Сергей Самаров - Псы над пропастью
Ослябя махнул рукой, показывая направление. Пробежать следовало двенадцать-пятнадцать шагов. Руки с лопатками были уже отведены. Короткая дистанция сократилась моментально, и три удара слились в один. Одновременно с этим старший лейтенант Ослябя услышал какой-то металлический звук слева, с той стороны, куда ушла последняя троица. Опасаясь, что там кто-то передернул затвор автомата, старший лейтенант намеренно выронил лопатку и перехватил двумя руками автомат. Но это было излишней предосторожностью. Младший сержант Лопухин свое дело знал. Двое лежали на траве без движений, третий пытался убежать на четвереньках. Младший сержант Задонский несколькими длинными прыжками догнал неудачливого беглеца и добил лопаткой. И сразу после этого командир взвода увел своих сержантов в кусты, в сторону ворот, и уже оттуда крикнул филином — путь к выходу ливневой канализации был свободен. Приехавшие на грузовике бандиты потеряли уже половину своего состава, если не больше, потому что снайпер мог снять часовых и по другую сторону поляны, иначе оттуда наверняка стреляли бы по спецназовцам. Но выстрелы не звучали.
Удачное начало обычно обещает удачное продолжение. Хотелось на это надеяться, но подобные утверждения всегда расслабляют. А Ослябя знал, как опасно расслабляться, знал, сколько хорошо подготовленных солдат, случалось, погибали только потому, что впадали после первого успеха в эйфорию, плохо смотрели по сторонам и считали, что противник и дальше будет с удовольствием падать под ударами спецназа. И Виктор Юрьевич предпочитал в боевых условиях никогда не расслабляться сам и не давать расслабиться бойцам своего взвода…
* * *Взвод перебежал к выходу ливневки в кювет и там рассредоточился в кустах. Выход из ливневки в глаза не бросался, и бандиты не стали его контролировать, хотя оставили свой грузовик рядом. Так, что он даже прикрывал для взгляда от ворот всякое передвижение спецназовцев. Ослябя собирался выполнять уже продуманные им действия. И согласно его плану, сначала требовалось провести разведку. Он понимал, что сейчас на улице осень, пусть и теплая кавказская осень, но листва со многих деревьев уже опадает, любым дождичком ее смывает именно в ливневую канализацию, и кое-где могут быть непроходимые для человеческого тела места. Особенно сложно должно было обстоять дело в поворотах канализации. Сама канава ливневки была грубо забетонирована и представляла собой короб шириной в пятьдесят сантиметров и глубиной в сорок сантиметров. Проползти там можно было бы легко, но только в том случае, если канализация чистая. И посмотреть можно было бы, приподняв где-то в темном участке чугунные плиты. Виктор Юрьевич для начала сам попробовал это. Залез через выход из кювета, прополз полтора метра и, извернувшись, спиной приподнял чугунную плиту. Такая тяжесть была по силам любому бойцу взвода. Здесь не должно было возникнуть никаких осложнений.
Одновременно ливневка давала возможность незамеченным и неслышимым подобраться к какой-нибудь группе бандитов и послушать, о чем они говорят. Именно для этого старший лейтенант просил, чтобы Чолахов встретил его на подходах к туристической базе, поскольку сам Ослябя местного языка не знал. И в разведывательный рейд Виктор Юрьевич взял с собой Чолахова, а из взвода младшего сержанта Задонского и снайпера взвода младшего сержанта Лопухина. Вообще-то самому Ослябе всегда было комфортно работать рядом со старшим сержантом Матюшиным. Но Матюшин хорошо справлялся с солдатами в отсутствие командира. Недаром он состоял на должности замкомвзвода, и в отсутствие командира, в случае возникновения каких-то сложностей, старший сержант мог бы решить некоторые задачи по безопасности и скрытности действий. Вот потому он и остался рядом с выходом ливневки за старшего. Снайпер же нужен был командиру для скрытного ведения огня. Себе Виктор Юрьевич давно мечтал приобрести оружие с глушителем, даже запрашивал пистолет-пулемет «ПП-2000», но получил ответ, что этот пистолет-пулемет старший лейтенант так и так получит, когда будет проходить перевооружение. А во многих операциях так не хватало подобного оружия. И самое неприятное было в том, что это оружие уже имелось на армейских складах. Но тыловые армейские службы, как всегда, долго будут чесать затылок, прежде чем решатся начать кампанию по перевооружению частей спецназа. Но такова была российская действительность. В некоторых бригадах, слышал Ослябя, перевооружение уже прошло. Он сам встречал на Северном Кавказе коллег из других бригад спецназа ГРУ, где даже солдаты были вооружены новыми пистолет-пулеметами, снабженными глушителем. Но это были те бригады, командование которых имело хорошие связи в Генеральном штабе и могло настоять на предоставлении им нового оружия…
* * *Однажды во время совместных учений с китайским спецназом Ослябя увидел у китайских коллег пластиковые налокотники и наколенники, такие же примерно, какие используют сноубордисты и мотогонщики. Тогда он не удержался и спросил с некоторым удивлением, для чего они нужны. Китайцы, в свою очередь, удивились вопросу.
