Александр Тамоников - Я сам судья. Я сам палач
— Куда валить, Илья? — простонал Архипов.
— Да куда угодно, лишь бы подальше и без рекламы. Притворись больным. Не волнуйся, это на несколько дней.
— Неужели? — язвительно осведомился Павел. — И что же нас ожидает через несколько дней? Ты восстановишь справедливость? Посадишь всю мафию за решетку? Перестреляешь всех к чертовой матери?
— Я буду работать в этом направлении, — сдержанно отозвался Илья. — Результат обещаю. А тебе советую не пререкаться, а следовать полученным инструкциям. Я, к сожалению, не знаю телефон Носова. Немедленно ему позвони, предупреди об опасности. Потом сразу набери меня.
— Хорошо.
Павел перезвонил через три минуты. Илья сидел в салоне и грыз отсыревшие галеты, извлеченные из бардачка. Изнуренный организм требовал съестного.
— С Александром Сергеевичем все в порядке, — сообщил он утешительную новость. — Пенсионер уже спал, я всполошил его. Теперь этому бедняге по твоей милости будет чем заняться до утра.
— Конечно, это только я во всем виноват, — отрезал Илья. — Пусть не высовывается. Скинь мне по эсэмэс его номер и адреса фигурантов дела. Надеюсь, ты понял, о ком я говорю. Тупоголовых девчонок оставим в покое. Мне нужны Денис Чернов и Антон Исаев.
— Послушай!.. — возмутился Архипов. — Ты что, действительно, решил тут все взбаламутить?
— А тебе какая забота? — строго сказал Илья. — Уезжаешь, вот и катись. А у меня еще дела. Очень тебя прошу, где бы ты ни находился, постоянно оставайся на связи. Будь здоров. Спасибо за все, как говорится.
Поколебавшись, он совершил и третий звонок. Полковник Козырев отозвался без промедления. В этом заключалась часть его работы. Где бы он ни находился, в какой бы неформальной обстановке ни застал его вызов, он обязан был ответить. Даже в отпуске. Хоть на другом краю Земли.
— Капитан Мороз? — удивленно переспросил полковник. — Илья? Ты сошел с ума. Времени-то сколько?
— Доброй ночи, Андрей Денисович, — приветствовал старшего по званию Илья. — Там, где я нахожусь, тот же самый час, что и у вас. Надеюсь, вы понимаете, что я звоню не от безделья?
— Подожди, — не соображал со сна куратор. — Ты вроде в отпуске. Поехал на свадьбу… — господи, что я говорю! — на похороны сестры.
— Так точно, товарищ полковник, — сухо отозвался Илья. — Я, собственно, здесь и нахожусь, в Новославском районе Ярославской области.
— Прости, — проворчал куратор. — Как все прошло? Ты где?
— Скажу вам честно, Андрей Денисович, похороны были невеселыми. Свадьба прошла бы куда лучше. Вы можете меня выслушать, вчувствоваться и при необходимости принять меры?
— Давай, — неохотно сказал полковник. — Первые два пункта из трех обещаю выполнить. Подожди минутку, до кухни дойду. Надо горло промочить.
Одним из положительных качеств полковника Козырева было умение слушать, не перебивая. Илья кратко изложил суть дела. Он упомянул даже про некую Екатерину Ракитину, горбатящуюся на Матвеева, до которой куратору было как до монгольского балета.
— Складывается впечатление, что от меня хотят избавиться, — закончил Илья лаконичное повествование. — Но это полбеды. Слишком многих людей я подставляю своим внезапным расследованием. Это напрягает куда больше.
— Вся надежда на родной спецназ? — с усмешкой поинтересовался Козырев. — Что я тебе могу сказать, капитан… — Куратор откашлялся. — Мне очень жаль, что так произошло с твоей сестрой. Настоящие виновники трагедии должны сидеть. Этот момент обсуждению не подлежит. Если люди, сфабриковавшие дело, виновны в чем-то еще, то они обязаны ответить и за это. Информация о том, что городом руководит мафия во главе с неким банкиром, нуждается в серьезной проверке, сам понимаешь. Если хочешь, я наведу справки о Матвееве, выясню, что это за кекс. Но ты говоришь, что у него куча денег и легальный бизнес. Не исключено, что ничего объективного узнать я не сумею. Могу представить, какое там прикрытие. Капитан, будь человеком, — картинно взмолился полковник. — Сам знаешь, я всегда за справедливость, если она не очень сильно расходится с законом и порядком. Но это же не наша компетенция, согласись? Мы структура, призванная бороться с международным терроризмом, а не вылавливать мелких провинциальных мафиози. Я полностью на твоей стороне, но что ты хочешь? Прислать к тебе батальон спецназа, чтобы взять штурмом особняк Матвеева? Что ты ему предъявишь? Бизнес законный. Да и нет у меня людей, извини. Вся твоя группа в полном составе убыла на выполнение задания под Тверь. Я свяжусь с ними, расскажу им про твои проблемы, пусть ребята посочувствуют.
