Сергей Самаров - Департамент «X». Нано-убийцы
– Поехали.
– Я останусь, – через «подснежник» сообщил Валеев. – Подстрахую. У меня в машине гражданский костюм. Переоденусь. Направлю ментов в другую сторону, за автобусом. Подождите меня за городом, километрах в двадцати.
– Добро, – согласился полковник.
* * *– В профессиональном плане, Владимир Алексеевич, ты с этим делом провалился, – сказал генерал. – Очень сильно и основательно.
– Да, товарищ генерал, – выключив микрофон «подснежника», согласился полковник Кирпичников. – Наличие «тревожной кнопки» я должен был предположить. Честно говоря, даже предполагал это, но мы отключили электричество до того, как начали действовать. Обычно все «тревожные кнопки» питаются от электрической сети. Здесь, видимо, была какая-то другая система.
– Ты живешь вчерашним днем.
– Я, товарищ генерал, живу армейскими мерками, поскольку с армией расстался совсем недавно. А там все «тревожные кнопки» запитываются от общей сети. Правда, всегда существует резервная система, которая включается автоматически. В больнице такой системы, видимо, нет. Но в любом случае, чтобы подключить резервную систему, местным электрикам предстояло еще найти место замыкания. А это в темноте не очень просто. По времени же мы уложились.
– Ты не учел, что в нашу армию все новинки поступают в последнюю очередь. Хотя наличие электронной «тревожной кнопки» с автономным аккумуляторным питанием давно уже перестало быть новинкой. Сигнал идет через выделенную линию Интернета. Но это не основной твой провал. Гораздо более серьезный ляп ты допустил в плане сбора информации. А военному разведчику следовало бы до начала действия произвести основательную разведку.
– В чем провал, товарищ генерал? – Кирпичникову хотелось знать свою ошибку не для того, чтобы попытаться защититься, а только для того, чтобы в будущем не повторить ее снова.
– Ты знал, что действуешь против Департамента «Z». Мог предположить, что организация это серьезная, даже исходя только из тех фактов, что тебе известны. Этого достаточно. Но следовало бы поинтересоваться, что за проект они разрабатывают в настоящее время, чтобы не нарваться на неожиданность. Вы сегодня устроили ментам охраны неожиданность? Стреляли, я надеюсь, лишь из световых пистолетов?
– Лишь из них. Выстрелы из боевого оружия были только со стороны ментов. Один дал очередь в меня.
– И как?
– Нанокостюм выдержал. Боль есть, но незначительная. Тот электронный врач, что крепится к бедру, впрыснул, я думаю, какой-то наркотик.
– Пустячок, а приятно, – сказал генерал. – Но вы сегодня неожиданно для ментов продемонстрировали лучевое оружие – световой пистолет. Кстати, изготовлен он специально по заказу МВД, чтобы без серьезной стрельбы иметь возможность захватывать преступников. Против МВД же и сгодился. У ментов, видимо, проблемы те же самые, что и в армии. Заказ они делают, а продукцию оплатить не могут. Пистолет-пулемет «ПП-2000» тоже сделан по заказу МВД, но там его получили единицы. Однако дело не в этом. Ты пошел на операцию без предварительной серьезной разведки и рисковал попасть в положение, в которое попали менты охраны, встретившись со световыми пистолетами. Вернее, ты, Владимир Алексеевич, уже попал в такое положение и встретился с тем, к чему был не готов. А разведку за тебя производил я. Правда, по чистой случайности. Наша следующая операция будет проводиться совместно с Департаментом «Y». Изучая материал, я узнал, что он по этой же теме в экспериментальном порядке сотрудничает с Департаментов «Z». И вынужден был гнать сюда на предельной скорости, чтобы вытащить тебя из неприятной ситуации. И не только тебя, а основной состав твоей оперативной группы, а следовательно, и свой Департамент. То есть ты можешь нос не задирать. И не ради тебя единственного я так активно включился в дело. Мне как-то уже и не по званию на таком уровне работать...
