Андрей Негривода - Огненный торнадо
И не было усталости. Была только одна всепоглощающая, пожирающая его изнутри ненависть, дававшая ему эти нечеловеческие силы. Молот все бил и бил… А руки в безудержной ярости комкали, мяли некогда белые, а теперь с проступившими большими синяками бедра. И… То ли водка выпитая, то ли ненависть не давали закончить это начатое дело. Но… Но всему рано или поздно приходит конец… И Андрей взорвался… И изливался долго и болезненно…
Филин отпустил руки, и девушка упала на колени.
– Боже! Вот это да-а! Боже! Так не бывает! – шептала она, извиваясь у его ног в конвульсиях оргазма. …Андрей посмотрел вниз и увидел на полу Аню. Горячая волна ударила ему в голову, принося понимание происшедшего. Он поднял ее на руки и уложил на кровать.
– Я сделал тебе больно?! Говори!!! Ну же!!! – Хмель улетучился куда-то очень далеко. – Господи!!! Ну, на хрена вам эти свечи?! Откуда у вас у всех этот садистский комплект: свечи, чулки, сапоги?!
Девушка подняла руки и погладила Андрея по успевшей за ночь стать колючей щеке:
– Это было что-то! Я даже не представляла себе, что так кто-то может!
– Что ты несешь?! – Андрей смотрел на разомлевшую Аню. – Что ты несешь?! Я же тебя чуть не убил, ДУРА!
– Зато я летала! Это нирвана!.. …Через две недели Смол позвонил Андрею:
– Андрюха, братан, ты Аньку помнишь? Ну, из общаги которая…
– Помню. Ну…
– Она просила дать твой телефон или чтобы ты сам приехал в общагу.
– Ладно. Я приеду…
К вечеру того же дня Филин стучался в знакомую уже дверь:
– Ты хотела меня видеть?
– Да.
– Что-то случилось?
– У меня задержка месячных, восемь дней… Андрюша, я, кажется, беременна…
Филин очень внимательно посмотрел в лицо девушки.
«Нет. Не похожа она на "охотниц за погонами". Да и не врет, кажется… Ну, что ж, значит, так судьба повернулась. Быть тебе теперь, Филин, с гнездом…»
– Хочешь от него избавиться?
– Нет! Ни за что!
– Это хорошо… Значит, поженимся. Пойдешь за меня?
– Я это… Я же не настаиваю… Я и сама смогу… Просто хотела, чтобы ты знал…
– А я не хочу, чтобы байстрюки от меня рождались! Поженимся, если хочешь. Я для ЭТОГО уже тоже созрел. Наверное…
– Спасибо тебе, – она обняла Андрея и терлась, словно кошка, щекой о его щеку. – Я тебя люблю, Андрюшка…
В районном ЗАГСе пошли навстречу боевому офицеру, отбывающему через две недели к месту службы, и Андрею с Анной не пришлось ждать положенных трех месяцев…
Середина мая 1990 г.
Москва
…Мерный перестук колес успокаивал. «Черноморец» уносил Филина в Москву, в отряд к друзьям-однополчанам…
Если честно, то у Андрея в запасе было еще дней десять до окончания отпуска, и он абсолютно спокойно мог бы провести их с молодой женой. Медовый месяц, усеченный на две трети, но… Он ее боялся!!! Филин!.. Он признался в этом только себе, да и то только в вагоне, который, слегка покачиваясь, уносил его навстречу неизвестности…
– А ты чего какой-то, как с луны упал? – ввинтился в плавно текущие мысли Филина разухабистый голос проводницы – женщины средних лет – хозяйки соседнего вагона. – Девчонки-персики вокруг мужика вьются, а он такой холодный – как айсберг в океане?..
Андрей окинул взглядом находившихся в его купе женщин и мягко улыбнулся. Здесь были сплошь проводницы – четыре девушки возрастом не больше двадцати пяти и эта разухабистая мадам…
– Лялька сказала, что к ней в вагон на весь рейс напросился молодой, сексуальный офицер-Геракл, а офицер-то того… Сидит, словно чурбак деревянный, а девчонки, между прочим, слетелись как мухи на… кх-м… мед! – она разливала грузинский коньяк «Арагви», который выставил Филин.
– Что за имя такое – Ляля? – Андрей в упор посмотрел на проводницу – девушку с двумя толстенными русыми косами, доходившими до самой… – Тебя как зовут?
– Люда, – девчонка потупилась под его взглядом.
– О-о-ого-го!!! Лялька-то наша, оказывается, тоже краснеть умеет! Девки! Лялька покраснела!!! Вот это номер! – закатилась смехом «мадам». – За это надо выпить! Тост! Пьем за то, чтобы мы, тертые жизнью и клиентами девки-проводницы, умели краснеть!
Все улыбнулись, каждый своим мыслям, и, смачно чокнувшись «гранчаками», выпили душистый, ароматный напиток, слегка обжигающий рот и согревающий душу.
– Ох, и хорош коньячишко-то! Где взял сокровище такое?