— У меня есть видеозапись, на которой запечатлены все, кто виновен в гибели сестры, — уныло сказал Илья.
— Со следственным комитетом я тоже свяжусь, — пообещал куратор. — Как у любого нормального делопроизводителя, у меня есть полезные знакомства. Но если ты думаешь, что они разгонятся, то сильно ошибаешься. Все наши структуры завалены работой, понимаешь? В лучшем случае поставят в очередь. А записью своей можешь подтереться, прости за грубость. Первый же ушлый адвокат будет над ней долго хихикать. Преступники просто упрячут концы в воду. При этом пострадает еще не один человек.
— Значит, у меня есть шесть дней отпуска, и я должен сам вертеться, — сообразил Илья. — Подождите, Андрей Денисович, а как же Муслимов?
— Идея интересная, — похвалил полковник. — Но пойми меня правильно, капитан. Ты человек наблюдательный, знаешь, за что зацепиться, но улик у тебя нет. Похожие голоса. Маловато будет, знаешь ли. Ты предлагаешь на этом основании брать штурмом особняк Матвеева, искать Муслимова, сидящего в подполе? В этом случае смеяться будет не один ушлый адвокат, а вся их ассоциация. Но то, что ты сказал, я обязательно возьму на карандаш. Других зацепок все равно нет. Утром доложу начальству, но не обольщайся. Хочешь ценный совет, капитан? Будь предельно осторожен, выверяй каждый шаг, не навреди посторонним людям, особенно тем, к кому испытываешь родственные или еще какие-то чувства. Нужен убедительный компромат или явные преступные действия, которые можно доказать. Только на этом их удастся подцепить. Раскручивай дело с наездом на сестру. Если все выйдет убедительно, то Матвеева можно будет упечь за решетку вместе со всеми продажными чинушами. За фальсификацию улик, фабрикацию дела, выгораживание виновных. Пусть ненадолго, но их удастся засадить и раскручивать дело дальше, вытягивать ниточки. Если ты уверен, что этот субъект причастен к бегству Муслимова. Большего, извини, предложить не могу. Но с твоими ребятами и полковником Шаманом из следственного комитета я свяжусь, обещаю.
Возможно, куратор был прав. Глупо гнать сюда спецназ, которому нечем заняться.
— Я понял, товарищ полковник, — суховато отозвался Илья.
— Что ты понял? — проворчал Козырев.
— Что действовать надо очень и очень задумчиво.
— Может, тебе пистолет с парой гранат подогнать? — ехидно осведомился полковник. — Ладно, капитан, прекращай язвить старшим и берись за дело. Я тоже попробую что-то сделать, но быстрой отдачи не обещаю. Оставайся на связи, чтобы я знал, что ты еще жив.
Результат беседы был предсказуем.
Илья спрятал телефон и выехал на дорогу.
В третьем часу ночи, пошатываясь от усталости, моргая воспаленными глазами, он добрел до ворот, раскрыл их, потом вернулся в машину и въехал во двор отчего дома. А закрывал ворота, слава богу, отец. Он так обрадовался возвращению сына, что выбежал во двор. Мама тоже не спала, выскочила за отцом, кутаясь в пуховый платок.
Они набросились на него дружно, прямо как в детстве, единым развернутым фронтом. Мол, что это такое? Почему ты заставляешь нас нервничать? Мама плакала. Дескать, мы все делали так, как ты просил, не звонили, но мог бы и сам набрать номер. Откуда у тебя этот эгоизм и наплевательское отношение к родителям?! Почему ты не хочешь поставить себя на их место? Мы потеряли дочь, а теперь трясемся за единственного сына!
— Да что вы кричите, как в больничной регистратуре? — сопротивлялся Илья. — Сказал же, приеду, ничего со мной не случится. Откуда я знал, что вы не спите? Разумеется, позвонил бы.
В ответ опять полетела конструктивная критика. Ты, вообще, в своем уме? Как мы можем спать, если наш сын носится посреди ночи неизвестно где?! Хорошо, что хоть не пьяный вернулся!
— Отец, ты посмотри, на кого он похож! — запричитала мать, подтаскивая ребенка к освещенному крыльцу. — Господи правый, я сейчас чувств лишусь! Что за свинтус у нас растет? Почему такой грязный? Одежда порвана, лоб расцарапан! Отец, скажи ему!
Виктор Александрович вдруг некстати замолчал. Сообразил человек, что его сыночек не развлекался полночи. Вид у него разбитый. Он явно не по своей охоте искупался в грязи. Мама продолжала что-то бурчать.
Илья отвел отца в сторону.
