Иван Стрельцов - Уничтожить всех
— Так точно, — не придумав ничего оригинальнее, ляпнул офицер.
— Ну, входите, — прогнулась в реверансе Таисия. — Объект вашей неустанной заботы будет вот-вот готов к отправлению в путь.
Из гостиной доносился шум семейной перебранки, но едва Янов переступил порог, как в коридоре возникла тучная фигура хозяйки.
— А, Денис, рада тебя видеть, — улыбнулась женщина. — Кушать будешь?
— Спасибо, я дома позавтракал, — ответил молодой человек, но его слушать не стали.
— Тая, отведи парня на кухню и плотно накорми — еще неизвестно, сколько ему придется охранять твоего отца.
— Слушаю и повинуюсь, — приложив ладонь к виску, воскликнула молодая особа и, с готовностью подхватив Янова под руку, потащила в глубь квартиры, на ходу приговаривая: — Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.
Завтрак оказался поистине плотным — бутерброды с бужениной, сервелатом, голландским сыром, шоколадные эклеры, варенье трех сортов, мед, сливки к кофе.
— Если пожелаете, мон шер, я могу для вас яичницу приготовить, — предложила любвеобильная дочка, усаживая телохранителя за стол.
— Нет-т, спасибо, — взмолился Денис. Яйцами на скорую руку он питался пять дней в неделю, позволяя лишь по выходным готовить себе что-то посущественней.
— Тогда ешьте бутерброды и пейте кофе со сливками. — Эта фраза из уст молодой женщины прозвучала как приговор.
Кофе со сливками неожиданно притупил боль в правом боку, и Денис позволил себе съесть пару бутербродов и один эклер. Тем временем словесная баталия в гостиной не прекращалась ни на минуту.
— Вот объясни, зачем мне за собой тащить целый гардероб? — вопил из-за стены академик. — Я не на пикник туда еду, не на званый раут, чтобы менять наряды несколько раз на день. Я еду работать, и у меня запланировано множество экспериментов. Так что не до твоих шмоток мне там будет.
Но супругу академика никакие доводы не брали. Донская казачка Клавдия Петровна была женщиной обстоятельной во всем, и надежный домашний тыл позволил ученому подняться на те высоты, на которых он сейчас пребывал.
— Ты почти две недели проведешь за границей, где соберутся ученые из десятка стран мира. И не все время там будете заниматься своими экспериментами и опытами. Наверняка будут фуршеты или еще чего там, ты не будешь ходить в одном и том же. В конце концов ты представляешь Россию, а своим внешним видом ты ее только скомпрометируешь. И лично я не позволю тебе подрывать престиж государства, — громыхала супруга.
Последний довод оказался бронебойным, и академик сдался. Через пять минут сборы были закончены, и Денис, получив в руки огромный пластиковый чемодан, в нарушение инструкции об охране, прошел вперед.
Официально Янов прикреплялся к академику Никифорову только во время заграничных командировок для защиты государственного секретоносителя и в документах значился как референт. Три курса физмата Высшего технического училища имени Баумана позволяли ему в среде ученых мужей чувствовать себя вполне уверенно.
— Вот, дожился, должен себя чувствовать, как какой-нибудь челнок с Петровско-Разумовского рынка, — недовольно бурчал себе под нос академик, выходя из подъезда. Водитель «Мерседеса», увидев Дениса с необъятным чемоданом, поспешно распахнул дверь. И пока Никифоров с кряхтеньем забирался в салон, помог телохранителю уложить громоздкую поклажу в багажник.
Наконец хлопнула крышка багажника, и мужчины забрались в «Мерседес».
Ослепительно черный автомобиль легко развернулся на пятачке. Тем временем постовой милиционер, не задерживая его пассажиров, предусмотрительно поднял металлическую рейку шлагбаума.
«Мерседес» так же легко, как и полчаса назад выскочил из дорожного потока, влился обратно.
— Мы не опаздываем? — угрюмо спросил академик.
— Ну что вы, Вячеслав Андреевич, у нас еще есть полчаса резерва, — успокоил его водитель, но на всякий случай включил мигалку и увеличил скорость. Сидящий возле него Янов с тревогой ощутил, что боль в боку возобновилась с новой силой…
Посадка на рейс Москва — Лос-Анджелес, как всегда, проходила без особой спешки и нервотрепки, даже в короткой очереди не пришлось стоять.
