Евгений Сухов - Последний в черном списке
— Вы с ним общались? — поинтересовался Перегудов.
Николай замедлил шаг.
— Он ко мне где-то неделю назад пришел, вечером. В карты сыграть. Но я плохо играю. Ему со мной неинтересно было. Так он больше не ходил. А еще как-то за отверткой приходил. Дня три назад. Больше мы с ним не виделись.
— И он ничего не говорил? О работе там, о семье?.. Какой он был?
— Да обычный мужик. Я не знаю. Ну, молчун такой. Мы только об игре говорили. Поесть я ему предложил, но он отказался. Выпить у меня не было.
— Это вы обнаружили труп? — спросил Перегудов.
Его кожаные короткие полуботинки промокли насквозь. По брюкам стекали ручьи воды. Махнув рукой, он, быстро шагая по лужам, догнал сторожа и поторопил его.
— Да. Я еще вчера заподозрил неладное, — на ходу, тяжело дыша, говорил Николай. — У него всю ночь горел свет.
— Вы выходили ночью?
— Вечером перед сном я делал обход. Смотрю, у него свет. И голоса из дома. Я еще подумал, что у него гости. Часа через два, это уже было двенадцать, выглядываю, свет все еще горит. А мне не спалось. Я на балкон у себя выхожу — мне все дачи видно… Думаю, мало ли, человек уснул, может быть, при свете. Я так часов до четырех утра не спал. Потом лег. Но свет все горел. А я с утра встал и забыл совсем про это. После обеда только опять проходил мимо, свет так и не выключили, а из дачи звуки какие-то. Ну, думаю, надо сходить, посмотреть. А самому страшно.
— Да уж, тут ни души вокруг. Ночью, наверное, и вовсе не по себе, — поддержал Николая Перегудов.
— Признаться, да. У нас уже был один случай. Лет пять назад. Двоих мужиков ограбили и закрыли в даче. А там решетки на окнах, двери железные… В общем, была история. Ну, и мне, откровенно говоря, не по себе. Часа полтора назад я не выдержал и пошел к Женьке. Сосед тот самый, куда мы идем. Так мне Машка, жена его, говорит то же самое. Странно, говорит, свет там горел. Пойди, мол, проверь. Мы с Женькой и пошли вдвоем. Как-то веселее так… Через забор заглядываем, а дверь открыта. Из дома все те же звуки доносятся. Я хозяина звать — тишина… Ну, я зашел, поднялся на второй этаж — е-мое, а он, оказывается, там лежит… Женька тот вообще ничего не боится. Подошел, пощупал пульс. Хотя и так было видно, что… А я подходить не стал, вернулся вниз, и мы сразу милицию вызвали…
Мужчины тем временем подошли к нужному дому, и Николай постучал в окно.
— Заходи, открыто, — ответил женский голос.
Перегудов вошел в дачу первым. Перед ним предстала молодая полная женщина. Сыщик стряхнул с себя воду, снял куртку и бросил ее на табуретку около двери. Затем через ворот свитера полез во внутренний карман рубашки и извлек оттуда удостоверение.
— Я поняла. Это лишнее… Мария, — представилась женщина.
— Вы ничего необычного не замечали здесь в последние дни? Людей каких-нибудь? — Перегудов с ходу взял быка за рога.
Мария тоже не стала долго ходить вокруг да около.
— Сейчас расскажу. Вчера утром я с сыном пошла в лес. Около дачи Кулемина остановилась серая «десятка» с черными стеклами. Не прямо около дачи, а через три дома. Где поляна. Тишина. Вроде как там нет никого. Около машины на земле топор лежит, молоток и щепки вокруг. Гера, сынок мой, к машине. И хвать молоток… А машина вдруг как дернется. Как будто там кто-то есть внутри. Я сына в охапку и бежать домой. Я мужу сказала…
— Маша, ну что ты волну гонишь?
Из комнаты за спиной женщины вышел молодой мужчина в камуфляже. Лицо его окаймляла густая борода.
— Евгений, — представился он и тут же пояснил следователю: — Это свои были. Молодежь приезжала развлекаться. Тут у одного мужика племянник…
— Я же не знала, Жень, ты мне ничего не сказал, — посетовала женщина.
— А зачем тебе? Я же сказал тебе, что все нормально, не волнуйся. Значит, нормально. Нужна ты им больно была! Ты, может, помешала.
Перегудов представился Евгению, и мужчины обменялись рукопожатием. Хозяин пригласил следователя с провожатым в комнату. Перегудов достал пластиковый уголок, вынул из него лист бумаги и, положив его на стол, приготовился писать. Быстро записав ответы на несколько формальных вопросов, он отложил в сторону лист протокола и посмотрел в лицо собеседнику. Молодой человек заговорил сам, опередив вопрос следователя:
— Знаю я этих ребят. Костер они на поляне жгли. Они потом по дачам пошли, яблоки рвать. Два парня и две девушки. Я их пугнул… Из ружья пару раз пальнул. Для острастки. Так они штаны все растеряли и бегом к машине. Парни пьяные были… Я догнал их, одному пендаля дал. Второй в машине закрылся с девками. Они при мне же сразу и уехали. Шампура даже оставили. И топор. До сих пор, наверное, там валяются.
