заросли высокой крапивы. Тут меня догнала очередная умная мысль: “Перед входом подумай о выходе“. Мне оставалось только сказать “спасибо за участие и заботу“. Интересно, это просто ручей или… По закону жанра здесь должна быть трясина, замаскированная травой. Причем по законам американского жанра главный герой, естественно весь окровавленный и поранятый, выбиваясь из последних сил, выдергивает себя за волосы из трясины (это они сдирают с немецкого варианта) и вытаскивает еще и спасенную им накануне красавицу. Преследующий их злодей, естественно, тонет в болоте, схватив напоследок, но, понятное дело, тщетно за руку или за ногу красавицу. По российскому жанру главный герой тонет сам, и умиленные зрители плачут – кто-то горько, кто-то, украдкой вытирая скупую мужскую слезу. Но у меня-то совсем другой сценарий. Я в центре города или почти там. Вокруг цивилизация. И максимум, что мне грозит, пройтись метров пятьсот вокруг этой сопки. Жаль, что склоны так поросли, что пройти метров сто до следующего бревна, просто немыслимо. Тогда вперед. Местное время одиннадцать часов сорок пять минут. Ты хотел убить время? Нет проблем. По этим чащобам явно не ходили. Некоторые кустарники так разрослись, что приходилось продираться напролом. Пару раз я капитально застрял, но моя уверенность, что это должно хоть когда-то кончиться, и мое ослиное упорство, за которое меня ругала еще моя бабушка, тянули вперед. На сколько метров я отошел от ручья, невозможно было сказать, так как я был похож на белый квадратик игры в “пятнашки“. Я мог отойти на двадцать метров, а мог и на пять. Когда, наконец, выбрался-выдрался в более-менее нормальный лес, я понял, что малеха заблудился. Кроны деревьев настолько плотно закрывали небо, и само собою солнце, что стоял полумрак. Полумрак и тишина. Вот как раз тишина мне и не нравилась. Ни криков отдыхающих, ни грохота далекого поезда, ни птиц, ни ветра. В принципе, ничего неординарного. В лесу встречаются такие места. Мало того, я сам иногда заходил на такие участки. Но дело в том, что местные стараются не заходить в такие места. Почему? Не знаю, но еще бабка заказывала туда не ходить. А бабка от своей бабки и так далее вглубь веков. Но, в конце-то концов, у нас самый хищный зверь – это лиса, а самый опасный – лось. Нет, вернее, брошенные домашние собаки, так как они ни человека, ни огня не боятся. Но это зимой, когда они голодные, когда они сбиваются в стаи. Но сейчас лето и рядом санаторий со своей помойкой, река. Ешь, пей, не хочу. Рай и для людей, и для бродячих собак. Но тут некстати вспомнилось, что в древнем Риме “санаториум“ называли медицинскую часть, куда сносили раненых в схватке гладиаторов. В этом смысле меня санаторий не привлекал. Не привлекал и все тут. Во-первых, больно. Во-вторых, страшно. Вас когда-нибудь убивали? Вы глядели в глаза человеку, который вот-вот вас убьет? Или вы видели, как бомбой или снарядом разрывает человека на куски, и эта волна разрывов неумолимо приближается к вам? Боевики хорошо по телевизору смотреть с булочкой и сладким чаем на подносе. Все-таки хорошо, что у человека есть мозги, и он может думать. Вот иду, думаю, а метры позади меня тикают, приближают к цели. Хотя, а куда я иду? Неба по-прежнему не видно. Если я иду вдоль реки, то ближайший населенный пункт примерно в двадцати километрах. Деревья высоченные. Мне с моими данными и навыками даже дергаться бесполезно. Вокруг ни одного маленького деревца, ни одной палки. Даже посоха не из чего сделать. Что за лес такой ненормальный.
– Ну, что, братец Иванушка, заблудился?
Представляете, достаточно редкий лес. Наверху сплошная крона. Дерево от дерева далеко и видно хорошо. Даже кустарника нет. И вот на тебе. Откуда не возьмись… Или за деревом спрятался, или материализовался. Выходит плюгавенько – надменного вида мужичок. Кого-то он мне напоминал. Да, в фильме “Холодное лето 53-го“ был там главный пахан. Артист хорошо его сыграл. Натурально. Вот и этот натурально передо мною явился. Не дух, но человек. Плюгавенький, но тревожит.
– Быстро ходишь. Молодец. Но раз пришел, то пошли.
– И куда это?
– Как тебе сказать. Ты там не был, поэтому и говорить бесполезно. Пойдем. Придем – увидишь.
– А если…
– Ну и в какую сторону ты пойдешь?
– А если сюда?
Он снисходительно, как ребенку, улыбнулся и посмотрел туда, куда я кивнул головой. И в тот же миг там взметнулось пламя. Квадрат метров десять на десять был охвачен пламенем. Я подошел к нему: стоять рядом было невозможно – горячо, а внизу ни кустов, ни травы, ничего нет. Гореть не чему – одна земля. Нет – это не морок.
– Довольно.
Пламя тут же потухло. Я наклонился и потрогал еще горячую землю. Моя рука ощутила пушисто – рассыпающуюся нежность свежего пепла.
– Это что, земля горела?
– Как видишь.
– Ей же больно.
– Об этом я как-то не подумал, но в этой ситуации главное то, что ты меня понял.
– Если это и гипноз, то качественный. Пошли.
– Пошли. Но я не бродячий факир, и гипноз мне не нужен. У меня есть другое.
– Неплохо. Скажи: мы с тобой в одной команде?
– Тебе не повезло.
– Или тебе. А что меня сразу не шлепнул?
– Приказали доставить живого.
– Так ты шестеркой подрабатываешь?
– Не хами. Я сказал – живым, но можно и инвалидом, и обожженным.
– Извини. Ты на работе. Просто настроение не фонтан. Заросли еще эти. А лес? Ты видел, какой лес. Сумрак.
– О-о-о, лес серьезный. Здесь несколько веков назад полторы сотни воинов самого Тамерлана зашли и потерялись. За ними послали еще десяток охотников – следопытов. Так и те сгинули. Вот так. А ты убегу, убегу. Куда? Видишь, мы к скалам вышли. А пошел бы ты туда, куда сказал, в пустыню бы вышел. Аккурат к барханам.
– Ты хочешь сказать, что лес этот – это перекресток миров?
– Не совсем, но, в каком-то смысле, – да.
– И что же, вот так ходи туда-сюда-обратно и все?
– И все.
– Что-то очень просто. Не находишь?
– Не нахожу.
– Почему?
– А ты отгадай, в какую сторону идти.
– Не попал – развернулся и назад.
– А ты уверен, что, идя назад, ты вернешься именно туда, откуда пошел.
– Значит, не все так просто. Есть какая – то загогулина, потайная кнопочка, что потайную дверь открывает.
– Значит, не все так просто. Только не кнопочки, а сучёчки. Мы же в лесу.
– Не понял. На них нажать надо, что ли?
– Зачем. Глаз достаточно.
