Сергей Зверев - С неба – в бой!

Но телефон упорно молчал. Майор приглушенно выругался, отвинтил крышку с бутылки, налил себе пятьдесят граммов в небольшую рюмку, выпил, сжевал ломтик лимона.

Яров-Полетаев выстраивал свое благополучие долго и упорно. Он родился здесь же, в Белецке, в простой рабочей семье. Жил в типовой пятиэтажке, ходил в заурядную среднюю школу, играл в обычном дворе. В детстве не отличался ни особенными талантами, ни выдающейся физической силой, ни данными лидера. Но обладал одним довольно редким свойством – умением четко просчитывать развитие любой житейской ситуации с явной пользой для себя. В классе его не очень любили, поскольку считали, что Полет постукивает директору. Бывало и такое – Яров-Полетаев при случае мог сообщить наверх «горячую» информацию, если считал это для себя выгодным и безопасным делом. Но систематически этим не занимался. Зачем? Себе дороже. Уже в те годы главным его девизом стала старинная поговорка: «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Нельзя ошибиться – последствия могут быть весьма серьезными.

Когда он закончил десятилетку, то не имел ни настоящих друзей, ни откровенных врагов. Зачем? Враги будут мстить, друзья могут предать. Себе дороже. Девушек он тоже подбирал разумно и неторопливо. Нельзя увлекаться – наделаешь много ошибок. Вот, например, Света из соседнего дома – хорошенькая и доступная. Но у нее есть поклонник – здоровенный бугай, только что вернулся с дембеля. Начнешь ухаживать, будут крупные неприятности. Так что и тут нужен порядок и осмотрительность. Понятие «смелость» Яров-Полетаев исключил из своего лексикона, заменив его словом «осторожность». Так будет правильнее.

Он отличался довольно неплохой физической подготовкой, поэтому, когда сам изъявил желание служить в воздушно-десантных войсках, то не получил отказа. Здесь тоже присутствовал трезвый расчет, ведь десант – уважаемый род войск. С этого можно получить неплохие дивиденды. Уже тогда он выбрал себе дальнейшую цель – Комитет государственной безопасности. Но туда нельзя прийти с пустыми руками. Нужны хорошие верительные грамоты. Лучше ВДВ ничего не придумаешь. Не хотелось, конечно, попасть в Афганистан, но Яров-Полетаев подсчитал, что вероятность не очень большая. Процентов тридцать. И не ошибся. Его направили в сибирскую дивизию, где он терпеливо выдержал испытания первого года, успел стать своим для батальона и командования, два раза съездил в отпуск, а незадолго до демобилизации добился перевода в Смоленскую дивизию ВДВ, поближе к дому…

Тут отношения у него как-то не заладились. Уж как он ни старался вписаться в коллектив десантников, ничего путного не получалось. Особенно раздражали его два человека – командир взвода Михаил Родных и рядовой спец Семен Востряков. Родных открыто относился к нему неприязненно, если не сказать презрительно, а Востряков вообще хамил в глаза, даже прочно утвердил унизительную кличку Ярок.

После армии карьера пошла весьма успешно. Яров-Полетаев окончил Высшую школу КГБ, умудрился устроиться на работу в свой родной город, быстро получил повышение по службе, благополучно пережил тотальное сокращение штатов после «торжества демократии» в девяносто первом году, наконец, стал майором и начальником отдела.

Женился он тоже весьма удачно, на дочери генерала Федюка, руководившего областным Управлением внутренних дел, благодаря чему получил возможность иметь не только ценную информацию о жизни милицейского ведомства, но и дополнительные источники пополнения своего семейного бюджета. Именно тесть в свое время и помог ему сделать первый шаг в нелегальном бизнесе…

Яров-Полетаев налил себе еще коньяка, закурил и начал вышагивать по кабинету. Когда много ходишь, лучше думается. И хоть сейчас размышлять спокойно он не может, нужно чем-то занять это тягучее время ожидания. Нет лучшего способа, чем вспомнить все детали завершенной грандиозной операции.

Майор уже давно понял, какие возможности приносит ему его пост и родственные связи с одним из руководителей области. Зная немало компрометирующей информации про местное начальство и теневой бизнес, имея свои завязки среди городского криминала, Яров-Полетаев потихоньку занялся тем, к чему стремился уже многие годы – начал неуклонно выстраивать свой собственный бизнес, создавая плотную сеть из помощников и осведомителей на самых разных этажах официальной и тайной власти Белецка. Его люди держали под неусыпным наблюдением целый ряд предприятий, «крышевали» вместе с кавказцами обувную фабрику, заставили потесниться другого криминального пахана – Тараса. Даже смотрящий по области, вор в законе Сухой, не так давно вынужден был признать, что самой авторитетной властью в городе является Контора. Она действует тихо и сдержанно, незаметно и чисто. С внешней стороны придраться не к чему. Нигде имя Ярова-Полетаева не упоминается, никто не может предъявить ему никаких претензий. Но несколько месяцев назад майор сделал исключение из своих правил. Он непосредственно, не ставя никого в известность, решил заняться особым делом.