Для академика и его референта был заранее приготовлен «зеленый коридор» в VIP-зоне. Миловидная стюардесса, широко улыбаясь, провела пассажиров в бизнес-класс огромного аэробуса «Ил-96». Никифоров занял место у окна и уставился на громаду аэропорта «Шереметьево-2», мысли ученого были заняты предстоящим стартом ракетоносителя «Зенит» с новейшим спутником «Кентавр», оснащенным революционным ядерно-электрическим реактором, который в течение пятидесяти лет будет обеспечивать спутник энергией, позволяя ему исследовать орбиту Марса.
«Если все удастся, то со спокойной душой можно умирать», — пропустив инструктаж стюардессы, умиротворенно подумал академик и только сейчас заметил, что воздушный гигант выезжает с рулежки на взлетную полосу. Огромная крылатая махина на какое-то мгновение замерла в торце ВПП, потом сдвинулась с места, с каждой секундой увеличивая скорость, пока наконец не оторвалась от земли, стремительно набирая высоту. От перепада давления заложило уши, но вскоре этот дискомфорт прошел.
Мысли академика полились в прежнем русле. «Мне уже семьдесят два года, пятьдесят из них я отдал ядерной физике и почти сорок лет космосу».
Молодой выпускник МГУ свою деятельность начал еще при академике Курчатове, на которого молодые ученые смотрели как на бога. Атомная бомба уже была создана, и теперь вовсю шли работы над тем, как усмирить разрушительную силу ядра атома. Создавалась первая ядерная электростанция.
Через одиннадцать лет старший научный сотрудник Никифоров был переброшен на новую тему — Советский Союз вовсю штурмовал космос и нужна была альтернатива химическому топливу. Решено было начать создание ядерного реактора для орбитального спутника. В семьдесят пятом ракетоноситель «Союз» вывел на орбиту спутник «Атлант» с ядерным реактором, который должен был обеспечить более десяти лет бесперебойной работы на орбите, став родоначальником космических долгожителей, делая СССР в космосе недостижимым для западного капитализма.
Но все вышло по-другому — не прошло и полгода, как «Атлант» вышел из повиновения ЦУПа и, сойдя с орбиты, рухнул на землю в глухой канадской тундре. Происшествие оказалось не просто очередной советской неудачей в космосе, а вылилось в грандиозный международный скандал. Канаде пришлось выплатить огромную сумму в качестве компенсации за нарушение экологии, а группу ученых, создавших спутник и, главное, ядерно-электрический реактор к нему, даже хотели отдать под суд. Хотели, хотели, да вовремя передумали, но проект наглухо заморозили.
И только через двадцать лет, когда мир кардинально поменялся, на земной орбите создавалась международная космическая станция, а ученые многих высокоразвитых стран говорили не только об изучении Марса, но и освоении его ландшафта с целью в ближайшем будущем начать добычу полезных ископаемых, вспомнили о ядерно-электрических реакторах, без которых длительное пребывание в космосе было невозможно. Но теперь работать стало куда проще и комфортнее. Новейшие материалы и технологии, сверхскоростные компьютеры, просчитывающие всевозможные изменения при разных температурах и нагрузках, позволили создать реактор новейшего типа.
«Уже через десять лет подобные реакторы смогут обеспечивать энергией марсианские колонии, которые будут разрабатывать залежи природных ископаемых. И то, что казалось фантастикой еще в конце двадцатого века, станет реальностью в первой половине двадцать первого», — засыпая, подумал академик. Через мгновение он провалился в черный бархат нирваны.
— Нужен врач, — полоснул слух внезапный женский возглас. Вячеслав Андреевич раскрыл глаза и с недоумением уставился в сторону непонятного шума. Кричала стюардесса, держащая за руку Дениса. Лицо молодого человека приобрело лимонный оттенок и страдальчески морщилось от боли.
Никифорову показалось, что он проспал всего несколько минут, но, взглянув на циферблат своего «Ориента», понял — минуты растянулись на долгие часы.
— Что произошло? — наконец сбросив с себя пелену сна, обратился к девушке Никифоров, поняв, что «референт» не реагирует на все происходившее вокруг него.
— Ему стало плохо, что-то с желудком, — затараторила стюардесса. — И он попросил у меня таблетку но-шпы, выпил, вроде бы стало легче, а сейчас подхожу, смотрю — он без сознания. — И снова заголосила: — Помогите, нужен врач…
«Разбор полетов» по прошедшим совместным учениям ничего хорошего не обещал. И участники совещания сидели за большим столом в просторном генеральском кабинете тихо, словно на поминках лучшего друга, в ожидании «раздачи слонов».
