Александр Тамоников - Я сам судья. Я сам палач
— Мне кажется, вы ее уже разнообразили, — проворчал Илья. — Адреналин не зашкаливает, Александр Сергеевич? Давайте без лишних движений. Живите спокойно, не надо нервничать. Будут спрашивать, кто приходил, уж что-нибудь придумайте, хорошо? У вас фантазия работает. Вас могут подозревать, поскольку живете рядом с местом происшествия. Да и к Архипову вас зачем-то понесло, что не могло остаться незамеченным. Но, думаю, отговориться можно. Будьте осторожны, очень прошу.
Когда он покинул квартиру пенсионера, было почти десять. Страшно неудобно перед Катей. Но его дела многократно важнее.
Илья осторожно вышел на крыльцо. Вечер плавно перетекал в ночь. Над головой горела тусклая лампочка, соседний подъезд тоже худо-бедно освещался. Остальное пространство погружалось во мрак.
Он закурил и спустился с крыльца, ловя себя на мысли о том, что является прекрасной мишенью. Илья прошелся по дорожке, выбрался из освещенной зоны, остановился. Глаза привыкали к темноте. Слева чернела подворотня — кратчайший путь до машины, припаркованной в соседнем дворе.
Ему показалось, или в подворотне и вправду что-то шевельнулось?
«Человек в проходном дворе». Был, помнится, в детстве такой отечественный детектив.
Илья напрягся, приготовился уйти с дорожки. Ему показалось, что непрозрачное тело шевельнулось и отступило в темноту подворотни. Нет, черт возьми, никого там не было! Он всматривался так, что глаза болели от напряжения.
«В принципе давно бы выстрелили, случись нужда. У вас обыкновенная паранойя. Вот вы и встали, товарищ капитан, на путь истинный. Куда идти-то изволите?»
Он неторопливо двинулся по дорожке, доставая телефон, оснащенный фонариком. Осветить подворотню, и рассеются воображаемые призраки. В сознании Ильи загорелся плакат вроде тех, что устанавливаются вблизи железнодорожных путей: «Сэкономишь минуту — потеряешь жизнь!»
Он развернулся, зашагал в обратную сторону, выбрался на проспект, там снова изменил направление и через две минуты бодрой рыси оказался во дворике возле машины.
По проспекту еще носился транспорт. Дождик сделал паузу, и многие горожане этим воспользовались, гуляли на сон грядущий.
Мороз одолел два дома, нырнул во дворик. «Фиат» стоял в парковочном кармане рядом с такими же невзрачными иномарками. Сигнализация отзывчиво пискнула. Илья убедился в том, что за водительским сиденьем не укрылся какой-нибудь злодей ростом метр с кепкой, и забрался в салон.
Что? Взрывчатка под днищем? Это просто смешно!
Он завел машину, взялся за ручку, чтобы закрыть дверцу, и снова испытал это странное чувство, что за ним наблюдают. Нет, не любопытная старушка из окна, а злонамеренно, адресно. Немел затылок, жгло под лопаткой.
Это могло быть манией преследования. Страхи и ожидания сублимируются в ложные ощущения.
Он со злостью захлопнул дверцу, выехал задним ходом со стоянки. То, что капитан проделывал в последующие минуты, вполне укладывалось в понятие «опасное вождение». Колеса «Фиата» скребли по бордюрам. Он петлял по дворовым дорожкам. Кто-то запрыгнул с аллеи на бордюр, не желая попасть под колеса.
Выехав на проспект, Илья почти успокоился, пропустил людей на пешеходном переходе. Он в ровном темпе проехал два квартала, припарковался у круглосуточной торговой точки. Сигареты у него были, но он вышел, купил еще.
Движение на проспекте еще не прекратилось. По нему то и дело проносились машины с горящими фарами. Брызги долетали до тротуара. Определить наличие слежки было трудно.
Вот замигал поворотником, съехал с дороги «УАЗ», облепленный грязью, приткнулся рядом с «Фиатом». Из него выбрался мужчина в кепке, заспешил в магазин.
Илья забрался в салон, закурил. Водитель «УАЗа» вышел с небольшим пакетом, забрался в свою колымагу и уехал. Илья провожал ее глазами, пока та не скрылась за поворотом.
Тянущее чувство в спине отпустило, но заныла голова. Он аккуратно вывел машину с парковки и двинулся по первой полосе, намеренно выдерживая минимальную скорость. Попутные машины обгоняли «Фиат» и уносились дальше, мерцая габаритными огнями.
Позади никто не тащился. Но его могли вести несколько машин, меняющихся в узловых точках маршрута. Он не мог понять, осуществляется ли наблюдение. Но изначальным чувствам верил. Не первый год на экстремальной работе. Илья знал, что такое интуиция, вполне допускал, что его ведут.
