Сергей Самаров - Псы над пропастью
Ослябя, придерживая планшетник у себя на предплечье, двинулся дальше. Примерно он помнил, где располагается столовая туристической базы. Корпуса зданий на спутниковой карте, естественно, были не подписаны, но столовую Виктор Юрьевич определил и по конфигурации, и по памяти и предполагал, что ливневая канализация должна иметь ведущее туда боковое ответвление. И в любом случае требовалось уйти с освещенного места, чтобы поднять металлическое перекрытие и осмотреться. На такое темное место они вскоре и выбрались, но поднять решетку разведчиков заставили еще и женские крики, раздающиеся неподалеку. Женщина кричала высоким визгливым голосом и говорила что-то на своем родном языке, а в ответ слышался только грубый мужской смех. Старший лейтенант уперся загривком и приподнял решетку с той стороны, откуда раздавались крики, на добрый десяток сантиметров. Тут же рядом с командиром взвода оказался старший прапорщик полиции. У того, видимо, сработала профессиональная привычка, заставившая его среагировать на крики о помощи. Из-под дальнего фонаря три бандита тащили в темноту девчушку.
Для старшего лейтенанта это был трудный момент выбора. Помочь девчушке — значило бы открыть себя, открыть присутствие противника на территории самой туристической базы. Какие последствия это могло вызвать, неизвестно. И какой противник мог здесь оказаться, тоже неизвестно. Но Ослябя сразу решился, да и выход он, кажется, нашел.
— Лопухин!
Младший сержант протиснулся в тесном пространстве, вынудив старшего прапорщика сдать назад, и выставил наружу объемный интегрированный глушитель винтореза. Но и Чолахов не хотел оставаться в неведении и приподнял другую решетку, чтобы все видеть.
— Лопухин, обеспечь девушке безопасность. Пусть уйдут в темноту, тогда стреляй, — прошептал командир взвода.
Темнота началась для бандитов через несколько шагов. Но накрыла она их навсегда. Три негромких выстрела раздались один за другим, и через несколько секунд из кустов выскочила девушка и бегом устремилась в сторону домов обслуживающего персонала.
— Это Букминат, сестра моей жены… — тихо сказал старший прапорщик. — Она в столовой работает. У нее же в доме подвал есть. Залезла бы туда и не выбиралась.
— А жена где, дома? — спросил полицейского снайпер.
— С сыновьями в Нальчике. Младший сын в больнице лежит. Ногу сломал. Сложный перелом, операцию делали. Она у родных остановилась. Каждый день в больницу ходит.
— По крайней мере, сейчас в безопасности, — прокомментировал Виктор Юрьевич. — Но эту стрельбу тебе придется взять на себя. И тебя искать будут. Харунов и без того, наверное, знает, что тебя среди убитых нет. Но пусть узнает и то, что ты стрелять умеешь. Ты с ним, случаем, не знаком?
— Не довелось познакомиться. Надеюсь это еще сделать.
— Чуть позже, как только найдут убитых, если найдут, ты позвонишь ему и скажешь, что это ты их убил. И пригрози как-нибудь, чтобы он голову не ломал, кто его людей убивает. И не опасался серьезных сил здесь, на базе. Один человек для него не страшен. Нам не нужно вызывать повышенную настороженность бандитов. Мы аккуратно будем работать.
— Как я ему позвоню? Куда?
— Я скажу номер. Когда время подойдет. Сейчас будем пробираться к столовой. Дальше должен быть поворот ливневки.
Ослябя опустил решетку и пошевелил ее, убеждаясь, что она встала на свое место. То же самое и старший прапорщик полиции сделал. И разведчики двинулись дальше. Локти и колени горели огнем, но никто об этом даже словом не обмолвился…
Глава одиннадцатая
Несмотря на то что на карте не было видно линию ливневки, Ослябя не ошибся, высчитывая, где она должна проходить. До поворота разведчики взвода добрались быстро, буквально десять метров проползли и попали на место, где дно было устлано влажными листьями. Это был характерный признак близкого угла. А будет это поворот или боковое ответвление — это роли не играло, потому что за поворотом канализация должна была повести разведчиков напрямую к крыльцу столовой, превращенной в тюрьму для заложников.
Но и до самого крыльца добираться в планы старшего лейтенанта не входило. Рядом с крыльцом, как он помнил, стояли два столба, и на каждом из них наверху были фонари уличного освещения. Значит, там и выглянуть было невозможно. Сразу нарвешься на автоматную очередь. И даже не на одну.
— Шахмырза, окна в столовой у нас, кажется, очень большие?
— Большие. А толку что? На окнах решетки.
— Сколько там выходов? Не через окна, а через двери.
