Роман Каретников - Девушка с пистолетом "ТТ"
Вообще, Пец оказался нормальным общительным парнем, вовсе не похожим на тех бандюг, которые приходили к Жене и которых он рисовал в своём воображении. Всю дорогу, во время поездок от одной точки к другой, они разговаривали. Причём, Пец, хотя лишнего тоже не болтал, вовсе не придерживался строжайшей секретности, как Шиз.
- А крупные предприниматели тоже платят? – спросил Женя.
- Естественно, - ответил Пец. Форточка с его стороны была приоткрыта, и свежий мартовский ветер ерошил Пецу пушистые волосы.
- Вообще-то, некоторые фирмы на этой территории принадлежат …, - Пец хотел сказать «Матвею», запнулся и вставил, - …нам. Ну, а те, которые чужие, те, конечно, платят. Некоторые, из чужих, не платят, но сотрудничают с нами, то-есть, проводят выгодную нам политику по своим каналам.
- Дочерние предприятия, - сказал Женя.
- Не совсем, но, похоже. В бизнесе очень часто поддержка и нужное содействие означают больше, чем деньги.
- Круто!
- А ты думал? Жизнь она такая, либо ты на ком-то ездишь, либо на тебе едут.
- Понятно. А кто же с них деньги собирает?
- Собирают только с предприятий среднего уровня. Крупные фирмы просто переводят безнал на определённые счета. А к тем, кто помельче, приходят наши ребята, только …
Пец показал глазами на потолок:
- Ну … ты сам понимаешь, в общем, какие пацаны. Там и суммы крупнее, и не такая система …
Пец запнулся, не зная как просветить Желтка, не слишком раскрываясь перед ним. Он махал руками в воздухе, как дирижёр перед оркестром, пытаясь поудобнее выразить свою мысль, когда Женя пришёл ему на помощь новым вопросом:
- А милиция?
Пец презрительно фыркнул.
- Что милиция? Милиции главное, чтобы порядок был и спокойствие. Мы на своей территории наводим такой порядок, что им и не снилось. Милиция хулиганьём занимается, бандитами. Нас она не трогает.
Женя сбросил скорость, показывая правый поворот, и подумал, кем же, интересно, Пец считает себя, Шиза и остальных членов своей организации.
- Нас тоже пошлют деньги собирать? – спросил он. Ему не очень улыбалось заниматься такой работой.
Пец пожал плечами:
- Пошлют, наверное.
На своём участке ему приходилось делать это каждый месяц.
Женя вздохнул. Целый день они потратили на то, чтобы объехать все порученные им точки. Они заходили в небольшие магазинчики и торговые палатки. Хотя говорил Пец, да и сообщить нужно было только число выплаты, Жене почему-то было неловко. Он стоял рядом с Пецем, изо всех сил пытаясь походить на крутого мужика, но чувствовал, что у него ничего не получается.
Они обошли все торговые пятачки. Здесь им уже пришлось разделиться. Пец шёл по левому ряду, Женя – по правому. Большинство торговцев спокойно встречали сообщение о дате сборов и, в то же время, с интересом поглядывали на Женю. Во-первых, он был новым для них человеком, во-вторых, он разительно отличался от остальных членов команды Матвея, с которыми им до сих пор приходилось сталкиваться. И дело было даже не в накачанности или внешних габаритах. Тот же Пец был, в общем-то, не намного крупнее Жени. В них всех была какая-то жёсткость, хищность, властность, порождённая сознанием собственного превосходства над остальными. А в Жене сквозила мягкость, как в чертах лица, так и в обращении. Это было непривычным. Это удивляло и вызывало любопытство.
День продолжался. Второй день с тех пор, как Женя Желтицкий стал бандитом.
25.
Зоя раздражённо щёлкнула сумочкой и, достав сигарету из пачки красного «Данхилла», чиркнула зажигалкой. Глубоко затянулась, бросила пачку обратно в сумочку, а её – на сиденье рядом с собой, и вышла из машины. Ещё раз затянувшись и пробормотав сквозь зубы ругательство, сильно, но осторожно, чтобы не попортить обувь, ударила носком сапога по колесу тёмно-бордовой «восьмёрки».
Положение было до того неприятным, что хотелось расплакаться. Вместо этого Зоя выругалась ещё пару раз, адресуясь, то к машине, то к тем, кто её делал, то просто к окружающей действительности.
Ещё минут двадцать назад, примерно через полчаса после того, как она выехала от Галки, Зоя услышала странный стук в двигателе. Ей, конечно, следовало бы вернуться. Но, стремление добраться домой будь что будет, и надежда на наше любимое «авось пронесёт», сыграли с Зоей свою злую шутку. Через двадцать минут стук перешёл в устрашающую какофонию, машина пошла рывками и пришлось остановиться. Теперь, при попытке завестись, двигатель начинал производить шум, равный издаваемому кузнечным цехом крупного завода, ни в коей мере не похожий на своё обычное ровное журчание.
