Фридрих Незнанский - Опоздать на казнь
Бурцев резко обернулся. За спиной стояла Зоя.
— Каких средств? — задохнулся он.
— Где перчатки, халат, респиратор?
— А-а, — попытался улыбнуться Бурцев, но получилось это у него плохо. Улыбка вышла кривая и напряженная.
Зоя внимательно посмотрела на него, и по ее лицу пробежала тень.
— Постойте, а вы разве имеете право здесь находиться? — сказала она с подозрением.
Что было дальше, Бурцев помнил как во сне. Он попытался оттолкнуть Зою, ему это удалось, и на краткий миг свобода была так близка! Но туповатые охранники, тут же забыв про семечки, сработали на редкость оперативно, а Бурцев так мечтал по-киношному вылететь в коридор, растолкать этих ротозеев — и на дно. Он знал, куда имено.
Сильные руки Эльзенгера держали его за плечи, пока Кушаков производил обыск. Была изъята и магнитная карточка, и контейнер с осмием. Зоя по его же, Бурцева, сотовому телефону вызвала милицию.
— А еще семечки есть запрещал, — с детской обидой в голосе промолвил Эльзенгер и со всей дури приложил бывшего заместителя по хозяйственной части головой о стенку.
Бурцев даже не почувствовал боли. Все было кончено…
Впрочем, все было кончено еще раньше, когда Андрей Бурцев вернулся к игре. Но он тешил себя иллюзиями, что тихие посиделки у друзей за преферансом не являются таким конечным злом, как поход в казино. Мелкие ставки, мелкие радости — с одной стороны это напоминало Бурцеву о прежнем, обладающем сокрушительной силой азарте, но, с другой стороны, казалось таким безобидным. Тихие, почти семейные вечера у Валерика — того самого однокашника Бурцева, при посредстве которого он устроился в «Орбиту», каждую пятницу — игра до «двадцатки», ставки не больше рубля, идиллия!
Но однажды на смену преферансу пришел покер — и напор азарта, съедавшего Андрей Бурцева изнутри, заметно усилился. О! Это была совсем другая игра и другие деньги. Проигрыш иногда холодил кончики пальцев Бурцева, но не переходил уровня разумных цифр. Однако Андрей и сам не заметил, как с уютной кухни Валерика он переместился в квартиру дальнего приятеля его приятелей, который как-то раз подменял заболевшего партнера по преферансу.
Собирались теперь все время в разных местах. Игра, как правило, сопровождалась выпивкой и затягивалась иногда до самого утра.
А потом на квартире уж и вовсе неизвестного Бурцеву Сашки появился Фирсов. Крупный, наголо бритый мужик лет пятидесяти. Он, прищурившись, наблюдал за игрой, но сам участия не принимал. А потом подошел к Бурцеву и сказал:
— Хорошо блефуешь, никак тебя раскусить не мог!
Андрей от похвалы расплылся в улыбке, да и игра сегодня сложилась удачная, тоненькая пачка денег приятно улеглась в карман пиджака. Фирсов похлопал его по плечу широкой ладонью, похожей на ласт какого-то морского животного, блеснул золотым зубом и сказал:
— Покер — туфта! А вот в «очко» слабо так блефовать? Только по такой мелочи я не играю.
— «Очко» — это «блэк джэк», что ли?
Фирсов фыркнул:
— Фраерок ты, сразу видно. Какой еще «блэк джэк»?! У нас в России так не говорят. Очко — оно и есть очко.
И ушел.
Но уже в следующую пятницу Андрей сам начал искать встречи с Фирсовым. Руки у него чесались — хотелось сыграть по-крупному. Забыл Бурцев про все, что было в прошлом. И крупный проигрыш во время знаменательной поездки заграницу, и годы, которые он пытался сдержаться… Теперь ему хотелось только одного — сладостного чувства, азарта, мурашек по спине во время игры и ожидания вожделенного выигрыша… Правда, последнее ему доводилось испытать очень редко.
И вот долгожданный день настал. Как же ему везло тогда — поначалу! Карта шла превосходная, деньги текли рекой. Делая ставки, Фирсов и его приятели действительно не мелочились. Бурцеву несказанно везло. Везло так, что он даже стал воспринимать эти легкие пятничные деньги как основной свой заработок. За одну ночь он мог выиграть сумму, превышающую месячную зарплату. Мог — и выигрывал. Выигрывал, пока неделю спустя не проиграл все — буквально все. Да еще и остался должен. Крупную сумму. Очень крупную…
— Сколько вы остались должны и кому? — перебила его воспоминания Лена Бирюкова.
Когда ей сообщили, что в центре задержан сотрудник, о котором она и так была наслышана, то Лена не стала медлить и тут же примчалась в следственный изолятор для беседы с новым фигурантом.
