Сергей Донской - Капитан разведки
Свернув за бронированной дверью налево, идущие очутились в коридоре, столь длинном и темном, что он казался уходящим в бесконечность. Возможно, так оно и было. Для тех, кто, выйдя из пункта А, спустился в подвал и уже не добрался до пункта Б. Или для тех, кто, к своему разочарованию, обнаружил, что пункт Б является для них конечным.
Хват мотнул головой, гоня прочь невеселые мысли. Радоваться, конечно, нечему, но и опускать руки рано. Они у него на многое способны, руки.
– Стоять, – прозвучал равнодушный голос одного из конвоиров.
Грюкнул рубильник. Вспыхнули забранные в сетки лампы под потолком. В торце коридора высветились далекие мишени.
– Вперед.
Хват подчинился, гадая, зачем его привели в этот устаревший тир, в котором не было ни движущихся стоек, ни подзорных труб для изучения пораженных мишеней. Лишь пожелтевшие плакаты и инструкции на стенах, отпечатанные не раньше середины шестидесятых.
– У вас тут случайно не музей эпохи раннего неолита? – вежливо осведомился Хват, оглянувшись через плечо.
– Не останавливаться, – процедили конвоиры, оставшиеся на месте.
Примерно девяносто процентов вероятности, что они попытаются припугнуть его расстрелом. Десять процентов на то, что так и произойдет в действительности. Не самый худший расклад, можно играть. Хват с удовольствием плюнул под ноги.
– А если мы тебя заставим вылизывать пол языком? – подали голос за его спиной.
– Не-а, – пробормотал Хват на ходу. – У вас таких полномочий нет, сатрапы. Сначала вам придется получить инструкции у своего начальства, а начальство по подвалам шляться не привыкло, оно в высоких кабинетах.
Вместо реакции на сарказм последовало категоричное:
– Стой!
Неужели перегнул палку? Хват застыл.
– Стою, – сказал он, едва заметно передернув плечами. Бежать-то все равно некуда: впереди бетонный тупик. Оказалось, это не так. Сбоку все-таки имелась неприметная дверь, которая как раз открылась. Через нее в коридор втолкнули человека с мешком на голове. Руки скованы за спиной, движения вялые, походка заплетающаяся. Кто это? Судя по стильно драным джинсикам и яркой футболке, к стенке поставили молодого парня. Когда он остановился, до него осталось не более тридцати шагов.
– Куда вы меня привели? – истерично крикнул он.
– Заткнись, – велели ему конвоиры, а Хвату сказали: – Повернись налево.
Он повернулся и увидел нишу с разложенным на ней оружием. Затрапезный «макарыч» с лоснящейся ручкой и пижонский никелированный «глок». Вот так сюрприз! Здесь затевается расстрел, что ли?
В учебке ГРУ такие вещи практиковались. Курсантам поручали привести в исполнение высшую меру наказания, дабы лишить излишней чувствительности и щепетильности. Но случались и имитации расстрелов: так инструкторы проверяли своих подопечных на готовность выполнять приказы. Обычно выяснялось, что большинство своему высокому предназначению соответствуют. Остальные бесследно исчезали.
Хват учебку с успехом закончил и не стремился обратно. И кто сказал, что его тестируют коллеги из ГРУ, а не кто-нибудь еще?
– Я не палач по совместительству, – предупредил он. – Вы ничего не перепутали, сатрапы?
За его спиной вразнобой клацнули затворы. Словно клыки изголодавшихся хищников.
– Сначала из «пээма», – скомандовали Хвату. – Бери ствол, живо.
– Как скажете. – Он, не чванясь, взял пистолет Макарова, поставил на боевой взвод.
Незнакомец в мешке с трудом стоял на ногах. По-видимому, его здорово напугали в здешних застенках, коли он не отваживался умолять о пощаде, но терять сознание человеку не запретишь, и этот был очень близок к обмороку.
– При малейшей попытке обернуться в мишень превратишься ты сам, – предупредили конвоиры. – А теперь стреляй.
– Куда?
– Своему знакомому между глаз, в сердце или в живот, на выбор.
– Пусть представится, – сказал Хват. – Он действительно мой знакомый?
Задавая вопрос, Хват внимательно присмотрелся к фигуре и одежде визави. Коленки прыгают, но джинсики сухие, что странно, учитывая обстоятельства. И обувь… Интересно, носит ли продвинутая молодежь сандалии на босу ногу? С шортами да, но с джинсами? В Москве?
– Меня зовут Ник, – сдавленно прорыдал парень.
– Никита Сундуков, – подсказали Хвату. – Ты ведь искал с ним встречи?
Муж Алисы? Здесь? За что его собираются убить? Чтобы сделать приятное Хвату?
– Вы из бюро добрых услуг? – спросил он. – Сервисный центр по осуществлению мести?
