Иван Стрельцов - Уничтожить всех
Грамотный, образованный выпускник Колумбийского университета весьма удачно женился на вдове миллиардера Кирка и усыновил его двух детей, а заодно и возглавил семейный бизнес — Холдинговую компанию, которую за десять лет превратил в трансатлантический концерн. И который еще через четыре года стал основой гигантского промышленно-финансового конгломерата «Новый Космос». Несмотря на многомиллиардные обороты, сам Винсент был беден как церковная мышь. У него даже не было своего личного счета, все деньги, заработанные им, ложились на общий счет Каролины Кирк, которым полностью распоряжались супруга и ее великовозрастные балбесы.
Последние три года главный менеджер «Нового Космоса» проживал в Европе, каждый месяц отсылая финансовые отчеты бухгалтеру своей супруги.
«Жизнь, как у каторжанина, выпущенного условно на свободу», — вчитываясь в ровные строчки компьютерного текста, подумал Триш.
По всему выходило, что у Винсента Стэмпина ничего не было в жизни, кроме работы. Но, как оказалось, главный менеджер «Нового Космоса» не был лишен маленьких человеческих слабостей.
Его сексуальная энергия нашла выход в не совсем естественной форме. Агенты «Видока» откопали даже тех, кто скрашивал одиночество гения менеджмента.
Любимым человеком оказался танцовщик стриптиз-бара для гомосексуалистов под псевдонимом Шоколадный Голиаф.
Майкл внимательно рассматривал фотографии крупного мускулистого негра в атласных плавках, расшитых золотом, и украшенной павлиньими перьями короне.
Шоколадный Голиаф, по оценкам все тех же шпионов, встречался со своим возлюбленным несколько раз в месяц, на съемной вилле в пригороде Парижа. И, как отмечали агенты, особо деньгами своего любимого Винсент не баловал.
«Как же тут баловать, если все до последнего цента отбирает старая ведьма», — подумал Триш.
Англичанин посмотрел адрес клуба, где танцевал Шоколадный Голиаф. Стрип-бар находился в районе Булонского леса, месте, которое облюбовали проститутки и всякого рода извращенцы.
Сев в свой «БМВ», Майкл прихватил с собой Джона Кипера, справедливо рассудив, что раз он платит такие деньги бывшему шпиону, то стоит того использовать на полную катушку.
На этот раз Кипер был одет совсем по-другому. Вместо дорогого костюма его стройные ноги обтягивали черные джинсы-стрейч, торс прикрывала короткая джинсовая куртка-«косуха», а вместо лакированных туфель тяжелые армейские берцы на высокой рифленой подошве. В общем, вид вполне соответствовал будущему месту действия.
Сев рядом с Тришем, Джон продемонстрировал небольшой кастет, выполненный из толстой стальной пластины.
— А это еще зачем? — удивился Майкл.
— Знаю я эти гадюшники, обязательно кому-то придется съездить по роже, — озабоченно сказал Джон. Бывший сасовец не стал уточнять, откуда у его партнера такие познания, и плавно надавил на газ…
Как и предполагал Кипер, клуб для мужских особей с нетрадиционной сексуальной ориентацией оказался мрачным заведением в доме, построенном еще во время Первой мировой войны. Впрочем, весь квартал был не лучше, типичные трущобы.
«Ну а где бы еще мог оставаться инкогнито мистер Стэмпин», — подумал Майкл, глядя сквозь ветровое стекло «БМВ» на мигающую вывеску клуба, куда Джон Кипер направился «на разведку».
Вернулся бывший шпион минут через сорок и с улыбкой сообщил:
— Только что закончилось выступление Шоколадного Голиафа. Парень, должен тебе заметить, настоящая звезда, от поклонников нет отбоя. Сейчас он в своей гримерке, идем, я проведу тебя через служебный ход. А заодно и постерегу, пока ты будешь с ним беседовать.
Не привлекая к себе внимания, они обогнули дом. Потом, миновав ряд мусорных контейнеров, прошли через ограду из металлической сетки и, толкнув дверцу незапертой калитки, оказались в небольшом дворике. Оглядевшись по сторонам, Майкл увидел три легковых автомобиля — транспорт кого-то из обслуживающего персонала, как он догадался. Наконец мужчины оказались перед стальной дверью, прикрывающей вход в здание.
Кипер уверенно толкнул дверь и пропустил вперед своего работодателя. В двух метрах от входа на стуле полулежа развалился грузный охранник. В тусклом свете настенного бра можно было разглядеть бурый рубец от удара.
— Поражаюсь твоим способностям, — оглянувшись на Кипера, проговорил Майкл. Тот неопределенно пожал плечами и ответил:
— Мой теперешний бизнес требует от меня знаний и умения буквально всего. Сейчас налево.
Миновав длинный полутемный пустой коридор, услышали откуда-то доносившийся ударный ритм «техно», этот музыкальный стиль был сейчас в моде у всех разновидностей человечества.
