Из списков части исключён - Владимир Мищенко
– Достаточно для чего, для того чтобы не отпустить? Он слишком много знал. Верно?
– Ну, ты же не глупый. По крайней мере, до сегодняшнего дня был.
– Да. Не зря говорят, что безопасность бывает двух уровней – high и нехай. У меня сегодня по второму уровню. А это что еще?
– Хе, так это наши скалы и есть.
– Никогда бы не подумал, что рядом с городом такая красота есть.
– А что ты вообще кроме своей дачи видел?
– Увы. Согласен. Мало. Лезь, я дороги не знаю.
– А что тут не знать. Поднимайся.
Перед нами возвышалась величественная громада скал. Они начинались в пяти метрах от опушки и поднимались ввысь ступеньками. Ближние скалы – высотой метров пятнадцать, чуть дальше за ними, примерно в полтора раза выше. Несмотря на крутость, подниматься было легко – много больших удобных для ног выступов. Примерно на высоте четвертого этажа (я не старался смотреть вниз) мы вылезли на небольшую площадку, оканчивающуюся входом в пещеру.
– Вау! Как сказал бы мой дедушка, если бы он был американцем. Красота-то какая! А воздух какой! Нет не воздух, а сама атмосфера здесь. У меня аж мурашки по телу пошли, и мышцы напряглись, как будто гантелями полчаса занимался.
– А ты как думал. Не зря вход в пещеру такой лес караулит. Это священные скалы. А пещера – бриллиант этих скал. Ее слово – закон.
– А что пещера говорить может? Нет, я серьезно.
– Она не говорит. Но то, что скажет, ты поймешь без слов. Святое место. Не зря белые маги так боролись, чтобы не отдать это место нам. Много полегло и ваших, и наших. Но мы тогда победили, хоть и высокой ценой.
– А надолго ли?
– Не тебе судить, сосунок!
– Может быть. Не буду спорить. Как сказал бы Кузьма Прутков: “Вещи бывают великими и малыми не токмо по воле судьбы, но также по понятиям каждого“.
Дойдя до одного из поворотов пещеры, мне вдруг стало плохо: в глазах потемнело, в ушах звон. Именно звон, причем не колокольный, а скорее колокола. Да – морской колокол – рында. Это в нее били-звонили. Я четко увидел себя… Нет, не увидел, а сам оказался в каюте какого-то большого корабля. Это была моя каюта, и находился в ней я один. Я не был капитаном. Я был одним из его помощников – заместителей. Включилась громкоговорящая связь, и раздался голос капитана:
– Команда, слушай мое последнее слово. Я вынужден признать, что проиграл этот бой. Да и, по большому счету, очевидно, мы проиграли и эту войну. Временно. Никогда еще не бывало, чтобы кто-то покорил славян навсегда. Но этот бой мы проиграли: их слишком много, а наш корабль один. Вы геройски сражались, но… теперь враг пытается догнать нас и доставить в виде боевого трофея себе на базу. Этого я, как капитан, как офицер не допущу. Поэтому, команда, слушай приказ: открыть кингстоны, открыть все иллюминаторы! Боевой многоцелевой корабль “Решительный“ погибает, но не сдается! Команда “Решительного“ между жизнью и смертью выбирает свободу. Механик, самый полный вперед! Через полмили шельф резко уходит вниз, и они уже не достанут нас, и не смогут наш корабль использовать против нашего же народа. Вы храбро сражались, и погибнем мы, не посрамив чести нашего боевого корабля и звания военного моряка. Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу своей Родины! Вечная вам, братья, слава!
Потом последовала небольшая пауза, и послышался легкий скрежет иглы по стеклу. Раздался резкий хлопок пистолетного выстрела. Все поняли, что на свете стало одним чудесным человеком и моряком меньше. Слава павшим героям! И потом раздалась музыка, и полилась старинная песня:
Врагу не сдается наш гордый “Варяг“, Пощады никто не желает.
Я посмотрел на себя в зеркало, поправил фуражку и вышел в коридор. Двери некоторых кают были открыты, и оттуда доносились звуки: кто-то молился, кто-то громко во весь голос пел про “Варяга“, а кто-то тихо, самозабвенно, как молитву, пел эту же песню, душой и телом “соединяясь“ с павшими героями Цусимского сражения, с матросами “Варяга“ и “Корейца“, с еще живыми, но погибающими моряками нашего славного “Решительного“.
– А “Варяг‘’ стрелял по врагу до последней минуты. – Подумал я.– а что, собственно, мне мешает это сделать сейчас?
Я бросился к эскалатору и через полминуты был уже на верхней палубе. Попутно включил рубильник автономного аварийного электропитания. Палуба засветилась дежурным освещением. Автоматические пушки загрузили в себя новый боекомплект снарядов. Нас на большой скорости догонял вражеский корабль.
– Думаешь, догонишь? Хлопотно это тебе будет, однако. – Со злостью подумал я и прошел на корму к зенитной четырехпушечной автоматической установке. Наш корабль заметно набрался воды, просел, сбросил скорость. Корма почему-то просела значительно сильнее носа, но стрелять это не мешало. Я уселся поудобнее, ухватился за джойстики корректировки наводки прицеливания и прильнул к окуляру прицела. Практически сразу наткнулся взглядом на взгляд врага – капитана судна, догоняющего нас и хотящего взять нас на абордаж, смотрящего на меня в бинокль.
– Фигу тебе. Привет от нашего капитана.– Прошептал я и нажал на кнопку. Море огня изрыгнулось из пасти умирающего дракона. Капитанский мостик, все палубные строения вражеского корабля превратились в огненный ад – уж больно близко они подошли. Моя очередь из зенитки была последней агонией нашего корабля, так как почти сразу нос стал резко задираться вверх. Фал, державший спасательный катер, не выдержал и лопнул. На палубу посыпались спасательные жилеты и “НЗ“. Не знаю, каким образом, но меня хлестнуло одним из концов непонятно откуда взявшегося линя, вокруг которого был обмотан спасательный жилет. Вскрикнув от неожиданной боли, я прижал руки к лицу, тем самым, непроизвольно, прижав к телу и этот конец линя и жилет. Меня рвануло вверх и в сторону и выкинуло за борт, сильно ударив об фальшборт. Примерно в это же время вражеский корабль, потерявший управление, протаранил, подобно консервному ножу, верхнюю палубу “Решительного“, погружаясь в него метров на десять. Пауза. Примерно, как в знаменитой комедии, когда все узнали о приезде настоящего ревизора. Только здесь была чисто трагедия. Трагедия по нескольким сотням людей. Раздался сильный металлический скрежет, и оба корабля рухнули в пучину. Напоследок блеснули винты. Огромная воронка засосала все вокруг. Океан облизнулся, тихо вздохнув, и успокоился. Жертва принята. Было здесь что-то или нет? Если бы не армада боевых кораблей, то и не поймешь. Тем не менее, буквально через
