Михаил Серегин - Батюшка. Кулак и крест
Пока в ночном воздухе запаха бензина не было, это отца Василия обнадеживало. Он отстегнул кронштейны крепления капота и, отстранившись, откинул его на лобовое стекло. Вверх ударил поток горячего пара. Одну руку священнику все же обожгло. Он снял с головы скуфью и стал махать ею над недрами моторной части, разгоняя пар, свиставший из трещины в радиаторе. Вот и аккумулятор, только гаечные ключи искать некогда. Достаточно отсоединить массовый провод от аккумулятора, это священник знал. Обжигаясь и царапая пальцы, отец Василий ухватился за провод около клеммы и стал крутить его из стороны в сторону и вверх. Поддавался он плохо, но то, что его удалось свернуть, обнадеживало. Стараясь не обращать внимание на горячий пар, отец Василий ухватился за провод двумя руками, стал крутить и тянуть с таким ожесточением, как будто хотел вырвать с корнем сам мотор. Разъем сорвался с клеммы аккумулятора неожиданно. Священник опустил его вниз, чтобы ненароком он не сполз опять к клемме, и устало вытер лицо.
– Все, Рогов, порядок, – крикнул он участковому. – Слышишь?
– Ой, батюшка! – ответила вместо участкового испуганным голосом Дарья. – Он на землю валится! Ой, он не дышит.
– Па-па-а-а! – взорвался ночной лес детским истошным криком, и отец Василий бросился к участковому.
Рогов, который сидел, прислоненный спиной к стволу дерева, безжизненно валился на бок с закрытыми глазами. Отец Василий поддержал тело, пытаясь одновременно нащупать на шее пульс. Пульс был, но как будто затухающий. Священник принялся хлестать участкового по щекам и растирать ему грудь. Остановись, куда ж ты собрался, с ожесточением думал он.
– Воды бы! – крикнул он, понимая, что воды поблизости нет.
– Есть! – ответил ему всхлипывающий голос мальчика. – Там минералка в машине.
Бутылка была холодная. Священник стал плескать водой на лицо и грудь Рогова и продолжал сильно растирать ему грудь. Наконец участковый замычал и пошевельнулся. Обошлось, устало подумал отец Василий, это был всего лишь обморок, вызванный огромной дозой алкоголя и, наверное, сотрясением мозга. Усадив участкового поудобнее, священник вытер мокрой ладонью вспотевшее лицо и обессиленный опустился рядом. Участковый продолжал рядом слабо шевелиться и что-то нечленораздельно говорить.
– Да, Рогов, устроил ты нам веселую ночку, – пробормотал отец Василий, глядя в звездное небо над головой.
– Мутит меня, – наконец произнес Афанасий Петрович первые понятные слова. – Что случилось?
– Сволочь ты, Рогов, – устало, без выражения произнес отец Василий, – чуть ребенка не угробил.
– Голова болит...
* * *Ближе к вечеру отец Василий навестил Рогова в фельдшерском пункте. Участковый лежал с перевязанной головой и закрытыми глазами. На столике около кровати остывали остатки мясного бульона. Сын Олежка, прикорнувший рядом с отцом на стуле, тут же открыл глаза и слабо улыбнулся священнику.
– Ну, как он? – спросило отец Василий мальчика.
– Ничего, уже лучше. Голова еще болит, но тошноты почти нет. Вон, даже поел немного.
Рогов открыл глаза и слабо поморщился, как будто ему было больно шевелить веками.
– А, спаситель пришел. Как там машина?
– Оттащили ее мужики к твоему дому, пока стоит.
– Сильно я ее изуродовал?
– Не особенно. Бампер погнул, крыло. Фара вдребезги. Радиатор лопнул, а движок вроде цел. Хотя сейчас на глаз не определишь. Ланжероны наверняка погнул.
– Абзац мне теперь по полной программе, – невесело ухмыльнулся участковый. – Разбил по пьяному делу служебную машину – это повод. Теперь уж меня точно уволят и через суд взыщут стоимость.
– Брось ты о машине думать, сам-то как? Как чувствуешь себя?
– Терпимо. Мог бы и домой сам дойти, только наш коновал велит здесь лежать. Магнезию в вену колит. Почему он меня в район-то не отправил? Я спрашивал, а он молчит.
– Рискнул, – пояснил священник. – Сначала хотел; говорил, что без рентгена опасно тебя оставлять, боялся внутренних повреждений. Но потом решил, что ничего страшного. Сотрясение у тебя несильное, ушибы на теле, а так – обошлось.
– Это хорошо, – с удовлетворением согласился участковый. – Если бы в район отвезли, то от начальства точно скрыть бы не удалось.
