Александр Золотько - Зубы Дракона
Не успел. Не успел.
«Если тебе разрешать выбирать казнь – попроси, чтобы тебе перерезали горло!” – так когда-то сказал Дракон. Это одна из самых безболезненных смертей – перерезанное горло.
Шатов оглянулся. Убийцы, семнадцатилетние мальчишки, не торопясь, приближались к нему. Халаты их было залиты кровью. На лицах…
Злость, решимость, угроза? Что было на их лицах? Что? Шатов попятился, оскользнулся в крови и, чтобы не упасть, схватился за операционный стол. За руку убитой.
– Разберитесь с ним! – крикнул кто-то сверху.
– Шатов, беги! – девичий голос.
Светлана?
Шатов рванулся к двери, распахнул ее и вылетел в коридор. Направо или налево?
Куда бежать?
Все равно, лишь бы отсюда.
Выход… Черт, где тут у них выход? Сзади, от операционной, кто-то закричал. Не оглядываться. Бегом.
Ноги скользили по паркету, Шатов несколько раз чуть не упал.
Он на третьем этаже. Шатов мельком глянул в окно. На втором, на один этаж он спустился, когда спрыгнул в операционную. Еще раз выбить стекло и выпрыгнуть…
За спиной кто-то азартно свистнул.
Не успеешь, Жека. Это тебе не кино, чтобы прыгать в стекло головой вперед. Только бежать и надеяться, что дорогу не успеют перекрыть. И до чего скользкие полы.
– Стоять! – это сзади, это кто-то крикнул, чтобы припугнуть Шатова, чтобы сбить дыхание. Нет, он не остановится.
Лестница.
Шатов прыгнул через несколько ступенек, схватился за перила, чтобы не упасть. Только не подвернуть ногу и не грохнуться на ступеньках. Вообще не грохнуться.
Еще один лестничный пролет. И снова никого. Только какие-то голоса сзади. Только бы не закрыли входную дверь. Только бы не закрыли…
Дверь открылась легко, и Шатов выбежал из здания.
Сердце колотилось уже где-то в горле, мешая дышать. Вдох, и словно холодным огнем обдает колотящийся комок сердца.
Бежать. Бежать не оглядываясь, не обращая внимание на крики. Только не к реке, не к селу. Шатов затравленно оглянулся. От корпуса с дубом перед фасадом двигался Звонарев. Услышал крики или просто вышел погулять – думать некогда, и встречаться с ним не стоит. Значит, вправо.
Шатов побежал. За спиной хлопнула дверь школы. Это преследователи. Семнадцатилетние мальчики с повадками опытных убийц? Не оглядываться.
Шире шаг! И смотреть под ноги. Шире шаг. Как в армии, на марш-броске. Шире шаг. Только здесь нужно не добежать до финиша, а убежать от… От финиша.
Слева река. Нельзя, прижмут. Бросаться вплавь? В одежде и обуви – догонят. Раздеться в воде – куда он потом денется голым? Через луг, к лесу.
Шатов мельком оглянулся. Сзади – двое. В халатах. В белых халатах, испачканных чем-то спереди. Чем-то очень красным.
Бежать.
Не запнуться на низкой оградке. Не споткнуться. Интересно, что подумают дети, увидев дядю, перепрыгивающего через заборчик и убегающего от семнадцатилетних пацанов? Решат, что они играют в догонялки?
Прыжок. Твою мать, толкнулся слишком рано, словно прыгал не в высоту, а в длину. Уже толкнувшись, Шатов понял, что зацепится ногой. Блин. Шатов выставил руки.
Удар болезненно отозвался в суставах, перекат получился не лучшим образом, высокая густая трава хлестнула по лицу.
Встать, скомандовал себе Шатов и поднялся на ноги. Теперь – снова бегом. Бегом, я сказал!
Только бежать по траве не очень удобно. Стебли цепляют за ноги, приходится буквально выдирать ноги при каждом шаге.
Шатов бросил взгляд через плечо – белые с красным пятна маячили где-то на полпути от школы к заборчику. Нормально. Уйду, подумал Шатов. Следующий заборчик, потом метров триста по полю, а там – лес.
Не прозрачный сосновый, а настоящий, с подлеском и кустами. Шатов обратил на него внимание, когда шел к школе за Дмитрием Петровичем и Звонаревым.
Добегу, пообещал себе Шатов. Добегу.
Сзади что-то крикнули. Голос еще не совсем оформился, ломкий голос, не взрослый. Шатов не разобрал, что именно кричали сзади. Требуют, чтобы он остановился?
Фиг вам, а не остановиться. Давненько Шатов не бегал, дыхалка уже сбилась, но он еще сможет…
Шатов успел изменить направление, чтобы не врезаться в десятилетнего мальчишку. Куда тебя несет! Черт, Шатов снова метнулся в сторону, чтобы не затоптать еще одного ребенка.
