Жаркое лето Мариуполя - Василий Николаевич Прозоров

Василий Прозоров

Жаркое лето Мариуполя

(из жизни опера СБУ–2)

Книги бывают разные. Большинство развлекают, некоторые учат, заставляют думать. Одни убаюкивают, другие держат в тонусе, некоторые даже смешат, или, наоборот, способны выдавить слезу. Та, что вы держите сейчас в руках – не про смех и не о тонусе. Книга профессионального разведчика рассказывает о смерти. Об убийстве Родины. Так бывает, оказывается можно лишить жизни целую страну. И умирать она будет тяжело и мучительно, что, впрочем, не мешает некоторым гражданам принимать агонию за движение, а предсмертные хрипы – за победные «гаслы».

Когда Украину убивали, контрразведчик Прозоров в один миг из защитника Родины, вдруг оказался в рядах душегубов. И сделал свой осознанный выбор – перешел на сторону Правды. Несмотря на прошедшие годы, написанное им из гущи событий того страшного лета 2014-го своей актуальности не потеряло. Украина продолжает агонизировать, а её убийцы по сей день собирают кровавую жатву.

Шокирующая правда всей изнанки «работы» украинских спецслужб, их места и роли в государственном перевороте и спровоцированной следом гражданской войны – вот главная и безусловная ценность книги «Жаркое лето Мариуполя». Изложенные в прозаическом формате реальные события, позволяют читателю полностью погрузиться в атмосферу и реалии тех дней. Читайте, запоминайте и не говорите потом, что, мол, «мы не знали»…

Всем моим близким и друзьям, которые поддерживали и поддерживают меня в трудные минуты, посвящается.

Все персонажи вымышленные, все совпадения случайны. Помните, что это художественное произведение.

Тем же, кто себя узнал в персонажах с желто-голубой нашивкой на форме, хочу сказать – бойтесь. Ибо возмездие придет.

Всем остальным – удачи и терпения!

Пролог

Пикап премиум-класса Фольксваген Амарок командующего сектором «М» антитеррористической операции (АТО)[1] генерала Рудницкого остановился возле боевой машины пехоты (БМП), что стояла с отсутствующей гусеницей с левого борта. На броне меланхолично курил боец. Форма его была настолько грязной, что на ней невозможно было разглядеть пятна камуфляжа. Сдвинутый на затылок шлемофон открывал полоску белого лба. Вернее, он был не белый – просто чище черного от копоти и грязи лица…

– Боец, где начальство? – крикнул ему в открытое окно Андрей, сидящий рядом с командующим.

– А прямо вдоль посадки езжай. Доедешь до капитана, поворачивай налево. Там метров 200 и увидишь, – спокойно ответил боец, не вставая и даже не вынимая сигарету изо рта.

– До какого капитана? – Андрей начал раздражаться.

– Увидишь. Не ссыте, мимо не проедете, – боец выплюнул окурок и полез внутрь БМП.

– Ты что-нибудь понял? – своим обычным басом спросил Рудницкий.

– Нет, – покачал головой Андрей. – Поехали пока прямо.

Он обратил внимание, что Рудницкий, который был нетерпим к нарушениям устава, не сделал даже попытки одернуть солдата за неподобающее поведение. «Не к добру это», – подумал Андрей и оглянулся. Кугуар[2] сопровождения шел сзади, чуть отстав из-за пыли. В этот момент их «Амарок» резко затормозил, и Андрей ткнулся каской в подголовник переднего сиденья.

– Смотрите, товарищ генерал, – севшим голосом пробормотал водитель…

Впереди, на стыке двух посадок, на линии электропередач висела часть тела человека. Ног у тела не было. Видимо, взрывом человека порвало на две части и верхнюю забросило на провода.

– Давай потихоньку вперед, – почему-то шепотом приказал водителю Рудницкий.

Медленно машина поползла по грунтовке.

– Мать твою! Вот тебе и капитан, – вырвалось у Андрея. На теле присутствовали остатки обгорелой формы. Причем правая сторона с плечом прекрасно сохранилась, и на плече отчетливо виднелся погон с четырьмя звездочками…

– Звиздец! Вот это указатель, – выругался Рудницкий. – Что стал? Давай налево, как сказал тот чмошник!

Машины их маленького каравана свернули налево и вдоль очередной посадки двинулись в сторону места дислокации вышедшей из Изваринского котла группировки украинских войск.

Провисшие под тяжестью тела провода ЛЭП задевали верхушки деревьев, где яркая зелень уже сменялась выгоревшей листвой – в Приазовье солнце убивает растительность быстро. Но еще быстрее ее убивали люди, оставившие следы своей деятельности в виде воронок, вывороченных взрывами деревьев, посеченных осколками стволов и перепаханных гусеницами полей.

Шел август 2014 года…

1

После возвращения с Донбасса всей группе дали неделю отпуска. Ну, не сразу, конечно. Сначала они писали рапорта и докладные, и высокие начальники даже уверяли, что их опыт не пропадет даром, что на основе их применения будут готовиться новые оперативные группы. Ну и так далее.

Андрей, помимо всего прочего, написал рапорт о проблеме мародерства среди военнослужащих Нацгвардии. Рапорт внимательно прочли и пообещали поднять вопрос наверху.

Андрей не обольщался. Вадик Трофимов, всю службу обитающий в департаменте контрразведки Службы безопасности Украины (СБУ) и имеющий очень широкие связи, намекнул – рапорт лег в сейф одному из руководителей. Скорее всего, навсегда. В конце года, когда будут делать сверку «секретки»[3], уничтожат по акту и дело с концом. И вообще, Андрей Иванович, ты не переживай, мы вон наступаем, города освобождаем, население, кстати, нас радостно приветствует. А если не радостно, то это просто «сепары» и российские агенты. Так что через месяц-другой зачистим все там, и в добробатах[4] надобность отпадет. Загонят их в казармы, а там муштра и дисциплина сделают свое дело. Нет проблем.

Андрей не стал переживать. И поехал в Николаев. На родину. Благо, по указанию Турчинова, когда он был еще и.о. президента Украины, за каждый день в АТО начислялась двойная зарплата. Конечно, сразу по возвращению деньги им не выплатили. Финансисты везде одинаковы: а соберите справки о том, что вы туда ездили, а предоставьте копии командировочных, а то, а се… Но через пару недель обещали все выплатить. Значит, можно было погулять в отпуске без мыслей о презренном металле.

Центр