Жаркое лето Мариуполя - Василий Николаевич Прозоров
– Это да. Тут вы правы. Давайте так. Мы немедленно докладываем в Киев. Вы должны понимать, что такую информацию надо беречь в строгой тайне. Иначе ничего не выйдет. Поэтому наши руководители в Киеве будут реализовывать ее очень осторожно. Я думаю, решение займет 3–4 дня.
– Я так и думал. Что ж, давайте обменяемся телефонами. Я буду ждать вашего звонка.
Расстались они вполне хорошими знакомыми. Алексей предложил как-нибудь сходить в ночной клуб, где у него знакомый владелец. Андрей не отказался, но предложил сначала реализовать информацию по Донецку. На том и распрощались.
– Что думаешь? – спросил Вова, заводя машину.
– Очень интересно, – серьезно ответил Андрей. – Но делать надо очень осторожно. И давай так – даже у нас в группе никто не должен этого знать. Я напрямую на Кондратюка выйду, ему доложу.
– А как выйдешь? От «Бобров» по КЗ[36] позвонишь? Так через дверь вся дежурка Нацгвардии будет слышать…
– Точно. Надо что-то придумать. – Андрей задумался, глядя на дорогу.
«Кондратюку не Кондратюку, а Сереге в Центр надо немедленно сообщить! А действительно – бахнут «укры» какой-нибудь «Точкой-У»[37], и ДНР без руководства…»
У него был прямой номер Кондратюка и право в экстренных случаях звонить напрямую. Приехав на базу, он вышел на взлётное поле, где никого рядом не было, и сделал вызов. Начальник ДКР откликнулся практически сразу.
– Здравия желаю, товарищ генерал. Это «Булат» из Мариуполя.
– Да, да, привет. Что случилось?
– Валерий Витальевич, есть очень интересная информация, надо как-то вам ее доложить.
– Ну, так по КЗ позвони, в чем проблема? – нетерпеливо отозвался Кондратюк.
– Проблема в том, что аппарат КЗ стоит у наших связистов, а в соседней комнате постоянно находятся несколько офицеров Нацгвардии. Через дверь они услышат содержание разговора.
– Даже так? – собеседник на несколько мгновений задумался. – Слушай, у вас же там есть «Куплет» АТЦешный?
– Есть.
– Давай так. Сможешь перезвонить с него в 400-й кабинет, скажем, – повисла короткая пауза, – через 10 минут. Я туда подойду.
– Сделаю. Через 10 минут.
– Давай.
Андрей постоял еще на раскаленной бетонке, подставляя лицо жарким лучам. Потом решительно двинулся в их здание.
– Вася, готовь свой агрегат, надо срочно позвонить в 400-й кабинет.
Лопатенко, лежавший с книжкой на своей койке, встрепенулся и соскочил на пол.
– Сейчас проверю. С утра звонил, все прошло нормально. Вот, пожалуйста.
Андрей взял трубку и услышал в ней голос дежурного офицера ситуативного центра АТЦ СБУ, который сидел в 400-м кабинете в здании СБУ на ул. Владимирской в Киеве.
– Добрый день. Это Мариуполь беспокоит, старший группы. Там должен подойти начальник ДКР генерал Кондратюк.
– Да, только зашел. Дать трубку?
– Конечно, – Андрей оторвался от разговора и глянул на Лопатенко. – Вася, ну-ка выйди в коридор и смотри, чтобы никто не вошел и даже не подошел к комнате. И дверь поплотнее закрой. С той стороны.
Когда старший лейтенант вышел, Андрей продолжил:
– Валерий Витальевич?
– Да, это я, – услышал он знакомый голос. – Давай, рассказывай, что у тебя случилось.
Андрей вкратце изложил информацию, полученную от владельца «Ливерпуля». Кондратюк слушал внимательно, практически не задавая вопросов – в 400-м кабинете постоянно было много народу.
– Так, я тебя понял, Андрей Иванович. Знаешь что, оформи это шифровкой через наших связистов. На меня с пометкой «лично». Проследи, чтобы когда отправляли, не заглядывали в содержимое. Понял? Отправляй сейчас же.
– Понял, товарищ генерал, – ответил Андрей.
Уже собираясь отключаться, услышал в трубке:
– Молодец. Отличная инфа. Не ошиблись в тебе.
Спустя полчаса Андрей уже сидел у «Бобров» и смотрел, как старший связистов, необъятно толстый и веселый парень Леха, отправляет шифровку на Киев.
– Что за секреты, Андрюх? – спросил другой дежурный «Бобер».
– Если узнаешь, придется тебя застрелить, – с серьезным лицом ответил Андрей. – Вечером как обычно?
По вечерам он со Славой заходили к связистам играть в преферанс.
– А заходи. Часикам к 8, нормально?
– Отлично.
Вернувшись в свою каморку, он быстро написал сообщение в Центр, указав, что информацию отправил лично начальнику ДКР с применением мер повышенной секретности. Подумал и сфотографировал с экрана ноутбука саму шифровку и тоже отправил в Центр.
«Весело сейчас в Москве будет…»
Вечером, после очередного короткого совещания с группой и определения планов на завтра, Андрей со Славой двинулись к «Бобрам».
– Момент, надо в «библиотеку» заскочить, – сказал Андрей попутчику.
– На фига? – немногословно выразил удивление Торшин.
– Да там сегодня местные контрики какую-то «сепаршу» привезли, вот только час как уехали. Хараберюш отзвонился, благодарил. Надо взглянуть, что там.
У «библиотеки» их встретил дежурный.
– Привет, как там наши пленные?
– Все нормально, тарьщ подполковник. Вот только новенькая, которую ваши сегодня привезли,… – боец слегка замялся.
– Что такое?
– Да я ее в отдельную камеру посадил. Одну. Там ведь мужики сидят. Так она все время воет, прям как волк или собака… Я уже наорал на нее, а она все равно воет. Как будто не слышит ничего.
Андрей переглянулся со Славой.
– Воет, говоришь? Ну, давай глянем, что там за волчица такая. Веди ее в допросную.
Только они расселись в бойлерной, как дежурный завел пленную: молодая женщина, лет 27–30, одетая в футболку и спортивные брюки, босая. На тонких руках черные следы от сильных пальцев – хватали за руки жестко…
С видом обреченной она не уселась – упала на стул, сгорбившись как старуха. Длинные черные волосы спутанными патлами закрыли лицо.
– Голову подними, – приказал Андрей.
Женщина медленно подняла голову. Волосы откинулись назад, открывая приятное лицо с отчетливым красным отпечатком на левой щеке. Но внимание Андрея привлекло не лицо, не заметный след удара… Глаза. Глаза, в которых явно плескалось подступающее безумие такой силы, что Андрей невольно откинулся назад. Рядом шумно вздохнул сквозь зубы Слава.
– Что случилось? Ты чего воешь?
Женщина какое-то мгновение молчала. Казалось,