Третий, белобрысый мальчишка, бросился под ноги, вцепился в Шатова и что-то пронзительно закричал. Черт, да что же ты делаешь?
Удержаться на ногах. Подбежали еще несколько детей и, не раздумывая, бросились на Шатова. Их крики слились в азартный возглас.
В игры играют… Шатов попытался отодрать мальчишку от своих ног. Осторожно, чтобы не повредить…
Десятки рук вцепились в одежду Шатова, в его руки, ноги волосы… Чьи-то ногти скользнули по лицу.
– Разойдись, – крикнул Шатов страшным голосом, чувствуя, что теряет равновесие.
Можно расшвырять их. Всего несколько ударов… Нет, Шатов еще раз попытался вырваться, стряхнуть с себя маленькие цепкие пальцы. Не получится. Не получится.
Шатов упал навзничь, кто-то из детей закричал от боли, но крик этот потонул в общем восторженном вопле. Они победили, они свалили этого взрослого на землю, и он теперь в полной их власти.
По несколько восторженно орущих мальчишек и девчонок навалились на руки и ноги Шатов. Остальные удерживали тело, а одна девчонка, милое создание с громадными карими глазами, стала коленями на грудь Шатова и стала бить его по лицу, часто-часто взмахивая ладошками.
Шатов на мгновение зажмурился, потом с криком рванулся и почувствовал, что маленькие руки, терзавшие его, вдруг разом исчезли. Смолкли и вопли. Только кто-то, Шатов не мог понять кто: мальчик или девочка, тонко плакал неподалеку.
Шатов выпрямился. Медленно, понимая, что уже можно никуда не спешить. Что теперь нужно просто встать и принять то, что для него приготовили…
Так и есть, те двое, испачканные в крови, стояли напротив Шатова. Их взгляды были спокойны, на губах даже блуждало что-то похожее на улыбки.
– Догнали? – переводя дыхание, спросил Шатов.
– Догнали, – сказал тот, что стоял справа.
У него были черные волосы и очень симпатичная ямочка на щеке.
– Хорошо бегаешь, – сказал второй, русый и сероглазый.
– Мерси за комплиман, – кивнул Шатов, пытаясь успокоиться. – Если бы не спиногрызы – убежал бы.
– Вряд ли, – сказал брюнет, расстегнул пуговицы на халате и, сняв его, отбросил в сторону.
– Мы бегаем лучше, – сказал сероглазый парень. – А если бы не догнали мы, то тебя встретили бы варвары.
– И ты пожалел бы о том, что так хорошо бегаешь.
– Варвары, говорите? – уже почти ровным голосом спросил Шатов.
– Варвары, – сероглазый также отбросил халат в сторону. – Отдышался?
– Да, – автоматически кивнул Шатов. – А что?
– На ногах нормально стоишь? – с недоброй улыбкой спросил брюнет.
– Не падаю пока, – Шатов понял, что основные действия сейчас только начнутся.
Ребята молодые, подвижные, явно тренированные. Но Шатов тяжелее и злее. И Шатов еще помнит, как эти двое миляг резали живое тело.
Брюнет легко подпрыгнул.
Шатов успел заметить начало движения, пригнулся, чтобы уйти от удара ноги, и ему это почти удалось. Если бы они были вдвоем, Шатов и брюнет, то, промазав с первого раза, мальчишка неминуемо нарвался бы на встречный удар.
Но противников у Шатова было двое. И слишком поздно Шатов понял, что первый, высокий удар в прыжке – всего лишь финт, уловка, чтобы заставить Шатова наклониться.
Сероглазый также ударил ногой, без прыжка, без выкрика и без особых выкрутасов. Просто, как по мячу.
В голове у Шатова что-то взорвалось.
Трава метнулась к лицу. Еще удар.
Боли Шатов не почувствовал, просто тело его вдруг дернулось и стало ватным.
Удар, дыхание пресеклось.
– Нравится? – долетело откуда-то сверху.
И вспышка перед глазами.
На это раз – в лицо. Не церемонятся, мальчики. Сволочи. Шатову удалось почти год прожить, не получая ногами в лицо. И вот теперь все началось снова.
Ублюдки.
Шатов перевернулся на живот. Подтянул ноги.
Удар справа.
Больно. Тело завалилось набок.
Встать.
Шатов оперся на руки. Новый удар снова свалил его.
Суки.
Встать.
Опереться на руки, подтянуть ноги. Оттолкнуться от земли.
Удар.
Шатов устоял. Пусть бьют. Нужно только встать. Только встать. Он сможет. Он упрямый. Он упадет только мертвый.
Встать.
Выпрямиться.
Перед глазами плавали цветные пятна. Оттолкнуться от земли. Оттолкнуться и не потерять равновесие. Если бы он мог рассмотреть, с какой стороны последует новый удар. Так было бы значительно легче усто…
Слева, в корпус, хлестко и неожиданно.
