Сергей Самаров - Департамент «X». Нано-убийцы
Примерно через час после возвращения Владимира Алексеевича разбудил телефонный звонок. Аппарат стоял в большой комнате, и добираться до него следовало мимо кабинета, в котором спал сын. Геннадий, естественно, успел к трубке первым. Владимир Алексеевич даже вставать не стал, только прислушивался, стараясь понять, кто звонит. Геннадий разговаривал несколько минут, потом остановился на пороге спальни.
– Кто звонил? – спросил полковник, поднимая голову и глядя за окно, чтобы по свету приблизительно определить время. Показалось, что еще утро, хотя Кирпичников-старший уже выспался.
– Из Ростовского областного УВД. Спрашивают, когда мы приедем. Причем, что интересно, спрашивают о двоих, хотя я не сообщал им, что мы вместе. Они знали от меня только то, что я – сын, разыскивающий мать. Про тебя разговор был только касательно того, что ты в командировке на неопределенный срок.
– Проверяют... – сделал вывод полковник. – Естественно, первого января никакие службы, кроме дежурных, в управлении не работают. А дежурному дела нет до нашего приезда. У него после новогодней ночи своих дел – из-за шиворота лезут и из штанов вываливаются. И что ты им ответил?
– Что на фотографиях, что они прислали, скорее всего, другая женщина. А в одном случае они перепутали и переслали нам снимок из тех, что я представлял для розыска. Но снимок испорчен, видимо, при переброске через Интернет. Я поблагодарил их за заботу...
– Все правильно. Который час?
– Точно не скажу. Где-то к одиннадцати подходит.
– Значит, мы спали больше часа. В принципе, чтобы не терять силы, можно еще вздремнуть...
Полковник повернулся лицом к стенке. Сын ушел в его кабинет, где облюбовал себе место на диване. Раньше, когда они жили все вместе, это была комната Геннадия, и он до сих пор не может отвыкнуть. Даже когда с женой и с сыновьями приезжает, они все вместе останавливаются в этой комнате. И младший сын, который служит в Нью-Йорке, в охране российского представительства при ООН, когда приезжает, тоже останавливается в кабинете...
Снова уснуть получилось не сразу. Кирпичников-старший ощупал места попадания пуль. Прикосновения были болезненными, но переломов, судя по всему, все же не было. Видимо, наноткань обладает какими-то дополнительными свойствами, распространяя силу удара пули по поверхности костюма. Однако ушибы были сильными. Но зацикливаться на этом полковник не стал. Мысли Владимира Алексеевича не могли не возвращаться к судьбе жены и ко всем сложившимся обстоятельствам. Он не был человеком, который мучает себя раздумьями, и вообще плохо относился к сослагательному наклонению. Тем не менее при построении планов всегда предпочитал разбирать все возможные варианты. Однако в настоящей ситуации у полковника не было достаточной информации, чтобы составлять планы. Оставалось надеяться, что генерал-лейтенант Апраксин, человек, всегда мыслящий здраво и владеющий ситуацией, знал, что делает, когда без просьбы со стороны Кирпичникова ввязался в это. Главное, что сумел сделать генерал, это организовать прикрытие для всех участников операции по вызволению людей из шестнадцатого отделения. Уже ближе к утру ему позвонили с неизбежными после такой операции вопросами. Апраксин объяснил, где он находится, и сообщил, что вся оперативная группа его Департамента находится вместе с ним. И назвал еще несколько фамилий других гостей. Влиятельных гостей, которые готовы были подтвердить, что вся компания встречала Новый год вместе и никто на длительное время не отлучался. На вопрос Виктора Евгеньевича о причинах такого телефонного допроса ему ничего вразумительного не ответили. Это и неудивительно, потому что прямой ответ на вопрос был бы равносилен признанию того, что генерала минувшим днем вводили в заблуждение.
Полковник Кирпичников находился рядом, все слышал и даже поймал кивок генерала.
Укрывая действия, которые категорически не вписываются в рамки закона, Апраксин ставил себя в рискованное положение, но Кирпичников не зря согласился с ним работать, почувствовав родственную душу. Генерал понимал, что против противозаконных действий можно эффективно действовать только аналогичным образом. И даже против законных, как часто случается, тоже – потому что закон в российских условиях всегда является понятием слишком аморфным, чтобы доверяться ему безоговорочно. Рыба всегда гниет с головы, и россияне, привыкшие к тому, что власти с законами не считаются, тоже предпочитают не считаться с ними.