– Много болтаешь. Жми на спусковой крючок. И не вздумай промазать. Уложим на месте.
– Не надо! – заголосил Сундуков, опускаясь на колени.
С двадцатиметровой дистанции попасть в сидящего ничуть не труднее, чем в стоящего. Хват почесал стволом подбородок. Если сложить все часы, проведенные им в тирах, на стрельбищах и на полях сражений, получится месяц непрерывной стрельбы. Из всех видов оружия. При любой погоде, при любом освещении, с любой позиции. Дело привычное. Уже курсантом-второгодком Хват набирал 380 очков с сорока выстрелов, и это на пятидесятиметровой дистанции! Давно это было. Потом дырявить пришлось уже не мишени. Пороховая гарь, окровавленные трупы или измочаленные щиты, несмолкающий грохот в ушах. Палишь с обеих рук – лежа, с колена, стоя, на бегу, на ходу, в перекате, в кувырке…
Было бы ради чего, во имя чего. Было бы кого и за что.
Убивать Никиту Сундукова не хотелось. Паскудник и мерзавец, но не душегуб.
– Кому это нужно? – хрипло спросил Хват, перебирая пальцами рифленую рукоять пистолета.
– Не твое дело, – отрезали конвоиры. – Стреляй.
– Зачем?
– Чтобы самому остаться живым. Стреляй, тебе говорят.
– Не-ет, – рыдал раскачивающийся на коленях Сундуков. Походил он на кающегося грешника. Кто сказал: повинную голову меч не сечет?
Хват стремительно вскинул ствол, целясь в стену над дергающимся мешком. Выстрел в пустом подвале прозвучал оглушающе, но патрон оказался холостым. Пуля не могла оставить отметину на бетоне и не оставила. Таким образом, угроза конвоиров прикончить Хвата за промах была блефом. Пустяк, но приятно. Вот если бы еще знать, действительно ли в подвале корчится певец Никита Сундуков или мешок понадобился для того, чтобы замаскировать актера. К сожалению, по голосу определить было невозможно. Хват не слушал поп-музыку.
– Это какое-то ужасное недоразумение, – парень с мешком на голове молитвенно прижал руки к груди. – Я никому не сделал ничего плохого. А с Алисой мы фактически в разводе.
– Положи «ПМ», – прозвучало за напрягшейся спиной Хвата, – возьми «глок» и стреляй.
– Не слушайте их! – истошно завопил парень. – Неужели вы убьете беззащитного человека?
– Еще на родственные чувства надави, – посоветовал один из конвоиров.
– Кончай его! – рявкнул второй.
Хват сменил пистолет. Он тоже заряжен холостыми патронами? Или на этот раз испытание для нервов будет посерьезнее? Отказаться и получить пулю в затылок? Убить-то, может, и не убьют, но если проверку устроили ребята из ГРУ, то в строй вернут вряд ли. Скажут: возвращайся-ка ты к мирной жизни, гражданин Хват. Бери шинель, иди домой. К засохшему букету астр в мусорном ведре.
И к пирожкам с капустой.
Хват вскинул ствол «глока» к потолку, а потом плавно опустил его, совместив с буквой «О» на далекой футболке. Надпись шла через всю грудь и гласила «TIP TOP». Кружок приходился на сердце.
– Я ни в чем… – выкрикнул человек в мешке.
Не составляло большого труда отгадать, что он намеревался сказать. «Я ни в чем не виноват». Но продолжения так и не последовало, потому что пуля, врезавшаяся в стену, осыпала поникшую фигуру бетонным крошевом. Продолжая прижимать руки к груди, несчастный скорчился на полу. Зарыдал и захохотал одновременно.
Для него испытание нервов закончилось, настала очередь Хвата.
– Повтори, – велели ему. – И не вздумай снова мазать.
– Не промажу, – откликнулся он, оттолкнувшись обеими ногами от бетона.
Он не отдавал себе отчета, зачем делает это. Он просто развернулся на сто восемьдесят градусов и теперь, зависнув в воздухе ласточкой, параллельно полу, автоматически нажимал на спусковой крючок, стремясь поразить фигуры обоих противников. Они желали посмотреть, готов ли он стрелять в людей, не раздумывая? Он готов. Он…
Произведя в полете четыре выстрела, Хват приземлился, едва удержавшись от желания хорошенько врезать кулаком по полу. Невредимые конвоиры пересмеивались. Заряженный лишь одним патроном «глок» не представлял для них ни малейшей опасности. Распластавшийся на животе Хват – тем более. Он сел и оглянулся.
У стены стоял тот самый парень, который утром прикидывался похмельным десантником. Наручников на нем не было. От мешка он успел избавиться. Подмигнул и покинул коридор через боковую дверь.
– Артист, – сказал Хват.
– А ты как думал, – ухмыльнулся конвоир. – Выпускник театрального училища.