– Друг подарил, – ответил Андрей, вспоминая Брата, приславшего со своим земляком подарок на свадьбу. Ящик!
– Хорошие у тебя друзья – не жадные!
– Он больше, чем друг – он Брат…
– А-а! – делая вид, что поняла, протянула «мадам». – Ну, что, девки, пойдем по своим вагонам или посидим еще? Перегон большой – до остановки больше двух часов.
– А если кто чаю захочет или еще чего?.. – подала голос Ляля, посмотрев с укоризной на напарницу.
– И то верно! – подмигнула хитро «мадам». – Пошли, бабье, к пассажирам, а то в розыск объявят…
– Вот белье, – девушка подала Филину белоснежные, накрахмаленные, явно из личных запасов простыни. – Хочешь, постелю…
– Нет, спасибо. Я сам.
Она стояла на пороге купе в замешательстве, теребя пальчиками кончик косы, и не могла найти повода, чтобы остаться…
– Хочешь, чаю принесу? У меня есть хороший – цейлонский, – она сделала еще одну попытку.
Филин обернулся к девушке:
– Послушай, Людмила! Ты хорошая девчонка, красивая, но только у нас ничего не получится с тобой. Я устал… От всего!.. Последние полгода что-то не хватает времени голову вверх поднять. Я хочу просто отдохнуть… Не обижайся, ладно? Извини…
Девчонка-проводница, слегка надув губки, кивнула с пониманием и вышла:
– Ну, тогда отдыхай. Спокойной ночи!
– И тебе… … – Ну, и где же ты будешь жить эти дни, до конца отпуска? – Батя был удивлен, увидев Филина на пороге своего кабинета. – Что от супружницы-то молодой сбежал, или тяжела стала ноша? Не рано ли?!
Андрей поморщился едва заметно в ответ, но полковник понял, что это не его дело.
– Найду где, Батя, – Москва большая, и мест в ней достаточно…
– Телефон в дежурную часть не забудь сообщить! И… Иди уже, бродяга. – Батя с теплом смотрел в спину удалявшемуся Филину.
«Нужно будет надавить слегка на врачей, – думал полковник. – Он мне нужен – такого командира РДГ еще не было. Да и шутка ли сказать – оба звания ДОСРОЧНО! И как досрочно – за год!.. Две Красные Звезды… А ему ведь всего-то двадцать два года от роду. Я-то свою вторую получил в двадцать шесть, да и то… Правда, с нервами у него того… Не прошла для него даром неделя у Бекмурзы… Бандера и Змей говорили, что когда они его нашли – на теле места живого не было – весь в кровище. Ташкентские хирурги говорили, что он постоянно бредил каким-то крокодилом… Да и женитьба эта его – какая-то ненормальная… Трах-бах! Разве ж так делается? На пределе мальчишка! Как бы "психи" его на своей комиссии не "задробили"… А все же крепкий пацаненок попался – так сразу и не скажешь – не сломался у Бекмурзы, хотя, по всему видно – досталось ему по самую маковку… А он молчит себе и даже водку не жрет! Ну, значит, и обойдется! Только с врачами помочь немного надо…» …Звонок-«кукушка» все куковал и куковал по ту сторону двери. Филин не отнимал палец от кнопки – ему было интересно, на какое же по счету «ку-ку» откроется дверь. Но прошла минута-другая, а за дверью была тишина.
«Странно – свет горит… Может, выскочила к соседке? Подождать, что ли, минут десять-двадцать?..»
Он уселся на ступеньки и закурил. Дым слегка горчил во рту, вызывая неприятные ощущения. Это началось около месяца назад, после выписки из госпиталя. Там-то ему курить запрещали, но первое, что сделал Андрей, покинув стены госпиталя, – закурил. И чуть было не уселся в лужу, хорошо, рядом подвернулась скамейка – голова пошла кругом, опьяненная никотином. И вот теперь это гадкое чувство горечи во рту раздражало.
«Бросить, что ли?..»
Он услышал, как хлопнула дверь парадного и зацокали по лестнице каблучки – в «хрущобах» лифтов не делали. Частые шаги приближались к четвертому этажу. И вдруг совсем рядом стихли.
«Не она», – разочарованно подумал Андрей.
Прошла минута, может, две, и вдруг!.. Цок. Цок. Женщина поднималась очень медленно.
– Привет, Синичка, – произнес Андрей, рассмотрев на нижнем лестничном пролете знакомую головку.
– Ф-фу-уф! Напугал, – облегченно выдохнула Таня. – А я из булочной возвращаюсь. И вдруг почувствовала запах сигарет на лестнице, а у нас одни пенсионеры живут, и никто не курит.
И тут только она поняла, кто сидит на ступеньках около ее двери.
– Ты давно приехал, Андрюша? – она бросилась к нему на шею, целуя.
– Сегодня. – Филин обнял девушку за талию. – Трусиха! А как же дзюдо? КМС?
– Но это же в моем весе! А знаешь, сколько я вешу? Сорок шесть кэгэ!
– Клоп!
– Сам такой! – она в притворной обиде надула губки. – Сам же придумал, что Синичка!
– Впустишь-то?