— Это здесь, — указал Джон на дверь, к которой был прикреплен бронзовый молоточек. Состроив невинное выражение лица, добавил: — Ну, не буду мешать вам развлекаться.
— Аминь, — буркнул Триш и, проигнорировав молоточек, рывком распахнул дверь, шагнув вовнутрь.
Помещение гримерки оказалось небольшим, всего три на три метра, По стенам были развешаны поражающие воображение экзотические наряды, а в торце стояло большое трюмо, возле которого демонстративно поигрывал мускулами чернокожий гигант.
Уставившись на незнакомца, негр обнажил в хищной улыбке крупные белоснежные зубы:
— Какие-то проблемы, приятель?
Майкл недовольно поморщился — в помещении стоял устойчивый запах из смеси различных духов и пота. Англичанин цепким взглядом окинул влажную бронзовую фигуру в атласных плавках и с тяжелым притворным вздохом произнес:
— Мне не нравится, что твой приятель, являясь богачом, ведет себя, как последний скупердяй. Нужно быть щедрее с тем, кого любишь.
— Закрой свою пасть, иначе я ее разорву, как поганой макаке, — зарычал Голиаф, угрожающе надвигаясь на незнакомца.
— Насчет макаки, — усмехнулся Триш, делая шаг вперед. — Ты сам-то давно в зеркало смотрел?
Чернокожий танцовщик взревел, как разбуженный бурый медведь, и бросился на задиру. Мышцы на его теле вздулись буграми — казалось, еще мгновение и гигант разорвет незваного гостя.
Когда огромные руки с синеватыми ногтями сомкнулись на его шее, Майкл шагнул в сторону и выбросил вперед кулак. Боксерским хуком майор САС Триш всегда выбивал не меньше двухсот фунтов. Кулак врезался в солнечное сплетение африканца, и тот, согнувшись, рухнул на колени, задыхаясь от боли. Майкл встал за спиной танцовщика и указательным и большим пальцами ухватил его за ключицу, крепко сжав. Шоколадный Голиаф взвыл от новой, более пронзительной боли.
— Слушай меня внимательно, сладенький. Если я сказал, что твой любовник скупердяй и его нужно раскошелить, то на его капиталы мне плевать, о тебе забочусь. Пора бы Винсенту, кроме игрищ на съемных квартирах, сделать тебе более достойный подарок. Например «Бентли» или, на худой конец, «Феррари», ну или еще что-нибудь в этом духе. И если в течение ближайшего месяца ты его сможешь раскрутить на щедрые проценты, то впоследствии такие милые сердцу безделушки ты сможешь получать часто. А мы с тобой никогда не увидимся. Если нет, то я навещу тебя еще раз, последний. Понял?
— Понял, — корчась от боли, просипел Голиаф.
— Тогда прощай, Шоколадка…
Стриптизер оказался смышленым малым и уже через две недели разъезжал на шикарном «Бентли» цвета зрелой пшеницы. На запястье красовался платиновый «Ролекс» с изумрудами. И жил он не в арабском квартале, а в уютной двухкомнатной квартире с видом на Эйфелеву башню. Теперь любовникам не приходилось мотаться по съемным апартаментам.
Как узнал Триш через агентуру «Видока», эта щедрость обошлась Винсенту Стэмпину почти в полмиллиона евро, за которые ему придется отчитаться перед бухгалтерами благоверной супруги.
Главный менеджер «Нового Космоса» по-прежнему мотался по Европе, продвигая свои проекты, и лишь изредка посещал Париж, чтобы после общения с любимым человеком снова броситься в финансовый водоворот мегабизнеса.
— Он таким образом пытается заглушить неприятности приближающейся расплаты, — размышляя о судьбе Стэмпина, проговорил Джон Кипер. — Сложное положение, как бы руки на себя не наложил. Педики — они люди экспансивные.
— Не будем затягивать удавку на его шее до конца, — решил Триш. — Дадим шанс выкарабкаться…
Прилетая в Париж, Винсент Стэмпин предпочитал обедать в одиночестве в небольшом ресторанчике «Три президента» на набережной Сены. У главного менеджера там был постоянно зарезервирован отдельный столик в кабинете.
Прилетев всего на сутки из Женевы, Стэмпин прямо из аэропорта направился в «Три президента». Вечер он собирался провести в объятиях любовника, чтобы утром обратно вылететь в Швейцарию, в свой главный офис. Ему предстояло решить одну из наболевших проблем.
Причиной кулинарной нелюдимости Стэмпина была его любовь к американской кухне. Он ненавидел устриц, паштет из гусиной печени — в общем, все то, чем обычно пичкают на деловых приемах. Всем этим изыскам он предпочитал бифштекс с кровью, картофель фри или отварной рис, салат с капустой и ананасами. А на десерт обязательно яблочный пирог. Грубая калорийная пища, напоминающая о беззаботном детстве в Канзасе.