Генерал оказался легок на помине. Он, видимо, совсем не спал – поскольку отец с сыном и всеми спецназовцами покинули дачу еще тогда, когда остальные гости и не думали о возвращении домой. Дорога до Москвы много времени не заняла – дороги были абсолютно пусты. Правда, дорожных инспекторов было много, машины останавливали трижды, и каждый из инспекторов не скрывал своего жестокого разочарования, обнаружив за рулем трезвых людей. Сначала развезли всех пассажиров «Рэнглера» и подполковника Вельчанинова, потом подполковник Валеев проехал за «Нивой» к гаражу и на своей машине отвез Кирпичниковых домой, где те начали зевать еще на лестнице.
Апраксин позвонил на трубку спутникового телефона, которую полковник положил на тумбочку, поближе к голове, чтобы легко услышать и сразу взять.
– Полковник Кирпичников. Здравия желаю, товарищ генерал!
– Не разбудил, Владимир Алексеевич?
– Разбудили десять минут назад. Звонили из Ростовского областного УВД. Интересовались, когда мы с Геннадием приедем. Причем они не должны были знать, что мы с ним уже вместе заняты в поиске. Там знали только об одном Геннадии. Но вопрос был именно о двоих. Интересно, кто там не празднует Новый год?
– Не празднует, кто на службе занят. А они по носу получили, им все праздники теперь бегать вприпрыжку, – сказал Апраксин. – Я по делу. Только что звонили. Надежда Павловна на несколько минут приходила в ясное сознание. Врач сказал, что такие прояснения будут повторяться и станут все более и более продолжительными. Я думаю, что дня через три-четыре... нет, только через три, потом может не быть времени – дня через три я тебя с капитаном туда свожу.
– Мы могли бы и сами, товарищ генерал. Я запомнил дорогу.
– Ну и забудь ее. И никому не говори, что запоминал. Нельзя на своей машине. И вас не пустят, и меня неправильно поймут.
– Понял, товарищ генерал. Есть забыть... Уже забыл. – Кирпичников даже улыбнулся от хорошего сообщения. Он только что думал, какая трудная жизнь теперь предстоит его семье, а, оказывается, все может быть даже не так и плохо, как казалось вначале. – Спасибо за сообщение.
– Ну вот. А теперь, после хорошего сообщения, у меня есть кое-что и похуже. Я не знаю, как повлияли на события действия твоей группы, но нас усиленно торопят сверху. И потому уже сегодня я хотел бы побеседовать с тобой о предстоящей операции. Конечно, тебе – и мне тоже – следует иметь свежую голову. Потому давай выспимся как следует, а позже я позвоню и пришлю за тобой машину. Готов?
– Понял, товарищ генерал. Я готов. Как только позвоните, сразу...
– Тогда до встречи.
Генерал положил трубку. Полковник поднял глаза и увидел, что на пороге комнаты опять стоит сын.
– Мама приходила в ясное сознание, – сообщил Владимир Алексеевич. – Врач сказал, что теперь она будет все чаще и чаще возвращаться в нормальное состояние и эти возвращения будут все продолжительнее. Я так понимаю, что они выводят у нее из организма всякую гадость.
Геннадий заулыбался.
– А микрочип?
– Не знаю. Что будет, генерал сам скажет. Наверное, это тоже не сразу делают. Все-таки хирургическая операция... А еще и суток не прошло, как они туда поступили. Наверное, будут готовить. Сначала анализы возьмут, потом реакцию на анестезию проверят... Как это бывает?
– Не знаю. Мне дважды делали без всякой проверки, срочно.
– Мне делали так же точно, но трижды. Однако у мамы не боевое ранение, слава богу, и потому нет необходимости так торопиться.
– Я так понял, что тебя вызывают?
– Да, генерала сверху теребят, торопят с новой операцией. Не исключено, это вызвано нашими ночными действиями. Темы связаны.
– Сейчас едешь?
– Сначала дам генералу выспаться. Потом он позвонит.
– Сгонять в гараж за машиной?
– Не нужно. Генерал свою пришлет...
* * *Машина за полковником пришла, когда на улице уже начало темнеть. Но ездить по Москве первого января можно было спокойно, без привычных пробок. Потому до базы Департамента «Х» Владимир Алексеевич добрался непривычно быстро.
Генерал ждал в своем кабинете, как сразу предупредил дежурный по Департаменту. Владимир Алексеевич разделся в своем кабинете и только после этого пошел к Апраксину. К своему удивлению, в приемной он встретил помощника Виктора Евгеньевича, майора Лазуткина. Тот и ночь провел в работе на генеральской даче, выскочив встретить их из напичканного электроникой кунга, и первого января был на своем привычном месте.
