Дмитрий Красько - Волк-одиночка
— А теперь постой спокойно, дай мне на тебя полюбоваться.
— На, — согласно сказал я и застыл, как вкопанный. А что оставалось делать? Вы скажете: пистолет. И я соглашусь: пистолет. Он у меня был, причем болтался в правой руке, и уже изрядно взведенный. Но суть в том, что его дуло было направлено черт разбери куда, тогда как ствол охранника — и я это видел отчетливо — целился мне аккурат в левый глаз. В том, что стоящий передо мной товарищ — специалист тренированный, я, если и сомневался, то виду не подавал. Выяснять, так это или нет, было накладно для здоровья. А я им в последнее время, вопреки привычкам, стал почему-то особенно дорожить.
— А поворотись-ка, сынку, — ласково попросил охранник.
— В какую сторону? — на всякий случай уточнил я.
— Кругом, — мягко посоветовал он, и я выполнил его просьбу. За спиной послышались быстрые легкие шаги, и я внутренне сжался, понимая, во что это может — и даже должно — вылиться. Удар по темени, темнота небытия, и мой второй выход на охоту закончится так же бесславно, как и первый. Хорошо еще, если его последствия окажутся такими же безобидными, но в этом я сильно и, на мой взгляд, справедливо, сомневался. Вторично Камена меня живым не выпустит — просто поймет, что я человек настырный, без тормозов, и останавливать меня надо сразу и навсегда.
Самое пакостное, что сколько не искрили мои мозги от напряженной работы обоих полушарий, ничего путного в смысле выхода из создавшейся ситуации предложить так и не смогли. Хотя — что их в этом винить? Стрелок находился от меня в десяти шагах, а пройти это расстояние можно за считанные секунды, так что времени на поиск решения не было.
И так бы и сгинул в безвестности еще относительно молодой и кое с каким будущим — по гороскопу — парень по имени Миша Мешковский. Пал бы под ударом какого-то хуцпана только потому, что тот имел счастье за пару минут до этого выглянуть в окно. Очень вовремя выглянуть и очень вовремя вытащить пистолет. Только, кроме пистолета, у человека, который стремится победить, должно быть еще кое-что. К примеру, башка, в которой хранятся мозги. И, желательно, удача.
Второе у парня было. А вот с первым, по всей видимости, с детства ощущалась напряженка. Зато у меня было и то, и другое. Повезло, понимаете ли. Но везет достойнейшим — в отражении оконного стекла я увидел, как фигура охранника вынырнула у меня из-за плеча, и пистолет эта фигура держала уже за ствол, а рукоять была занесена в воздух, готовая опуститься на мое многострадальное темя.
Зря он, конечно, появился в оконном отражении. Уж на что другое, а на реакцию я никогда не жаловался. А потому шагнул взад, развернулся и сунул пушку, которую все еще держал в руке, туда, куда она сунулась. Можно было, конечно, потерять какую-то долю секунды, выбирая часть тела поуязвимее, но это было уже ни к чему — какая охраннику разница, куда я, в конце концов, выстрелю? Больно будет везде. Правда, кое-где больно будет недолго.
Я все правильно просчитал. Уловив, что упустил нить игры и инициативу у него перехватили, парень не стал артачиться, а застыл, как вкопанный, все так же держа пистолет на весу. Ствол мой, если кому интересно, уперся ему в район аппендикса, но это ведь неважно, правда? Важно, что я, согнув ногу в колене, смешал в одно целое — хотя, скорее, разбитое — все мужское достоинство охранника, после чего тот уютно распластался у моих ног.
Нагнувшись, я подобрал его пистолет и зло выругался — он оказался газовым. С десяти шагов нечего и думать нанести этой пукалкой кому-нибудь значительный вред. Но поди разбери с такого расстояния, чем тебе грозят — настоящим стволом или газовым? Он, гад, получается, просто взял меня на понт. Вы представляете? А я не представляю.
Но все хорошо, что хорошо кончается. А что кончается плохо, то, соответственно, не хорошо. Мне достался первый вариант, охраннику — второй. Судьба, банковавшая в этой партии, скинула такую карту.
Оставлять парня на холодном полу посреди огромной пустынной залы было просто бесчеловечно. У меня, к примеру, не хватило на это наглости. Я взял его за голяшку и волоком потащил в служебное помещение, туда, где вчерашний любитель порно истекал слюной перед телевизором. Было трудно, но я старался, медленно, зато верно продвигаясь к цели.
Там, как и в любом другом уважающем себя вахтенном помещении, имелся стул. А какое, на хрен, может быть вахтенное помещение без стула? Это такой же нонсенс, как корабль без кормы. Вахтеры должны работать сидя, им противопоказана стоячая деятельность, иначе как они смогут заработать себе геморрой? Но это — к вопросу о стульях.
К нему я и привязал невезучего парня, которому чуть было не улыбнулась удача. Но «чуть» — не считается, поэтому я обрезал найденным здесь же дежурным перочинным ножиком телефонный шнур и соединил охранника и стул воедино. Потом поставил свое произведение лицом к телевизору и включил ящик. Фиг придерешься — издалека, так просто человек смотрит интересную передачу. Так смотрит, что оторваться не может. Что ж. С каждым бывает.