Он проехал Троицкую слободу, сохранившую колорит начала двадцатого века, нырнул под виадук и вскоре выбрался на Оловянную улицу. Мелькали предместья, невнятные образования в мареве измороси. Где-то слева распростерлось Кащеево озеро, огромное как море. Там даже свой яхт-клуб имелся. Работающие фонари не баловали автомобилистов даже в городе, а здесь и вовсе пропали.
Илья остановился, выбрался на обочину и поднял крышку капота. Мимо пролетели несколько машин и скрылись вдали. Других автомобилей не было, загородная дорога пустовала. Но интуиция упорно высверливала мозг капитана.
Он закрыл капот и двинулся дальше. В пяти километрах от города дорога раздваивалась. Основная уходила влево, к райцентру Конево. Направо тянулась грунтовка мимо вереницы деревушек, одной из которых была Быстровка.
Илья свернул направо и сбросил скорость. Щебенка выскакивала из-под колес, в низинах приходилось ехать по воде.
Откуда вдруг выпрыгнул этот джип? Капитан чуть не проворонил столь ответственный момент! Растяпа, а не офицер спецназа! Он услышал рев за спиной, вскинул глаза к зеркалу, и его ослепил дальний свет фар. Взбудораженные чертики запрыгали в глазах Ильи. К нему стремительно приближалась машина.
Минуту назад там никого не было. Злодеи крались с выключенными фарами? Джип явно шел на столкновение.
Илья выжал газ, а толку? Пока разгонишься, сомнут к чертям! До столкновения оставались мгновения. Замысел преследователей был понятен — ударить в зад, выбросить на склон, и пускай «Фиат» катится к чертовой матери.
Мороз резко провернул вправо, одновременно выжимая тормоз. «Фиат» нырнул в покатую канаву водостока и выскочил из него с обратной стороны. Одновременно Илья натянул ручник. Внедорожник, возмущенно рыча, промчался дальше по дороге и остановился метрах в тридцати.
Намерения этих ребят не вызывали у капитана спецназа никаких сомнений. Он выскочил из машины и опустился на колени, чтобы не мерцать на фоне неба. Илья рванулся вперед и принялся съезжать по склону, давя траву и волоча за собой комья глины.
Распахнулись дверцы джипа. Из салона выскальзывали фигуры, размытые мраком, звякнул металл. Какая честь, товарищ капитан, против вас послали целое войско!
Размышлять о природе этого явления было некогда. Четверо вооруженных здоровяков, и он один.
Фора была незначительная. Илья съезжал по склону, перебирая ногами. «Шоферская» сумочка висела на поясе, отдавливала копчик. Он влетел в яму, заросшую бурьяном, едва успев защитить лицо. Склон кончился, впереди было море травы по пояс, хлипкий плетень. Только не останавливаться!
Илья выбрался из ямы, пополз по траве. Его жалила крапива, молодая, жгучая, чертовски полезная. Снова яма, кочки, до плетня уже рукой подать.
Капитан докатился до изгороди, замечая низко висящие тучи. На небе ни звезд, ни луны, что явно на пользу его здоровью. Ограда носила символический характер. Он словно червь переполз через треснувшую жердину и снова утонул в траве.
За его спиной было как-то слишком тихо. Илья приподнял голову. Четыре пятна растянулись в цепь, скользили по склону, уже приближались к подножию. Падать им явно не хотелось, оттого они и не спешили. Правильно, куда он денется?
Мороз полз дальше, стараясь не шуметь, умерить дыхание. Завалившаяся конюшня, место детских игр Ильи, уже была рядом, ощущался застоявшийся запах, неподвластный времени. Крыша обвалилась, из стен сыпалась труха. Капитан стелился по мусору, по камням, боялся оглянуться, подняться, чтобы сделать рывок.
Позади уже трещало дерево. Охотники ногами ломали плетень. Странный факт. Они работали молча. Илья не слышал, чтобы эти типы переговаривались. Сохраняли инкогнито? Может, ребята еще и в масках?
Илья закатился в заросли бурьяна, опутавшие фундамент здания. Голова его лихорадочно работала. Вступать в схватку бессмысленно. С голыми руками он не выстоит против портативного автомата или пистолета. Забраться в конюшню? Считай, что в западню. Четверо обложат, сузят квадрат поисков.
Под фундаментом были ямы. Он точно это помнил, не раз проваливался туда в детстве. Земля плыла, грунтовые воды размывали верхние слои почвы, здание оседало. Возможно, это и было одной из причин закрытия объекта.
Капитан полз вдоль фундамента. Где же эти чертовы ямы?
Преследователи включили фонари, овалы света шныряли по гущам сорняков. В последний момент Илья почувствовал, как почва уходит вниз, голова проваливается. Он скатился в яму, ударился виском о догнивающий цоколь. Трухлявые сырые доски, которых здесь было множество, бесшумно ломались под тяжестью тела. Тоже неплохо, хотя и больно.