– Ладно, ты лечись, поправляйся, а я пойду, – сказал отец Василий, – дела у меня. А ты, – он повернулся к мальчику и потрепал его по голове, – ухаживай за отцом, помогай ему быстрее на ноги встать.
Священник вышел из фельдшерского пункта и направился в сторону строительной площадки. Ему было жаль Рогова в предверии неприятностей, которые ему грозили из-за этой дурацкой аварии. С одной стороны, участковый сам был виноват. Но, может, этого урока, особенно то, что он подверг риску жизнь сына, ему будет и достаточно. Сына он очень любил, буквально души в нем не чаял. Пока начальство не знает о случившемся, но может и узнать. Например, приедет кто-нибудь из РУВД...
Решение пришло в голову неожиданно и на душе у священника стало гораздо легче. Так и поступлю, решил он. В конце концов, деньги не такие уж и большие, а судьбу человеку окончательно поломать не дам. Мужик-то Афанасий Петрович неплохой. Отец Василий развернулся и быстрым шагом направился в противоположную от храма сторону, к автохозяйству.
Автохозяйством то, что от него осталось еще с советских времен, называли в селе по привычке. Правда, Прокопенко своей властью муниципального управляющего кое-что привел тут в порядок. Все-таки четыре больших бокса, двор с воротами и административная пристройка. Своего транспорта в селе практически не было. Вечно ремонтируемый трактор ДТ и «Беларусь» с постоянно текущей гидравликой; был и ГАЗ-66, очень удобный из-за своей великолепной проходимости, но двигатель нуждался в капитальном ремонте. В боксах были смотровые ямы, во дворе – большая грузовая эстакада. Наружное освежение двора и свет в боксах восстановили своими силами. Подмарафетили и административную часть. Теперь двором пользовались лишь командировочные водители. Машины можно было на ночь загонять в закрытый двор, мелким ремонтом заняться, условия были. А в административной части была комната для ночевки и столовая.
Туда к командировочным шоферам и направился отец Василий. Договориться с водителями удалось быстро. Через час милицейский «уазик» перетащили в бокс на смотровую яму. К полуночи машину разобрали, а утром отцу Василию выдали вердикт. Рихтовка и покраска крыла, замена одной фары, правка бампера с помощью газовой сварки, покраска, кое-что заменить из ходовой. Радиатор запаять было невозможно, поэтому он тоже подлежал замене. Затем правка ланжеронов, замена помпы, стартера, генератора, катушки зажигания и кое-что еще по мелочи. За все, вместе с запчастями и за срочность, ушлые мужики запросили пятьдесят тысяч. Они сами обещали смотаться в райцентр за всем необходимым и за двое суток, в основном ночами, восстановить машину полностью. Это отца Василия устраивало как нельзя лучше.
В обещанный срок, лично прокатившись по двору, отец Василий расплатился с шоферами из денег, которые у него хранились на пластиковой карточке от продажи дома в Усть-Кудеяре и которые предполагалось потратить на покупку или строительство дома в Верхнеленском.
Когда священник подъезжал на восстановленной машине к дому участкового, то застал любопытную картину. Рогов только вышел из медпункта, где местный фельдшер посчитал держать его уже не обязательным и отправил для домашнего лечения. Сейчас Афанасий Петрович стоял, засунув руки в карманы, и с недоумением смотрел на то место возле своей калитки, где еще недавно находился разбитый «уазик». Машины там не было, и он гадал, куда она могла подеваться. В чудеса Рогов не верил, поэтому был склонен предполагать самое плохое.
Услышав звук автомобильного мотора, участковый оглянулся. Ради такого зрелища стоило подсуетиться, весело подумал отец Василий и издалека помигал Рогову фарами. Лихо затормозив около участкового, священник выпрыгнул из кабины.
– Принимай аппарат, – похлопав по капоту ладонью, сказал отец Василий, вспомнив фильм «В бой идут одни «старики». – Во, махнул не глядя.
Хмурый участковый молча обошел машину, убедившись, что это именно его служебный «уазик», который еще два с небольшим дня назад стоял тут с разбитой мордой. Погладил крыло, новую фару, присел около переднего бампера.
– Как это? – попытался Рогов сформулировать вопрос, но в состоянии крайнего замешательства у него это не получилось.
– Да вот так, – развел руками священник.
– Ты что, сам?
– Смеешься? Я не механик. Шоферов командировочных благодари, их заслуга.
Рогов длинно и смачно выругался от переполнявших его чувств.
– И что же, бесплатно отремонтировали?
– Увы, Афанасий Петрович, – рассмеялся священник, – в наше время развивающегося капитализма никто ничего бесплатно не делает.