В течение ряда лет Яров-Полетаев благодаря своей служебной деятельности имел немало сведений о нелегальной торговле антиквариатом и произведениями искусства. В частности, одна преступная группа, связанная с Тарасом, последовательно очищала кладовые областного музея, перепродавая похищенное за границу. Когда банду арестовали, Яров-Полетаев получил возможность узнать многих крупных скупщиков в столице. Часть информации майор, как и положено, включил в свои официальные отчеты, но кое-какие адреса оставил для себя. Один из самых крупных московских деятелей, Алексей Аркадьевич Тушинцев, известный под солидным погонялом Антиквар, особенно заинтересовал майора. Дело в том, что он некогда проживал в Белецке, начал отсюда свою криминальную биографию и, как говорится, имел тут свой «пиковый интерес». Ему, в частности, не давала покоя так называемая архиерейская сокровищница. Точнее, ее часть, исчезнувшая в ходе войны. По некоторым данным получалось, что стоимость пропавших ценностей достигает астрономической величины.

В начале зимы майор случайно получил об этом деле новую информацию. Ему как-то позвонил одноклассник Валентин Торопов, который теперь работал учителем истории где-то в области, со странной просьбой. Торопов просил помочь получить допуск для работы в областном архиве ФСБ. Объяснил он это тем, что сейчас пишет исследование про сражения в годы Великой Отечественной войны на территории Монастырского района.

При личной встрече Яров-Полетаев сообразил – тут не все так просто. Торопов что-то мямлил, недоговаривал. Он вообще не умел врать или скрывать какие-либо сведения. Это майор помнил еще со школы. Чтобы вытянуть из учителя всю подноготную, Яров-Полетаев пригласил Торопова домой. Жена приготовила вкусный обед, а современная обстановка богатого дома произвела на явно нуждающегося Торопова сильное впечатление.

Выпив великолепного французского вина, он разомлел и сообщил «по секрету», что ему удалось обнаружить. Информация, которую поведал одноклассник, чрезвычайно заинтересовала майора. Он дал слово никому ничего не говорить (причем, в данном случае, совершенно искренне) и пообещал сам посмотреть для Торопова необходимые материалы. Они душевно расстались, и Яров-Полетаев даже, вопреки своим привычкам, пригласил учителя наведываться почаще в гости, если тот будет в Белецке.

А со следующего дня начал последовательные поиски в архиве. Майор просмотрел десятки пыльных томов, содержащих приказы и распоряжения военных лет, описи захваченных трофеев и ценностей, увезенных немцами, но никаких зацепок долго не находил. И только спустя несколько недель напряженных поисков в папке документов особого отдела гвардейской дивизии наконец обнаружил столь важную сейчас для него информацию – рапорт лейтенанта Башмачникова о захвате и расстреле дезертира Круглова, воевавшего на стороне вермахта.

Майор заказал себе самый подробный план деревни Осиновка, закрылся в один из вечеров в своем кабинете и стал думать. То, к чему учитель истории придет только спустя несколько недель упорных поисков, Яров-Полетаев понял очень быстро. Безусловно, дезертир Круглов причастен к исчезновению третьего ящика. Нет никаких сомнений, что он где-то его скрыл, чтобы впоследствии вернуться к своему кладу. По-видимому, он спрятал во время немецкой облавы только незначительную часть ценностей. Ее можно отдать учителю. А сам он займется «львиной долей» – тем, что Круглов закопал (конечно, закопал) вблизи от места, где разбомбили немецкую автоколонну.

Через несколько дней на столе у майора оказалось следственное дело 1943 года. Его вел некий А.Г. Тишкин, представлявший прокуратуру Белецкой области. Подробно, канцелярским языком, он излагал на десятках страниц, как проводил «следственные действия в окрестностях деревни Осиновка Монастырского района». Впрочем, в тексте не встретилось ничего интересного. Зато нашлось другое, чрезвычайно важное – фотографии, приклеенные на пожелтевшие листы. На них были запечатлены ценности, сданные партизанами, и то место, где их обнаружили. Эти уникальные снимки с разных ракурсов фиксировали луговину, где погибло несколько немецких автомашин и отряд их охраны!