Владимир Шатов - Ковчег

Предисловие

 Вокруг, насколько хватало силы глаз, вольготно разлеглась унылая снежная равнина. Как не вглядывайся в серое однообразие пустоты, ничего не увидишь, кроме ровного, словно выбритого снежного наста…

 Многолетние отчаянные попытки разглядеть хотя бы какое – либо движение, самый слабый намёк на жизнь, всегда заканчиваются ничем. Всё впустую!

 За столько лет ожидания любая надежда, казалось, должна была непременно умереть. Почему же ты до боли, до рези в глазах, вглядываешься в бездушные стёкла прибора, уменьшающего расстояния?

 Почему ты наивно надеешься увидеть в тумане неизвестности неясную тень чуда? Ответ прост, как сама жизнь.

 Потому что человеку свойственно верить…

 Причём совершенно не важно, в кого или во что. В Бога, любовь или светлое будущее. Главное верить, что ты создан Творцом не просто так, не случайно. Не напрасно прожил свои, разнообразные годы и недаром ел горький хлеб одиночества.

 В тайне надеясь, что в хаотическом нагромождении случайных встреч, кратких мгновений счастья и каждодневной тяжёлой работы есть, должен быть, какой – либо смысл.

 Иначе, зачем всё это?

 Все мы живем, неосознанно стремясь обнаружить подтверждение своей уникальности и исключительности. Именно для этого мы совершаем великие открытия и страшные преступления. Для этого рисуем шедевры и топим свои жизни в алкоголе. Влюбляемся и ненавидим, строим и разрушаем…

 Живём и умираем!

 Воистину счастлив тот человек, кому посчастливилось найти неопровержимые доказательства собственной значимости. Знаки избранности, однозначно одобренные другими людьми, ибо только со стороны можно правдиво рассмотреть самого себя.

 Вот почему ты пристально смотришь на надоевший мёртвый пейзаж, и когда обычное разочарование уже готово опять накрыть тебя, случается чудо!

 На самой границе Земли и неба, с западной стороны света, ты краем слабого глаза замечаешь невесомое движение. Не может быть!

 Ты столько лет ждал подобного, что не веришь собственным глазам…

 Отслонившись от нагретых теплом тела окуляров, ты взволнованно вдыхаешь спёртый воздух и вновь впиваешься взглядом в ровную линию горизонта. Ты боишься увидеть, чего ждал столько лет, неизвестное всегда пугает. Боишься, но жаждешь так, как не хотел ничего и никогда...

 Воистину чудо!

 Зачаточные шевеления, благодаря мощной оптике превращаются в движущийся объект. Нет! Три тени. Неужели люди? Не может быть! Ура! Свершилось…

 Радостное возбуждение не дает тебе возможности сосредоточиться. Проверяешь на всякий случай ещё раз... Всё точно, три человеческие фигуры, медленно бредут прямо к Убежищу. Навскидку прикинув их скорость, и расстояние ты понимаешь, что к утру, они, возможно, будут где – то рядом.

 Фантастика! Слава Небесам! Но что делать? Надо сообщить всем. Немедленно! Сейчас же…

1

 Припадочная лихорадка боя легко воскресила доставшееся нам от предков и порядком забытое звериное чувство опасности. Звуки близких выстрелов, крики боли и отчаянья, кипятили кровь. Выпустив длинную, выстрелов в десять, веерную очередь, человек на мгновение задержался в проёме расхристанного окна.

 - Попал? - одно из трёх окон его бывшего шикарного кабинета, превращённого в несколько огневых точек, мало напоминало глаза ещё недавно фешенебельного офиса.

 Изрытое оспинами незрячих пуль, с остатками стёкол дорогого стеклопакета, оно служило сейчас только одной цели – стрелять, стрелять, стрелять...

 - Получили гады! – он обрадовался, что выпущенные им на волю, кусачие пули, нашли конечную цель. - Ага, не нравиться…

 Три или четыре фигурки, забравшиеся на высокий, двухметровый забор охранявший завод, получили его привет. Кинетическая энергия раскалённого свинца отбросила их назад, и они свалились вниз, на головы новых штурмующих. Только один труп упал внутрь охраняемой территории, под кусты цветущего жасмина. Убийственный аромат вызывающе белых цветов, прорывался диссонирующей ноткой среди всепроникающих запахов смерти…

 - На той стороне, небось, целая гора мертвецов? – некстати подумал человек. - По ним они быстро взбираются на забор.

