Сергей Самаров - Департамент «X». Нано-убийцы
– Присвоили, но через два с половиной месяца приказ отменили как ошибочный, и я остался полковником, – объяснил Соколов. – Пытались заодно лишить меня ученой степени, но это у них не прошло – остался доктором военных наук. Но меня регалии не волнуют, и травля с этой стороны расстроить меня не в состоянии. Я готов ко всему и ищу не наград и званий. Вот микрочип – это другой вопрос. Я в последние дни еле держался, сопротивляясь управлению. Мне бог не дал такую сильную веру, как матушке Александре. Она с верой и с молитвой силу чипа переборола, хотя я не очень понимаю, как ей это удалось. Но, видимо, вы правы, и здесь, в вашей машине, мы отдыхаем. Здесь нет влияния, нет подавления психики. Потому матушка Александра расслабилась и спокойно уснула. Она всегда в столовой жаловалась на то, что боится уснуть и во сне потерять контроль над собой. Честно говоря, я этот вариант с отсутствием нормального сна тоже рассматривал – как дополнительное влияние на психику. В конце концов человек должен был сломаться. Не бывает нормальных людей, которые могут обходиться без сна. Я изучал когда-то данные на индивидуумов, которые, как говорят, вообще не спят. Такие люди встречаются в среднем в пропорции один к восьми миллионам и чаще всего среди северных народов. Почему среди северных, я ответить затрудняюсь. Но об этом говорит статистика. Так вот, все эти люди в действительности постоянно находятся в состоянии полусна. Точно так же живут многие животные – например, собаки, сидящие на цепи, хотя сравнивать человека с собакой некорректно. Тем не менее живой организм может находиться в состоянии полусна постоянно. Собака вроде бы спит, но сквозь сон слышит, что происходит вокруг, и успевает среагировать. Так и бессонный человек – постоянно находится в вялом состоянии полусна. Он ходит на работу, что-то делает, но все делает вяло. А ночью дома ложится в постель и просто лежит, считая, что не спит. В действительности он переживает то же состояние полусна, что и днем, только в более спокойной форме. Все это – результат какого-то сбоя, произошедшего, скорее всего, на генном уровне. Своего рода атавизм, потому что раньше, в минувшие века, подобные случаи встречались чаще, хотя научные исследования не производились. Однако когда человек усилием воли длительное время борется со сном, он ломает себя. Боюсь, это может дать результат, противоположный желаемому. Но, как я понял, заведующего нашим отделением механизм ломки человеческой психики и сопротивления волновал гораздо больше, чем все остальное. Он ставил на нас опыты и ждал, когда мы с матушкой Александрой сломаемся.
– А Надежда Павловна? – спросил полковник Кирпичников.
– Она перестала сопротивляться практически сразу. Видимо, ее организм не сумел справиться с такой психической нагрузкой. В последние дни она вела себя как натуральный андроид. Мы могли видеть друг друга только в столовой – в камерах кормили только особо опасных преступников, остальных водили в столовую. И если в первые дни Надежда Павловна разговаривала с нами, как-то реагировала на окружающее, то с каждым днем ее состояние ухудшалось. Честно говоря, я не знаю, какие реабилитационные методы нужно применять, чтобы вернуть ее в нормальное состояние. Естественно, главное сейчас – удалить микрочип. Но здесь я не специалист. Я просто технарь, а в данном случае нужны психолог и священник.
– Удалить микрочип может психолог? – спросил Владимир Алексеевич.
– Нет. Это должен делать хирург. Психолога я назвал как главное действующее лицо в реабилитации. Ваша жена – верующий человек?
– Трудно сказать, – пожал плечами полковник Кирпичников. – Кто может о другом, даже самом близком человеке с уверенностью сказать, насколько сильна в нем вера? В церковь мы ходили вместе, каждое воскресенье. Дома она молилась только тогда, когда или я, или сын находились в командировке в «горячей точке». В другое время не молилась. Это она сама говорила. Я вот считаю себя верующим человеком, у меня даже иконы в кабинете висят. Но дома я тоже не молюсь – имею в виду утреннюю и вечернюю молитвы. Кому-то покажется, что я неверующий. Я с этим не соглашусь. Просто я такой же, как большинство. А представители такового носят на груди крест, считают, что господь существует и что все люди, кроме некоторых, которые произошли от обезьяны, были сотворены богом. Знают – и тем не менее всегда оставляют свои молитвы, как говорится, «на потом», на старость. Вот тогда они начинают и молиться, и в храм ходить, исповедоваться и причащаться. И я такой, и жена моя...
