Мистерия в Турине (Плохая война – 6) - Алексей Вячеславович Зубков

И на основании его признаний было учинено следствие, которое обнаружило, что в монастыре своем францисканцы укрывали многих знатных дам и юных красавиц, которые были завезены туда с помощью тех же средств, которыми хотел воспользоваться этот монах, что ему удалось бы, если бы не милость Господа нашего, который всегда приходит на помощь тем, кто полагается на него.

Из монастыря вывезли всех похищенных и заточенных в нем женщин. Монахов же заперли в нем и заживо всех сожгли вместе с монастырем, чтобы люди навеки запомнили это преступление и поняли, что нет ничего опаснее любви, когда она зиждется на пороке, так же как нет ничего человечнее и достохвальнее любви, которая пребывает в сердце человека справедливого и доброго.

— Разве бывают фальшивые монахи, отринувшие Господа нашего? — удивился Максимилиан.

— Бывают, — ответила Колетт, — Монахам ничто человеческое не чуждо, и дьявол искушает их не менее охотно, чем мирян. Сказано в Евангелии, что дьявол приходил даже к Иисусу, а в житиях сказано, что он и к святым приходил. Зачем же ему бояться каких-то монахов?

— Статус все-таки, — пожал плечами Макс, — Кто дьявол и кто простые монахи.

— Значит, под именем дьявола монахов соблазняют какие-то младшие демоны, — улыбнулась Маргарита, — Кто бы их одного от другого отличал.

— Некоторые отличают, — сказала Шарлотта, — Астрологи, колдуны и прочие чертознатцы. Да и демонологи-экзорцисты тоже.

— Я бы в жизни не подумал, что монах может отдать душу дьяволу, — сказал Макс, — У монахов ведь вся жизнь под молитву проходит. Как так? А постриг, а рукоположение?

— А Вы не думали, что не каждый человек в сутане на самом деле монах? — спросила Колетт.

— Нет. Разве можно мирянину ходить в сутане?

— Хитрый вор запросто прикинется монахом. Что ему бояться, что его накажут за хождение в сутане, если у него за душой кроме того воровство и убийство? Я немало знаю историй о фальшивых монахах. Сутана делает человека невидимкой.

Макс никогда об этом не думал и очень удивился. Надо это запомнить и научиться как-то проверять незнакомых монахов, настоящие они слуги Господа или мошенники в сутанах.

— Лучше я подарю сестре короля ту историю, которую нам рассказала Колетт. Боюсь, вдруг она издаст книгу, и люди узнают настоящих героев истории про Дитмара и Эльке, — сказала Маргарита.

— Да, ни к чему это, — сказал Максимилиан, — Хотя они уже и старые, но мало ли кто что вспомнит.

— Это, конечно, не мое дело, — сказала Колетт, — Но сдается мне, Ее Высочеству на самом деле недосуг собирать какие-то истории в книгу. Бьюсь об заклад, если она этим и займется, то только на старости лет, будучи старой девой, которой недоступны развлечения для молодых.

— Мы с Шарлоттой посекретничаем о своем, о женском в моей спальне, — сказала Маргарита, — Колетт, проводи мессира Максимилиана.

Дамы явно хотели поговорить о женском, и напрашиваться на посиделки выходило невежливо. Поэтому Макс пожелал дамам спокойной ночи и вышел в сопровождении Колетт.

— Я уже писала, что родственники покойного мужа хотят отнять у меня замок Круа, — сказала Шарлотта.

— Отнимут, — согласилась Маргарита.

— Может быть, мне стоит смириться? Титул-то у меня никто не отнимает. Если не задалась придворная карьера в Париже, то может быть, задастся в Вене или в Генте.

— Чтобы попасть ко двору императора, надо принести ему что-то достаточно ценное, чтобы получить благодарность лично. От моего двора до императорского в Генте можно дойти пешком, но не так-то просто попасть в фавор к Карлу. Тем более, что он то в Генте, то в Вене, то в Мадриде, и везде свой двор со своими, местными, претендентами в фавориты.

— Я знаю, — вздохнула Шарлотта, — Я так, на удачу спросила. Как ты думаешь, по наследству у меня есть шансы?

— Наследство Бурбонов достанется Луизе Савойской, — сказала Маргарита, — Я не вижу, как коннетабль сможет его удержать. Даже удивительно, что король до сих пор не сомневается в его преданности, не разжаловал его и не отправил в изгнание. Неужели Шарль де Бурбон простит короля, если королевское правосудие его внаглую ограбит по просьбе отвергнутой любовницы?

— Я тоже не понимаю, — сказала Шарлотта, — Но Бог с ними. Меня беспокоит моя тяжба за замок Круа. Я унаследовала его от покойного мужа, а у него остались более близкие родственники. Та сторона уже выбрала стратегию ссылаться на наследство Бурбонов и откладывает процесс до того, как Луиза Савойская отсудит свое наследство.

— Ничего не поделать. Так оно и будет. Но ты можешь сыграть на упреждение. Знаешь, что, а отдай-ка ты Круа в королевский домен.

— Что? Зачем я за него борюсь? Как ты это себе представляешь? Уничтожить то, за что я сражаюсь, ради того, чтобы оно не досталась сопернику?

— Здесь важна правильная подача. Надо передать Круа в королевский домен так, чтобы оставить за собой право пожизненно там проживать на доходы с имения. Луиза и ее сын собирают в королевский домен все земли, до которых могут дотянуться. Включая и наследство Бурбонов. Если бы Луиза не оспорила его права, Шарль де Бурбон женился бы снова, и все бы досталось его потомкам. А после Луизы все уйдет в королевский домен. Короли мыслят не на годы, а на поколения вперед. Увидишь, они и Савойю к себе подтянут.

— Савойю вряд ли. У Карла Доброго будут наследники. Он же женился.

— Колетт говорит, что не будут.

— Ей-то откуда знать?

— Она гадает.

— И угадывает?

— И угадывает почти всегда. Хочешь, спрошу расклад на тебя?

— Нет! Даже не думай! — испугалась Шарлотта.

— Почему?

— Если она гадает и угадывает, то она, наверное, ведьма какая-нибудь. Я не хочу, чтобы ведьма про меня даже думала.

— Ладно, мне-то что. Твоя жизнь, твой замок.

— Мой? Я надеялась, что ты подскажешь какую-нибудь лазейку в праве, а ты советуешь его отдать. Где будет жить мой сын? Тесниться в дедовском замке на задворках убогой Швабии?

— У тебя же есть муж.

— Муж хочет отправить меня в монастырь.

— За что?

— За измену. Представляешь, за всего одну измену.

— Один факт измены или одного любовника?

—