Полет Пустельги - Сергей Дмитриевич Трифонов
— Хильда. Это твой старший брат. Он самый лучший сын и брат на свете. Люби его, как я люблю вас.
Я раскрыл свой багаж и стал доставать подарки. Первый достался Хильде. Это была плюшевая коричневого цвета собачка с большим алым бантом на шее.
— Хильда, это тебе, — я протянул игрушку сестре. Она схватила игрушку и крепко прижала ее к груди. Родственный контакт был установлен.
Матери я подарил французские духи, пудру и прекрасного покроя шерстяной жакет, который мне помогла выбрать Сара. Мама вне себя от радости пустилась со мной в вальсе по комнате.
— Ты самый внимательный и галантный мужчина из всех, кого я знаю. Я тебе выберу лучшую невесту в мире. — Мама сейчас была красива как никогда. Я отдал ей десять банок американской свиной тушенки, несколько банок французского паштета из гусиной печени, большую жестяную коробку испанских сардин в оливковом масле, огромный кусок соленого шпика и четыре круга эльзасской копченой колбасы с чесноком. В придачу к этому я достал коробку горького шоколада, выдававшегося нам, летчикам, и целую батарею напитков: бутылку доминиканского рома, янтарного цвета, две бутылки шотландского виски, две бутылки красного сухого вина из Шампенуаза и большую бутыль крепкого португальского портвейна. Для отца я привез коробку настоящих гаванских сигар. Это были трофеи, доставшиеся нам из армейских французских и английских складов, захваченных нашими войсками во Франции и Бельгии. Мать с удивлением воскликнула:
— Мой бог! Как ты все это дотащил, Ганс?
— На такси, мама.
— Ты стал мотом. Я знаю, что все офицеры моты. Но сегодня нужно быть экономным.
Пока я обедал, мама рассказала последние новости. Франц был ранен на Восточном фронте. Но, слава богу, легко. Пуля из русской винтовки попала в правое плечо и вышла, не задев кости. Сейчас он в госпитале в Цинтене, неподалеку от Кёнигсберга. Он уже обер-ефрейтор, командир отделения в саперной роте, и в госпитале сам кронпринц вручал ему Железный крест 2-го класса. Я похвалил брата и успокоил мать:
— По всей видимости, его скоро демобилизуют, и он вернется домой.
— Мария работает на швейной фабрике Заура. Они шьют военную форму. Она на хорошем счету, и поэтому ее повысили. Она работала старшей закройщицей, а теперь мастером участка. И зарплату существенно повысили. Мария стала такой красавицей. Просто загляденье. Продолжает заниматься бальными танцами. От кавалеров прямо отбоя нет.
— Какие сейчас кавалеры, мама? Небось одни военные?
— Не скажи, дорогой мой, не скажи. За ней ухлестывает Макс Лерге, молодой инженер. Он работает на электростанции. Очень воспитанный, симпатичный и состоятельный молодой человек. Его отец — один из крупнейших конезаводчиков Германии. Он держит ипподромы в Нюрнберге, Дюссельдорфе и Дармштадте. Говорят, он сильно нажился во время войны на поставках в армию лошадей-тяжеловозов для артиллерии. Мария сказала, что он хозяин горного шале в Австрии и шикарного летнего дома на Балтийском море близ Ростока. Макс и Мария были бы чудесной парой.
— Не рановато ли, мама, Марии замуж? Пусть погуляет.
— Нет, мой милый Ганс. Марии пора замуж. Да и нам с отцом будет полегче.
— Как отец? — Я перевел разговор с неприятной мне темы о замужестве сестры. Неприятной потому, что я был не готов к тому, что моя любимая сестра и лучший друг выросла и стала молодой женщиной. Я ревновал ее ко всем. Я считал ее своей собственностью. И делиться ни с кем не желал.
— Отец работает там же, в городском почтовом управлении. Зарплата маленькая, а работы много. Он стал чаще болеть. Врачи говорят, что у него воспалена печень. Но он никого не слушает и продолжает каждый день пить пиво. — Мать села на стул, нервно теребя полотенце, грустными глазами поглядела на сына. — Может, хоть ты его убедишь. Если с ним что случится, что я без него буду делать? Как проживу? Кто меня с маленьким ребенком на работу возьмет?
— Мама, успокойся. Все будет нормально. Я поговорю с отцом. Будем его лечить. А за себя и за Хильду не волнуйся. Твой сын все же летчик. Мы проживем.
Вечером мама устроила настоящий пир. Отец и Мария были рады подаркам. Отцу я привез канадскую летную куртку на медвежьем меху, а Марии четыре пары самых модных американских чулок. До полуночи наша дружная семья не могла разойтись ко сну. Жаль, с нами не было Франца.
Берлин. 4 мая 1945 года
День выдался сумасшедший. Приехал Грабин и лично участвовал в допросах.
— Савельев! А где это ты был со своими гвардейцами с утра пораньше? — Спросил полковник. — Я вот и позавтракать у вас успел. Кстати, прибудет Вадис. Он тоже хочет присутствовать при допросах.
Грабин с лукавинкой в глазах посматривал на Савельева и Сизову, с излишней суетливостью раскладывавшими бланки и стопочки чистой бумаги. Пока Савельев собирался с мыслями, Сизова пробуркала:
— Гуляли мы, товарищ полковник.
— Это как понять, лейтенант? — у Грабина брови встали домиком.
— А вот так и понимайте. Товарищ майор всю группу на экскурсию по Берлину водил. В целях изучения, так сказать, оперативной обстановки и закрепления на местности навыков поиска потенциального противника. — Сизова хорошо знала, что Грабин любит и уважает ее командира. Поэтому иногда позволяла себе подобные вольности.
— Сизова, — прошипел майор, — прекратите паясничать.
— Молодец, лейтенант. В обиду командира не давай. — Хотя Грабин и улыбался, у него был такой уставший вид, что Сизовой вдруг захотелось его пожалеть и наговорить кучу ласковых слов. Она даже рот уже открыла. Но передумала, увидев, как Савельев из-за края стола показал ей кулак.
Первым допрашивали штурмбаннфюрера СС Гельмута Кунца, зубного врача имперской канцелярии. Он был молод, хорош собой, по его холеному и нагловатому лицу гуляла еле уловимая тень презрения. Грабин это заметил. Когда были заданы формальные вопросы об имени, годе и месте рождения, образовании, родственниках, звании, членстве в НСДАП, он спросил:
— С какого времени вы служили при имперской канцелярии?
— С осени сорок четвертого года я работал в санитарном управлении СС в должности помощника главного зубного врача. Весной этого года меня перевели в гарнизонный госпиталь Берлина. А когда 23 апреля госпиталь был эвакуирован из города, я был направлен в имперскую канцелярию, так как там не было зубного врача.
— Раньше вы бывали в имперской канцелярии? У