– А такой человек не думает, что может не спросясь лопнуть сосудик в голове, и тогда придется отправиться на встречу с господом, не дождавшись своего «потом»? – с неодобрением сказал Юрий Павлович.
– Это наша общая беда, – сказал Виктор Евгеньевич, оправдывая и себя, и своего подчиненного. – Мы признаем, что это беда, но пока, наверное, не созрели, чтобы перемениться.
– Для перемены нужно удалиться от суеты жизни, – сказал Владимир Алексеевич. – А повседневность наша наполнена суетой, заботами и срочными делами. Потому и не получается остановиться и задуматься...
– Надо задумываться, командир, надо... – сказал в наушнике «подснежника» голос Валеева.
– Ты где, Бахтияр Ахматович?
– Приближаюсь к выезду из города с чувством выполненного долга. Вы где?
– Ждем тебя у поста ГИБДД, чтобы тебя не тормознули с проверкой. Кому-то может не понравиться сумка полковника Денисенко.
– Судя по всему, я уже рядом.
– Мы выезжаем. Пристраивайся замыкающим.
Генерал все понял, завел машину, но перед тем, как выехать, опустил стекло, и помахал инспекторам рукой:
– Удачи в новом году! Наш отставший подъезжает.
Инспектора тоже что-то ответили, но «Ленд Крузер» уже тронулся и выехал с площадки перед будкой на проезжую часть. «Нива» тут же пристроилась в хвосте. И меньше чем через минуту рядом оказался черный «Рэнглер»...
* * *Генерал ехал небыстро, понимая, что ни «Рэнглер», ни тем более «Нива» угнаться за его машиной не смогут. Да и подвергать их водителей опасности гонки по скользкой дороге необходимости он не видел. Две машины с короткой базой может легко занести и закрутить, стоит только чуть-чуть нажать на тормоз. Тяжелый же «Ленд Крузер» стоял на колесах так основательно, что ему, кажется, никакой гололед был не страшен. Но отрываться от сопровождения Виктор Евгеньевич не желал и потому ехал со скоростью, приемлемой для машин сопровождения.
Дорога была привычно дальней. Кирпичников предложил Апраксину сменить его за рулем, но генерал категорически отказался, не желая никому доверять свою машину, и Владимир Алексеевич больше таких попыток не предпринимал. В дороге полковник несколько раз опускал голову и начинал дремать, но всегда ненадолго. Просыпаясь, сразу оборачивался, чтобы посмотреть на жену, словно боялся потерять ее в пути. Слабый свет, идущий только от приборов панели, позволял увидеть ее отрешенное лицо и неподвижно застывшие глаза. Надежда Павловна так и не засыпала, в отличие от ее собратьев по беде. Наверное, «глушилка», установленная в машине, полностью перебивала упорные сигналы, идущие к микрочипу и от него в обратную сторону. Юрий Павлович и матушка Александра это ощутили и пользовались возможностью отоспаться после долгих бессонных ночей. Не доходил сигнал и до Надежды Павловны, но с ней происходило что-то иное, а что конкретно, это мог сказать только специалист.
Куда должен был идти сигнал от микрочипа, Кирпичников не представлял, но предполагал, что на спутник. Громадные деньги, вложенные в создание системы ГЛОНАСС, явно не были лишь безвозмездным вложением в создание удобств водителям автотранспорта. Владимир Алексеевич читал где-то в Интернете, что система спутников ГЛОНАСС на шестьдесят процентов своей мощности работает на разведку, и только на полтора процента – как навигационная система для авто– и морского транспорта и авиации. На что тратятся остальные тридцать восемь с половиной процентов, не сообщалось. Но постоянное стремление правительства и президента к введению всевозможных электронных систем регистрации граждан явственно показывало, что государство пытается взять под жесткий контроль все действия, вплоть до перемещения по улицам и покупок в магазинах, что совершают граждане страны. Тотальная слежка, которая не снилась ни гитлеровской Германии, ни сталинскому режиму, в наши дни приобретает устойчивые и даже утрированные, а в скором будущем – и гипертрофированные очертания. Конечно, и американская GPS создавалась для таких же целей, но американцы, толкая на это Россию, в собственной стране пока тормозят внедрение этой системы в полном объеме. В любом случае, думал полковник Кирпичников, доступ к российским базам данных, при нашей национальной халатности и беспечности, будет иметь весь мир, в том числе и преступный. Только сами граждане России уже ничего не смогут сделать, не смогут возразить. При наличии жесткого контроля легко так же жестко пресечь все попытки к инакомыслию. Пример шестнадцатого отделения в областной психоневрологической больнице служил наглядным подтверждением тому, что этот процесс уже пошел...