 Только подумав об этом, он увидел головы нескольких нападавших, вынырнувшие с восточной стороны.  Наученные несчастливой судьбой предшественников, они не спешили перебраться через бетонное препятствие. Ящерицами устроились на телах погибших товарищей и открыли одиночный огонь из трофейного оружия. По наружной стене здания с противным звуком зацокали кусачие пули.

 - Вот сволочи! – Выкрикнул он треснувшим от жажды голосом. - Никак не успокоитесь, гады! Откуда вы только берётесь?

 С высоты пятого этажа ему было хорошо видно, как один невысокий, худой боец, слепо шаря дулом снайперской винтовки, пытается вычислить надоевшего стрелка в окне горящего строения. Бывший офис заводоуправления располагался метрах в двухстах, и снайперу не сразу удалось поймать цель.

 - Ах ты, сука! – Разозлился выслеживаемый стрелок.

 А кому приятно чувствовать себя мишенью?

 - Здохни, здохни…

 Он остервенело нажал на спусковой курок верного АКСа, предварительно поймав голову снайпера в перекрестье прицельной планки и мушки на потёртом стволе. «Калашников» заученно дёрнулся, отдачей от выстрела тупо ткнув в давно потерявшее чувствительность плечо. Смачно, с металлическим звяканьем, выплюнул пережёванную, ненужную гильзу и замолчал…

 - Патроны кончились. – Самая страшная мысль, возможная в боевой обстановке, обожгла его воспалённый мозг. - Твою мать! Сейчас сомнут…

 Стрелок торчал в проклятом окне, растерянно сжимая нацеленный в вечность автомат и тут-то внутри его засигналило, запричитало забытое чувство опасности.

 - Назад, назад! – вопило проснувшееся подсознание, и он ошеломлённый силой возникших чувств, быстро отпрянул от выщербленного проёма.

 Как оказалось вовремя…

 На том месте, где мгновение назад находилась его голова, расцвёл некрасивый узор на выкрашенном пулей кирпиче. К удушающему вонизму боя, добавился резкий запах пережжённой глины.   Человек затравленно смотрел на щербатую отметину смерти и постепенно трезвел.

 - Нужно уходить, пора. – Мысль работала на удивление чётко и рационально. - Час прошёл! Наши наверняка уже все подтянулись к месту сбора. Тут делать нечего, рано или поздно бандиты прорвутся внутрь охраняемой территории…

 Одним заученным движением он отстегнул пустой магазин, другим перевернул перемотанную скотчем пару и резко вставил в паз. Фиксирующая собачка звякнула, закусив последний рожок, набитый патронами. Закинув за спину распалённый автомат, он побежал по задымленному коридору к выходу из потенциальной ловушки.

 - Хрен вы меня возьмёте, – на бегу думал человек, ловко проскакивая мимо обстреливаемых окон. - Не пришло мне время умирать. Погожу пока…

 Пространство вокруг горело, грохотало и стонало. Не останавливаясь и стараясь не смотреть на валяющиеся вокруг труппы погибших защитников, он быстро спустился по частично разрушенной лестнице. Не пригибаясь, почти открыто, человек затрусил рысцой в сторону видневшихся в глубине заводской территории комплекса низкорослых зданий. Там находилось спасение, по крайней мере, так ему хотелось верить…  

2

 Проснуться не получалось довольно долго…

 Увиденные отрывки сна, чёрно–белый отпечаток давних событий, заставил его сомневаться в реальности настоящего. Если бы не обильный пот, вызванный приливом адреналина, он ни за что не поверил, что картины воскресших воспоминаний оказались всего лишь сновидениями. А может именно сны являются нашей настоящей жизнью? А то, что мы принимаем за действительность, красочный сон?

 - Как же от меня воняет! – сморщился потный человек. - Как тут выспишься?

 Подозрительный запашок, образовавшийся от переживаний тягостного сна, явно не способствовал полноценному отдыху...  

 Старик немного полежал с закрытыми глазами, заново привыкая к собственному телу. В последнее время оно вело себя абсолютно по-свински. Каждый новый день приносил немыслимую боль в местах абсолютно для этого не предусмотренных…

 - Хотя бы умереть скорее... – в очередной раз подумал он и свесил с низкой лежанки ноги в затасканном утеплённом комбинезоне. - Всегда ненавидел старческий запах, исходящий от пожилых людей, а теперь сам воняю.

 Даже через толстую кожу зашнурованных потомков славянских лаптей, холод сноровисто забрался по чувствительному позвоночнику. Ревматические кости по очереди устроили дежурную перекличку. Бетонный пол комнатёнки, стылый и сырой, лучшее средство возвращения в действительность.