— Ползать хорошо по жесткой поверхности…
Работая локтями и коленями на жестком шершавом бетоне ливневой канализации, старший лейтенант вспомнил китайцев с их необходимым национальным рационализмом, который у нас заменяет стандартная фраза: «Спецназ может все…» Хотя «может» и «можно» — это вещи совершенно разные. Уже вскоре после того, как были пройдены первые пятьдесят метров до ворот и разведчики оказались на территории туристической базы, стала чувствоваться боль в локтях и коленях. Кожа под одеждой уже, может быть, была содрана.
Тем не менее командир взвода продолжал движение. Он всегда считал, что лучше сам пострадает, чем пострадают его солдаты. Он страдал и полз, полз и страдал. Точно так же страдали и ползли те, кто вышел в разведку вместе с командиром взвода. Но если солдаты привыкли к такому и будут делать свое дело, невзирая ни на что, то старший прапорщик, который, может быть, и имел когда-то, во времена службы в ВДВ, навык ползания, давно его потерял, и теперь, наверное, чувствовал себя не слишком комфортно. Но характер Шахмырза Чолахов имел сильный, и старший лейтенант, прямо за которым полицейский и полз, не услышал от него ни одного вздоха.
То, чего опасался старший лейтенант, отправляясь в эту разведку, — скопления листьев на поворотах канализации, не было страшным явлением, а, наоборот, удобным, поскольку листья плотным влажным слоем прикрывали неровный шершавый бетон, словно мягкое покрытие. Хотелось бы по этим листьям ползти и дальше, невзирая на то что от влажных листьев и одежда промокает. Но от угла в любом случае предстояло удаляться, и дальше под локтями и коленями оказался все тот же самый бетон, не заглаженный текущей водой потому, наверное, что ливни здесь были нечастыми.
Намечающийся дождь только поморосил и закончился. Правда, бетон он сумел чуть-чуть смочить. И хотя вода не лила людям в канализации за шиворот, бетон стал более липким, неприятным на ощупь. Не зная, как поведет себя планшетник в окружении экрана из бетона и решетчатого металла, Виктор Юрьевич все же взял компьютер с собой. И только тогда, когда практически потерял ориентацию и не мог сообразить, где они находятся, вытащил планшетник из сумки и вывел его из «спящего» режима. Оказалось, что отверстий в решетке достаточно для того, чтобы спутник пусть с задержкой на пару секунд, но нашел все же место, где планшетник спрятался. Линия канализации, которую разведчики взвода преодолевали после поворота, проходила рядом с центральной открытой площадкой, которую старший лейтенант, привычный к армейской терминологии, сразу мысленно окрестил плацем, и вела к спортивному городку с теннисным кортом и простейшими гимнастическими снарядами типа турников, сваренных из металлических труб, параллельных брусьев и «шведской стенки». Но эта линия имела и боковое ответвление. Однако спутник не показывал, куда оно ведет. Вообще на плане туристической базы, который по большому счету был не планом, а только картой спутниковой съемки, не было видно ливневки. Хотя вечером, после ужина, выходя вместе с солдатами из столовой, старший лейтенант обратил внимание на эти решетки. Там ливневка проходила под самым обширным крыльцом, и о решетку можно было почистить грязную обувь.
Виктор Юрьевич убавил яркость экрана до минимальной, при которой можно было различить изображение. Он опасался, что свечение из-под земли может привлечь внимание со стороны. Впрочем, пока разведчики находились в месте, хорошо освещенном фонарями, и потому там свечение не должно было броситься в глаза. Но дальше следовало проявить аккуратность и не «высвечивать» себя на мониторе. И вообще хотелось забраться в сторону от фонарей, чтобы иметь возможность безбоязненно приподнять решетку и осмотреться.