— Пройдите, пожалуйста, со мной до дачи Кулемина, вы мне покажете эту поляну, — попросил Перегудов. — Если боитесь жену оставить, можем Николая попросить здесь побыть.
— Пошли, — отозвался Евгений.
После осмотра территории Перегудов вернулся на место происшествия. С первого этажа дачи были слышны голоса оперативников, которые за время отсутствия следователя прибыли на место преступления. Сыщик с облегчением отметил, что на место прибыла та же бригада, которая сутки назад работала на месте убийства Лерайского. Перегудов отыскал среди них судебного медика.
— Илья Зотович, что-то зачастили наши встречи! Хорошо, что именно вы приехали, — сказал Перегудов и подошел к эксперту поздороваться. — Вы не находите, что слишком много совпадений? А?
— Да, совпадений здесь действительно много. Убийца — тот же самый человек. Никаких сомнений. Убийства абсолютно идентичные. Удар тупым предметом по голове.
— А что за предмет все-таки?
— А не могу сказать! Похоже на гантель, но рана сама неровная. Как будто какая-то ребристая поверхность. Убили его вчера вечером. Так же, как и Лерайского, около восьми. Он сидел на стуле. Убийца подкрался сзади. И ударил по голове. Мгновенная смерть, как и в первом случае… Вот здесь, — эксперт показал на рану на виске.
— Что могло связывать этих двух людей? Думай, Володя, — сказал Перегудов, уже садясь в машину с приехавшим к месту событий Сабуровым.
Салон тут же наполнился запахом сырости и промокшей кожи.
Следователь снял ботинки, вылил из них воду на землю и поставил рядом с собой на резиновый коврик.
— Они не родственники, интересно? Ты биографию Лерайского смотрел? — спросил он, захлопывая дверцу машины.
— Нет, фамилию Кулемина я нигде не встречал. Это точно, — ответил стажер.
— Теперь совершенно очевидно, что квартирный вопрос здесь тоже ни при чем, — заключил Перегудов. — Ну, хорошо, а может быть, место работы. Давай выясним. Ты, кстати, был в авиакомпании?
— Да, Лерайский действительно там работал. Но его уволили две недели назад, — доложил Владимир.
— Ровно две недели назад? Что-то слишком часто стали звучать эти «две недели».
Сабуров ненадолго задумался и, загибая на руке по одному пальцы, про себя отсчитал дни.
— Сегодня ровно две недели и один день, — выдал он после небольшой паузы.
— Тебе удалось связаться с руководством авиакомпании?
— С руководством нет. Весь совет директоров отсутствует. Кто на больничном, кто в отпуске. Как я понял, в компании сейчас работает ФСБ, но по какому поводу, не знаю. Всех трясет. Такое впечатление, что они одинаково проинструктированы ничего лишнего не говорить.
— Вот как! — Перегудов нахмурился. — Значит, где-то здесь и надо искать убийцу. Звони прямо сейчас в отдел кадров. Узнавай про этого Кулемина. Что хочешь делай… Хочешь, скажи, что дядя прилетел, ищет билетик в эконом-класс…
Сабуров уже набирал номер. Его разговор со служащим аэропорта занял не более минуты.
— Виктор Алексеевич! Кажется, мы близки к разгадке, — торжествующе воскликнул стажер. — Кулемин тоже работал в этой авиакомпании. И тоже был уволен две недели назад!..
* * *На этот раз кроме Саранцева в служебном кабинете райотдела присутствовал еще один человек. Он расположился немного в стороне и молча стоял, опершись о подоконник. Вошедшие Валентина с отцом сели напротив Саранцева. Некоторое время в кабинете висела напряженная тишина. Сотрудник милиции методично перелистывал бумаги с собственными записями, сделанными вчера в момент подачи заявления. Лицо у Саранцева было мрачным и отекшим от недосыпа. Заниматься какими-либо следственными вопросами ему совсем не хотелось. Но дело повесили именно на него, как на человека, принявшего от пострадавшей стороны заявление.
Елизаров пристально наблюдал за сотрудником милиции, и с каждым мгновением атмосфера в кабинете нравилась ему все меньше и меньше. Он и сам не мог объяснить почему. Просто нечто такое чувствовалось. В воздухе витало непонятное напряжение. Беспокоило Владислава и присутствие человека возле окна. Кто он такой? И если его присутствие так уж необходимо, то почему он так старательно делает вид, будто его здесь ничто не интересует?