Покончив с этим, я потрепал парня по щеке и, пожелав ему спокойной ночи, пошел туда, куда, собственно, шел с самого начала — к Камене. Он меня интересовал гораздо больше, чем невезучий охранник. Этот, в принципе, меня интересовал только в плане препятствия на пути к цели. Так что я сделал ему ручкой и продолжил путь — тот же, что и утром, но в обратном направлении.
По блестящему кафельному полу в клеточку, держась за вычурные гнутые перила, мимо фотографий природы и красавиц в разных позах, непонятно, на каком основании присутствующих в здании молочного комбината, мимо фикусов и прочих пальм, я шел к знакомому кабинету.
И все-таки доктор слегка ошибся. Вряд ли мне понадобятся две недели для полного восстановления. Я удивлял сам себя, причем безжалостно — дорога наверх далась мне не в пример легче, чем ночной спуск по этой же лестнице. Не сказать, конечно, что я взлетел на четвертый этаж, как на крыльях, но тем не менее.
Да и к двери с гордой надписью «Приемная» я шел куда быстрее и увереннее, чем в прошлый раз. Здоровье, блин. Даже странно как-то — я о нем ни фига не заботился, по крайней мере, последние пять лет, а оно, как собака, продолжало служить мне верой и правдой.
Добравшись до двери, я толкнул ее. Безуспешно. Я слегка удивился — какого, собственно, черта? Попробовал еще раз, но с тем же успехом. Дверь явно была заперта. После осмотра замка оставалось только почесать затылок — с таким запором мне справиться было не по силам. Повертев в руке пистолет, я так и не решился выстрелить — оповещать все здание о своем присутствии было глупо. Хоть и ночь — но вдруг здесь затаилась целая шайка злых трудоголиков?
Повздыхав немного, я направился обратно. У меня еще был шанс попасть в кабинет Камены и проверить — там ли он, запершись, или его вообще в конторе нет. Потому что у охранника должен быть ключ. Да и, в любом случае, он должен знать, покидал шеф рабочее место или нет. Надо бы сразу сообразить, да что-то мозги не сработали.
Дурная голова ногам покоя не дает — мне опять пришлось преодолевать лестницу. Но я вполне благополучно справился с этой задачей и через пяток минут был уже внизу.
Парню, дежурившему этой ночью, ну никак не везло. Мало того, что он проиграл совершенно выигрышную позицию, так еще и голову о пол расквасил. Очевидно, дождался, когда боль в мошонке прошла и принялся раскачиваться на стуле, рассчитывая ослабить веревки. Не подрассчитал и хряпнулся вместе с мебелиной на пол, серьезно ударившись черепом. Да так, что кожу рассек. И на момент моего появления лежал на полу, поливая его кровью. Довольно успешно, надо сказать — из раны натекла изрядная лужа.
Я подошел к нему и, встав рядом, уставился сверху глаза в глаза:
— Несколько вопросов на засыпку. Осилишь?
Он молчал. Таращился на меня влажными глазами, и молчал. Сволочь такая. Наверное, готовился проявить чудеса героизма. Я этого допустить не мог за отсутствием достаточного количества времени, а потому присел рядом, засунул ствол пистолета в его ухо и спросил:
— Прочистить или так услышишь?
— Ну, что? — не самым вежливым тоном отозвался он.
— Вообще-то, я тебе наврал. У меня только один вопрос, — я не стал заострять внимание на его грубом тоне. — Камена здесь?
Охранник дико вытаращил глаза, и я неожиданно почувствовал, что спорол глупость. Какую — убейте, не знаю. Но он объяснил, ответив:
— Ты что? Сегодня ж суббота, выходной. Тут вообще, кроме меня, никого нет.
Называется, приехали. Будучи таксистом, впрочем, нетрудно забыть, что обычный люд по субботам-воскресеньям отдыхает. Но какая невезуха, подумать только! Потратить столько времени, добираясь сюда, убить кучу нервов, стоя под прицелом газового пистолета, и все — зря. Ужасно обидно.
Глава 8
Одним словом, досада. Фиг даже с тем, что я угробил драгоценные часы-минуты, добираясь до комбината и шарахаясь в его административном здании. И фиг с тем, что меня там чуть не порешил хуцпан с газовым пистолетом. Хуже всего было то, что я засветился, а этого делать было никак нельзя. Теперь у меня обозначился лимит времени, в который я был обязан уложиться. Потому что утром заявится смена и обнаружит связанного охранника на полу, который, ко всему, испачкан его кровью. И охранник расскажет им, что случилось ночью. И тогда Камена начнет ответную охоту. Повязка на физиономии, которую я не снимал, вряд ли реально могла помочь. Слишком много косвенных улик указывало на меня. Хотя бы то, что я уже бывал в здании конторы и более или менее сносно мог предположить, что меня там ждет. Хотя бы то, что я интересовался Каменой. Хотя бы то, что движения мои были неуклюжими и угловатыми. В общем, вычислялся я легко. А посему нужно было создать серьезный задел за оставшееся до утра время. В моем распоряжении оставалось что-то около семи-восьми часов, что до обидного мало для человека, не имеющего под задницей машины.