Зоя находилась на просёлочной дороге, соединяющей две главные трассы и проходящей мимо небольшого села Красное. Дорога была заброшенной, надеяться на проезжающую попутку не приходилось. Кроме того, стояла глубокая послеобеденная пора, и приближались ранние мартовские сумерки. В общем, положение было хуже некуда.
В этой глуши она оказалась по милости Галки, своей лучшей подруги. Та уговорила Зою приехать посмотреть на её новую дачу, а заодно устроить маленький междусобойчик, как в старые добрые времена. Дача находилась довольно далеко от города, но в очень живописной местности. Участки там стоили баснословные деньги, и Галка с мужем, люди отнюдь не бедные, потратили три года на то, чтобы довести её до ума. Сейчас Игорь находился где-то в ближнем зарубежье по своим делам, а Галина предложила Зое заехать к ней на вечерок. Мужчин не было потому, что у Галки с Игорем до сих пор была безумная любовь, и она ждала его возвращения из поездки, а у Зои был Матвей, который, хотя и сидел у неё в печёнках, не мог допустить, чтобы она встречалась ещё с кем-то. В этом случае Матвей мог, не раздумывая, прихлопнуть их обоих, как мух.
Хотя, когда она предупредила Матвея, что поедет к Галине, тот чересчур уж легко и поспешно отпустил её. Уже не в первый раз тревожный звоночек зазвенел в голове у Зои. Она чувствовала, что ещё чуть-чуть, и её вышвырнут, как ненужную вещь. И, хотя Матвея Зоя не любила, да и как было его полюбить, если Матвей чуть ли не силой заставил её стать своей любовницей (а отказаться нельзя было, попробуй тут откажись), ей было неприятно, что с ней обращаются, как с последней шлюхой. Но, иногда, теми редкими вечерами, когда Зоя оставалась дома одна, что-то внутри неё говорило, что, кроме как шлюхой, её назвать действительно нельзя. Тогда слёзы закипали в уголках ярко-зелёных глаз. Но она гнала эти мысли прочь, заталкивая их глубоко-глубоко, куда-то в самые дальние неосвещённые чуланчики своего сознания. Следовало жить. Жить и двигаться вперёд, несмотря ни на что. И надеяться, что, когда-нибудь, всё станет хорошо.
Зоя приехала к Галке вечером, и они просидели у камина за коньяком и беседой до двух часов ночи, вспоминая события прошлых лет, общих знакомых, делясь новостями. Лёгкая беседа согревала сердце, коньяк разгонял кровь, совместные воспоминания бередили душу, и, конечно, Зоя никуда не поехала, а осталась ночевать. На следующий день Галка повела её прогуляться по окрестностям, которые действительно оказались очень красивыми. Участок Галки и Игоря плавно спускался к небольшой речке, обрамлённой с обеих сторон невысокими скалами, покрытыми растительностью. Деревья, сцепившись ветками, своими тёмными кронами нависали над водой. Зоя даже не предполагала, что рядом с их городом есть такая красота.
К обеду они вернулись назад, сообразили стол из того, что находилось в холодильнике, а затем Зоя засобиралась домой.
И вот теперь она стояла здесь, у отказавшей машины, дорога была пуста, а небо затягивали противные серые дождевые тучи. Нужно что-то делать. Зоя поёжилась, застёгивая плащ на все пуговицы. Существовали две возможности: идти на трассу, ловить машину и просить водителя подъехать сюда и отбуксировать её «восьмёрку» до города, или идти в село и просить помощи там. До трассы было километров пять, до Красного, по прикидкам Зои, километра два. Зоя посмотрела на грунтовую дорогу, на свои сапоги, вздохнула и, заперев машину, направилась в сторону села. «Два, всё-таки, меньше пяти»- решила она.
До Красного Зоя добралась где-то за полчаса. Она шла по улице, высматривая дом, возле которого будет гараж. Увидев такой, она толкнула калитку и, пройдя двор, постучала в двери. Ей открыла невысокая симпатичная женщина, лет сорока, со скорбно сведёнными к переносице бровями.
- Вам кого? – спросила она вместо приветствия.
- Здравствуйте. Вы извините, ради Бога, - сказала Зоя, стоя на пороге. – У меня здесь недалеко поломалась машина. А на дороге никого нет. Скажите, ваш муж не мог бы отбуксировать меня до города? Я заплачу, - добавила она, заметив тень, скользнувшую по лицу хозяйки.