— Главный выход — в фойе и на крыльцо. С торца есть маленькое крыльцо и стеклянная дверь, но она тоже за решеткой. Из обеденного зала большое окно и проем без двери — на кухню. Из кухни есть два выхода — в рабочий двор, куда привозят продукты, и на помойку. В кухне тоже много окон, не таких больших, как в зале, но все же… Правда, и там на всех решетках есть замки, которые открываются изнутри.
— А ключи от замков у кого?
— Один экземпляр у завхоза, второй, на случай пожара или еще какой-то беды, должен быть у заведующего столовой. Это я точно помню. У него под ключи целый ящик стола отведен.
— Это мужчина?
— Да. Старый Денгизбий. Толстый повар. Ни на что больше, кроме готовки, не способный. Но повар хороший. Таких среди молодых не найти.
— Меня не его боеспособность волнует, а ключи. Это не обязательный ход, но иметь ключи от решеток хотелось бы. Просто на всякий пожарный случай. Подумай хорошенько, где этот повар сейчас может быть?
Шахмырза передернул плечами.
— Вот этого я не знаю. Может, с заложниками, может, в кухне бандитов кормит, они же тоже, наверное, голодные. Может, дома сидит, закрылся и голову под подушку засунул. Не знаю. Я вообще понятия не имею, что там в административном городке делается. У меня там свой дом незакрытый стоит. Не знаю, что с ним. У нас обычно не принято дома закрывать. Воров у нас не бывает.
— Это и хорошо, что не закрытый, — сказал младший сержант Задонский. — Бандиты как себя ведут? Если можно войти и пограбить, войдут и пограбят. А войти не смогут, так подожгут. Это еще хуже. Ограбленному есть где жить. А без крыши над головой туго. Да еще на зиму глядя…
— Может, и так, — согласился Чолахов. — Пусть грабят. Недолго им, надеюсь, осталось этим делом заниматься. Многие уже отзанимались, многие скоро отзанимаются. Надо постараться их отсюда не выпустить. Как начали по-тихому уничтожать, так и продолжать следует.
— Продолжать будем по-разному, — сказал Ослябя. — И так, и по-другому тоже. Всеми возможными способами. Жизни они не заслужили. Даже тюрьмы они не заслужили. Тюрьма для них будет спасением. А я спасать их не хочу.
— А я не буду, — твердо и упрямо сказал старший прапорщик.
Шахмырза открывался старшему лейтенанту все с новой и новой стороны. Совсем недавно старший прапорщик был еще на подозрении, как одна из кандидатур на должность бандитского «крота». А теперь стал упертым борцом с бандитами.
За поворотом ливневки Ослябя, ползущий первым, после десяти метров пути залег на бок и поднял голову кверху. Света над решеткой видно не было — значит, фонари далеко, голосов тоже не слышно — можно предположить, что бандитов рядом нет. И Виктор Юрьевич снова, опустив голову, уперся плечами и поднял тяжелую решетку. Поднял не намного, только чтобы щель была. И сразу осмотрелся. Корпус столовой — здание одноэтажное, но высотой с двухэтажный дом — стоял углом к старшему лейтенанту метрах в двадцати и светился всеми окнами большого обеденного зала и несколькими окнами кухни. На окнах зала были плотные шторы, старательно задернутые чьей-то рукой. Если шторы задернуты, значит, бандиты все же чего-то опасались, даже не зная о присутствии рядом взвода спецназа ГРУ. Хотя это могло быть простой мерой предосторожности — люди дома, никого не опасаясь, с наступлением темноты шторы задергивают привычным машинальным движением. Крыльцо с точки наблюдения просматривалось только сбоку, частично прикрытое V-образными столбами из металлических труб, но и это позволяло увидеть четверых курящих часовых на крыльце. Однако чтобы обнаружить дополнительных часовых у здания, требовалось подождать. И Виктор Юрьевич стал ждать. Как оказалось, ждал он не напрасно. Пара часовых появилась из-за угла. Шли вальяжно. Только один нес автомат в руках, второй — на плечевом ремне, стволом в землю. Часовые разговаривали друг с другом и не смотрели по сторонам. Тот, что нес автомат на ремне, часто потирал руки и дул в ладони. Наверное, южанин, для которого горная кавказская ночь излишне прохладна — руки мерзнут.
Ослябя подождал еще, ожидая появления следующей пары. Но часовых, ходящих по периметру здания, оказалось всего двое. И прогуливались они настолько неторопливо, что, пока сделают круг, через окна могли успеть вприпрыжку ускакать все заложники. По правилам охраны территории на такой длительный маршрут лучше было бы выставить две или даже три пары часовых, чтобы одна пара контролировала правую, другая — левую половины дома, а третья могла бы стать связующим звеном между ними. Но этого сделано не было. Или бандиты не были обучены такой простой воинской дисциплине, как охрана объекта, или они просто халатно относились ко всему происходящему, уверенные в своей силе и в своем преимуществе. А скорее всего, присутствовало и то и другое.