Генерал начал притормаживать, потому что на выезде из города на посту ГИБДД инспектор помахивал палочкой и прикрывал, позевывая, ладонью рот.
– Не выходить, – распорядился генерал. – Во вторую машину передай: пусть встанут следом за мной, я вас прикрою. Моя машина и мое сопровождение досмотру не подлежат.
Он мигнул сигналом поворота и заехал на площадку перед двухэтажной будкой. Полковник Кирпичников включил микрофон «подснежника» и передал приказ генерала. «Нива» сразу же остановилась следом за «Ленд Крузером». Генерал подошел к инспектору, сказал что-то. Инспектор вытянулся по стойке «смирно» и неуверенно козырнул. Генерал достал какие-то документы, показал, дал прочитать под светом фонарика, потом показал на свою машину и на «Ниву». Мент снова козырнул, и Апраксин направился на свое водительское место.
– Наш инспектор уже Новый год встречал, когда батальон подняли по тревоге. Город перекрыли. Сейчас сюда подъедет подкрепление и машина ОМОНа. Предупреди Валеева, чтобы был осторожен.
– На оружие у него разрешение, а больше им придраться, кажется, не к чему. Пока он сам на связь не выходит – значит, вне досягаемости...
– У него в машине моя сумка, – сообразив, о чем речь, сказал в «подснежник» полковник Денисенко. – В сумке много чего, что заинтересует ментов ...
Кирпичников передал слова Анатолия Станиславовича генералу. Тот досадливо стукнул по рулю ладонями.
– Плохо. Эксцессов нам не нужно. Что делать будем?
– Навскидку вижу только один вариант, товарищ генерал, – сказал полковник. – Инспектор отнесся к вам с уважением. Вам следует выйти к нему и сказать, что будет еще одна машина. И здесь дождаться Валеева. Это то место, где нас искать не будут.
– Да. Это, наверное, нормально.
Генерал снова вышел из машины. Инспектор заспешил ему навстречу, а с другой стороны шел еще один...
2
Вернувшись в машину, Апраксин внимательно посмотрел на заднее сиденье. Пассажиры его сидели молча и, кажется, дремали. По крайней мере, глаза матушки Александры и Юрия Павловича были закрыты. И только Надежда Павловна сидела с открытыми глазами, смотрела прямо перед собой, но ничего, кажется, не видела. В нормальное состояние она еще не вернулась, и это вызывало беспокойство у Владимира Алексеевича, который посматривал на жену во время разговора с генералом.
– Ну что, товарищ генерал, они не возражают? – спросил Кирпичников, когда Апраксин сел в кресло.
– Они даже рады. Я же сказал, что со мной вооруженная охрана из ФСО[13]. А ловят опасных вооруженных преступников, которые расстреляли в СИЗО кучу милиционеров и выкрали нескольких подследственных. Не в больнице, а в СИЗО. Это так сюда сообщили. Но информировать их всерьез никто и не будет. В общем, они рады, что рядом есть вооруженная подстраховка. Плохо, что мент слишком близко к нам стоит. Он пытался звонить, а связи нет.
– А мы какое отношение имеем к связи?
– Самое непосредственное. Это я тебя подстраховал. У меня в машине «глушилка» включена, поэтому в радиусе десяти метров не работают телефоны, а в машине не фурычит навигатор.
– Не понял, товарищ полковник. Связь между глушилкой и подстраховкой...
– Я тоже не все понимаю. Не понимаю, почему твоя жена находится в состоянии прострации, а двое других – нет, хотя, по логике, они тоже должны быть такими же.
– Почему?
– Потому что нам всем вживили в тело микрочипы, – сказал с заднего сиденья Юрий Павлович. – Голос у него был негромкий, но интонации – твердыми. – И мы находимся у них под контролем.
