подростков на безлюдной дороге посчитают расправой; так же этот акт виделся подставой.
Полковнику были нужны свидетели. Свидетели сопротивления. Русские не бросят все оружие, что-то прихватят с собой. Потому что после штурма виллы вероятна возможность засады на дорогах, в гостинице. И вот тут-то им на помощь придет их «невинный» возраст.
Совладелица локанды. Андреа Аньелли. Они и ее постояльцы – лучшие свидетели. Только в локанде стоит поставить капкан.
Глава 18
Маунтинбайк по-русски
1Дарио Гардиан еще раз обратил внимание на экипировку велосипедистов. Улыбнулся, когда понял: они стали привлекать его внимание. Они вызывали к себе разные чувства – недовольство, безразличие, усталость и вот, наконец, внимание. Они скрашивали его будни. Жаль, что не каждый день. Эта местность изобиловала горными маршрутами. И все же место близ виллы Тичино притягивало их сильнее остальных.
Парни и девушка не всегда были на виду. Порой их скрывали скалы, нагромождения камней, кустарник, редкие деревья, издали казавшиеся плотной стеной леса. Но эта иллюзия рушилась, когда между стволами мелькали неясные тени…
На парнях широкие штаны – что-то среднее между шортами и бриджами. На девушке обтягивающие бриджи, подчеркивающие ее вполне сформировавшиеся и привлекательные бедра. На всех без исключения майки с короткими рукавами. Наколенники, шлемы, жесткие ранцы, защищавшие спину от падений.
Дарио лишь однажды удалось увидеть красивую сцену. Он бы назвал ее постельной, но парень и девушка отдались петтингу на плоском, разогретом полуденном солнцем валуне. Он впервые увидел девушку без майки. Его тело напряглось оттого, что он подглядывал; у него сложилось впечатление, что он наблюдает с борта яхты, которая проплывает мимо частных владений какой-нибудь звезды.
Гардиан еще раз убедился, насколько молоды эти люди. Он буквально ощутил свежесть их тел, даже невинность, несмотря на то что обоюдные ласки парня и девушки были отнюдь не робкими. Дарио тяжело задышал, когда парень подтянул ноги девушки к себе и, не отпуская их, вошел в нее. Она словно шла ему навстречу – в чувствах, желании, все это понятно. Шла навстречу. Здесь крылся особый смысл. Уступала? Нет. Возвращалась? Да, что-то похожее на это определение.
Оба были опытны. Тем не менее не сменили позы – он сверху, она снизу. Небольшая выемка в этом каменном ложе была словно предназначена для ее спины, ягодиц, выточена неизвестным итальянским мастером и отшлифована дождем и теплыми ветрами.
В тот раз Дарио много нафантазировал, удивляясь себе. Вдруг вспомнил свою шестнадцатилетнюю дочь. Около года назад она явилась домой в три часа ночи. Дарио даже не стал спрашивать, где и как она провела это время: все было намалевано на ее лице. Он влепил ей хлесткую пощечину. И вот сейчас задался вопросом: а стоило ли так эмоционально реагировать?
Впрочем, он часто задавал себе этот вопрос и не находил ответа. В ту ночь от дочери не пахло спиртным, от нее несло перегаром. И он сильно сомневался, что ей было хорошо. Что нашло подтверждение в дурацком диалоге между матерью и дочерью. «С тобой все хорошо, дорогая?» – «Да, мама, со мной все хорошо». Глава семейства решил внести ясность: «Ее только что трахнули, а это не есть хорошо».
Гардиан постарался забыть об этом. Но частенько перед глазами представала гнусная рожа того сопляка, что был с его дочерью. Ему-то точно было клево.
Он снова сосредоточился на троице. Сейчас они неподвижно застыли рядом со скалой, куда добрались с минуту назад, и отдыхали, приводили дыхание в норму, о чем-то переговаривались, может быть, делились впечатлениями. О чем? – спросил себя Дарио. Вполне возможно, эти места поднадоели им, и они, застыв, словно прощались с ними.
Гардиан взял со стола чашку с остывшим кофе и сделал маленький осторожный глоток, будто напиток был огненным. Он сидел на своем излюбленным месте – в вечно затемненном углу террасы. Он мысленно перенесся на противоположный берег озера. Ему порой хотелось любоваться виллой издали. Вот как сейчас, когда солнце катилось к закату.
Он увидел зеленоватую воду, отражение в ней скалистого берега. Южное крыло здания, увитое плющом, смотрело на озеро разными окнами: арочными и прямоугольными, круглыми, которые будто подслушивали любовный шепот голубей на чердаке. Две островерхие башенки, похожие на заточенные карандаши, делали это поместье похожим на небольшой кремль. Что также подчеркивали неровные очертания холма, заканчивающегося вечнозеленой аллеей.
Красиво.
Сейчас Гардиан горько усмехнулся. Поправил парик. Он уже не понимал, к чему этот маскарад с переодеванием и гримом, с париком и якобы схожими манерами, присущими генералу Фокину, даже его родной язык, который Гардиан изучал в спецшколе.