— Сто кусков, — быстро ответил Бурцев.
— Эх вы! Представительный человек, заместитель директора научного центра, а выражаетесь, как шпана уличная, — покачала головой Лена. — Каких еще «кусков»?!
— Сто тысяч, — помедлив, ответил Бурцев, вздохнул и добавил: — Долларов.
Машинистка, протоколирующая допрос, даже ойкнула. Лена строго посмотрела на нее и продолжила разговор с подследственным:
— Кому вы оказались должны?
— Фирсову.
Рассказав подробно историю своего падения и подойдя к самому главному — к тому, что как раз интересовало следователя, Бурцев вдруг стал краток, будто исчерпал весь запас положенных слов.
— И для этого вы решили похитить осмий? — догадалась Лена.
— Да, — кивнул Бурцев.
— Понятно… Какова примерная стоимость похищенного вами контейнера? — поинтересовалась Лена.
— Порядка тридцати тысяч, если повезет с покупателем. — Андрей криво усмехнулся.
— И кому же вы его собирались продать?
— Никому. Это Фирсов предложил передать ему осмий — в счет долга.
— Он знал, где вы работаете?
— Наверное, но мы с ним это не обсуждали. Когда он сказал про осмий, я сам удивился.
— Вам известно, где находится ваш начальник Сергей Дублинский?
— Нет, а разве имеется какая-то связь?
— Здесь я задаю вопросы, Андрей Геннадьевич, — перебила его Лена. — Мы располагаем данными, что у вас были конфликты с Дублинским, и как раз на почве осмия.
— Что вы! Какие конфликты! Просто профессор принял меня на работу в качестве хозяйственника, говоря современным языком, коммерческого директора, и у меня действительно голова болела о том, чтобы повысить доходы «Орбиты». А осмий-187 — это самое выгодное из того, что мы производим. Более того, наше производство осмия уникально. Так что мы легко могли бы стать монополистами. Понимаете? — глаза Бурцева загорелись. Лена подумала, что он действительно очень азартный человек, причем этот азарт проявляется во всем — от карт до производства химических элементов.
— И как реагировал Дублинский?
— Мы могли бы производить его и в больших, почти промышленных, масштабах. Спрос на осмий в мире очень высок. Но Сергей Владимирович был против. Хозяин — барин, я не стал настаивать. Хотя и не был согласен с его решением. — Андрей Бурцев снова стал разговорчивым, видно было, что он заметно нервничает. — Абсолютно не согласен.
«Врет он все, — подумала Лена. — Какой еще коммерческий директор. Брали его на роль завхоза. Он и есть завхоз».
— Хорошо, об этом мы поговорим позже. Давайте вернемся к Фирсову. Что вам о нем известно?
— Ничего. Он не очень-то откровенничал. Встречались только за игрой.
— Где встречались? У кого?
Бурцев явно нехотя назвал несколько фамилий и адресов.
— Как вы должны были передать ему похищенный контейнер?
— Он назначил мне встречу — завтра, точнее, уже сегодня, в восемь утра.
— Где?
— На Приморском шоссе.
— А где именно? Опишите место, Андрей Анатольевич, вы же главное уже рассказали, что ж из вас сейчас как клещами каждое слово приходится тянуть?! — Лена была заметно раздражена.
— На восемнадцатом километре, там небольшой съезд с дороги, направо от города, Фирсов должен там меня ждать…
— Вряд ли кто-то будет там ждать Бурцева, — сказала Лена Гордееву, когда они встретились позже. — Наверняка уже просочились сведения, что завхоз арестован. Но проверить на всякий случай, я думаю, стоит. Ты мне поможешь? Я хочу этого Бурцева доставить туда…
Но ни Бурцеву, ни Лене с Юрием не суждено было дождаться Фирсова на восемнадцатом километре Приморского шоссе. В шесть часов утра, когда Лена позвонила в Кресты с просьбой доставить Бурцева на место встречи, выяснилось, что этой ночью в камере тот был убит.
— Как убит? — оторопел Гордеев, узнав об этой новости.
— Задушен. Удавкой. Буквально недавно. Обеспокоились бы раньше, могли бы застать живым. Ну и что будем делать, Гордеев?
— Место встречи изменить нельзя. Собираемся и едем туда без Бурцева. Если повезет, выйдем на заказчика похищения осмия. А там, возможно, и на убийц Дублинского.
Они вышли на Невский, поймали такси. Такси — не служебная машина, не так привлекает внимание посторонних. Пустой утренний город проскочили быстро — без пробок и остановок, поймав «зеленую волну» светофоров. Группа силовиков, вызванных на задержание Фирсова, должна была прибыть отдельно.