– Временно вы вышли из-под контроля, – сообщил генерал. – «Глушилка» перебивает диапазон волн, на котором работают их GPS-приемники. Как только вы сели ко мне в машину, вы вышли из-под контроля. Если не ошибаюсь, я имею дело с Юрием Павловичем Соколовым?
– Так точно, товарищ генерал. Только я не знаю, с кем имею дело. Мне матушка Александра сказала, что рядом с вами муж Надежды Павловны, офицер спецназа ГРУ. Вы, конечно, не его начальник, потому что в спецназе ГРУ, насколько мне известно, генералов не бывает...
– Я генерал-лейтенант Апраксин. Где я служу, сообщать не буду, потому что вам мое место службы ничего не скажет, а объяснять это и долго, и сложно. Вы уволились из армии достаточно давно, когда нашей структуры еще не существовало.
– Вы многое обо мне знаете, – сказал Юрий Павлович. – Откуда?
– Я одно время интересовался вашими работами. Пару книжек прочитал, несколько статей. Видел когда-то давно по телевидению вашу беседу, после этого проявил интерес. Это было до того, как вас запретили пускать на телевидение. Потом читал ваш сайт в Интернете. Там тоже и биография, и фотография. С бородой вас узнать трудно, но у меня глаз наметанный, и я узнал. Кажется, вам успели присвоить звание генерал-майора до того, как уволили?
– Присвоили, но через два с половиной месяца приказ отменили как ошибочный, и я остался полковником, – объяснил Соколов. – Пытались заодно лишить меня ученой степени, но это у них не прошло – остался доктором военных наук. Но меня регалии не волнуют, и травля с этой стороны расстроить меня не в состоянии. Я готов ко всему и ищу не наград и званий. Вот микрочип – это другой вопрос. Я в последние дни еле держался, сопротивляясь управлению. Мне бог не дал такую сильную веру, как матушке Александре. Она с верой и с молитвой силу чипа переборола, хотя я не очень понимаю, как ей это удалось. Но, видимо, вы правы, и здесь, в вашей машине, мы отдыхаем. Здесь нет влияния, нет подавления психики. Потому матушка Александра расслабилась и спокойно уснула. Она всегда в столовой жаловалась на то, что боится уснуть и во сне потерять контроль над собой. Честно говоря, я этот вариант с отсутствием нормального сна тоже рассматривал – как дополнительное влияние на психику. В конце концов человек должен был сломаться. Не бывает нормальных людей, которые могут обходиться без сна. Я изучал когда-то данные на индивидуумов, которые, как говорят, вообще не спят. Такие люди встречаются в среднем в пропорции один к восьми миллионам и чаще всего среди северных народов. Почему среди северных, я ответить затрудняюсь. Но об этом говорит статистика. Так вот, все эти люди в действительности постоянно находятся в состоянии полусна. Точно так же живут многие животные – например, собаки, сидящие на цепи, хотя сравнивать человека с собакой некорректно. Тем не менее живой организм может находиться в состоянии полусна постоянно. Собака вроде бы спит, но сквозь сон слышит, что происходит вокруг, и успевает среагировать. Так и бессонный человек – постоянно находится в вялом состоянии полусна. Он ходит на работу, что-то делает, но все делает вяло. А ночью дома ложится в постель и просто лежит, считая, что не спит. В действительности он переживает то же состояние полусна, что и днем, только в более спокойной форме. Все это – результат какого-то сбоя, произошедшего, скорее всего, на генном уровне. Своего рода атавизм, потому что раньше, в минувшие века, подобные случаи встречались чаще, хотя научные исследования не производились. Однако когда человек усилием воли длительное время борется со сном, он ломает себя. Боюсь, это может дать результат, противоположный желаемому. Но, как я понял, заведующего нашим отделением механизм ломки человеческой психики и сопротивления волновал гораздо больше, чем все остальное. Он ставил на нас опыты и ждал, когда мы с матушкой Александрой сломаемся.
