Михаил Серегин - Батюшка. Кулак и крест
– Вадим Иванович, – строго сказал отец Василий, – вы что же, думаете, что священники до такой степени нищие, что им и поесть не на что? Если хотите благое дело сделать, то поучаствуйте лучше в восстановлении храма как предприниматель. Не мне угождайте, а Господу.
– Простите, батюшка, – лицо Косачева сделалось пунцовым, – я не хотел вас обидеть. А насчет храма я обязательно, спасибо, что подсказали.
Вот ведь неистребимый русский подход, подумал отец Василий, когда предприниматель убежал. Все норовят кого-то из важных лиц уважить и ублажить. Все посредников ищут для помощи в своих делах. И меня, значит, ублажить решил, как посредника между ним и Богом. Сам, значит, достучаться не может или не пробовал. А священника подмазать – святое дело. Надо будет с ним потом на досуге пообщаться, взгляды выяснить, душу его ковырнуть. Существует уже такой новаторский опыт, как создание при приходе нечто вроде попечительского совета из числа прихожан, которые обладают властью, авторитетом, занимаются бизнесом. Можно попробовать и при его церкви создать такой же. Как показывает опыт, такой совет может очень позитивно сказаться на их духовном просветлении.
На «объекте» отец Василий прождал прораба почти до пяти часов вечера. Давно уже подмывало священника вернуться в правление и позвонить, но он боялся, что строители приедут, когда он уйдет. Было одно существенное неудобство в Верхнеленском – здесь не брал мобильник. Помнится, Прокопенко говорил, что в планах будущего года стоит строительство дополнительной мачты местным оператором связи, но насколько это реально, он не знал.
Из задумчивости отца Василия вывели звуки мотора «УАЗ-«буханки» с фирменной эмблемой и надписью «Ремстройпроект» на борту. Навстречу появившемуся из-за стен церкви священнику из кабины выскочил парень лет двадцати шести – двадцати восьми в строительной безрукавке со множеством карманов и папкой в руках.
– Извините, батюшка, никак дела не отпускают, – деловым тоном с ходу заявил прораб. – Пока на один объект заехали, пока на другой... Меня Сергей Александрович зовут. А вы – отец Василий?
– Да, здравствуйте, – ответил священник. – Стало быть, вы тут работами будете руководить?
– Я, батюшка, я. Поэтому и опоздал, что другие объекты в райцентре сдавал другому прорабу. Теперь я ваш до конца работ.
Дальше отцу Василию вставить хоть слово в монологи прораба удавалось с большим трудом. Он даже не всегда успевал бегать за ним по будущей стройплощадке. Сергей Александрович быстро предложил называть его просто Сергеем. За двадцать минут он рассказал и показал все, что планировалось сделать до наступления зимы. Фактически это касалось всех наружных фасадных работ, восстановления кровли, закрытия дверных и оконных проемов и полного восстановления подсобных зданий. В течение месяца он обязался решить вопрос с электросетями, бросить времянку для обеспечения электроэнергией начала работ, а за лето протянуть кабель постоянного электроснабжения. Реставраторы должны были начать свои работы внутри на следующий год, после того, как установятся положительные среднесуточные температуры.
– А вот это вам для того, чтобы быть в курсе, – протянул Сергей две папки священнику.
– Что это?
– Это рабочий проект реконструкции: общестроительные работы, водопровод и канализация, электроснабжение.
Пока отец Василий общался с прорабом, то заметил, что перед храмом стоят трое мужчин и женщина. Одеты они были будто по-походному: в ватниках, кирзовых сапогах, с каким-то котомками или вещмешками за спинами. Стояли они терпеливо и чинно. Перехватив взгляд священника, прораб обернулся и увидел людей.
– Опять эти волонтеры, – сказал он с неудовольствием вполголоса, – сколько можно говорить?..
– Какие волонтеры? – не понял отец Василий.
– Из соседних сел приходят и просятся поработать. Представляете, бесплатно хотят работать.
– Так это же очень здорово, Сергей! – обрадовался священник. – Люди хотят храм восстанавливать, своими руками.
– Вам, в ваших воспитательных целях, может, и здорово, а мне они будут только мешать.
– Как же они будут мешать? – не понял отец Василий.
– Да, поймите же. Я им никакой работы не могу поручить, иначе своим рабочим объемы не закрою. И в журнале производства работ писать будет нечего. Это, что же, официально работы будут не выполнены? А как акт выполненных работ подписывать будем?
– Подождите, Сергей, не напирайте, – остановил священник прораба. – Если ваши люди работ не выполнили, то им за это вы так и так платить будете. В свой журнал, как вы там его назвали, можете эти работы не записывать, а в акте напишем, что работы выполнены силами заказчика. Так пойдет?
– А кто отвечать будет за качество работ, которые они выполнят?
– Ну, не вы же, – усмехнулся отец Василий. – С епархией я этот вопрос решу, а то, что они не будут мешаться и под ногами путаться, это я обещаю. Понимаете, негоже людей прогонять.
– Ладно, посмотрим, – махнул рукой прораб. – Все равно этот вопрос не я решаю. Доложу начальству, а они пусть уже на своем уровне решают с вами.
* * *Следующие дни полетели у отца Василия с такой скоростью, что он не успевал их считать. Из-за всей суеты будней на изучение документации, которую ему передал прораб, у него оставались только поздние вечера и ночи.
Четверка добровольцев оказалась плотниками и каменщиками, но они охотно согласились быть и подсобниками, заниматься погрузочно-разгрузочными работами, расчисткой площадки и другим неквалифицированным трудом. Такое положение вещей очень устроило Сергея Александровича, который откровенно экономил на этом по своей смете. Потихоньку, пока не видит прораб, каменщики и плотники из числа волонтеров стали подменять штатных рабочих на время обеденного перерыва, а то и чаще. Рабочих это тоже устраивало, но за глаза они пришлых считали «шизиками» и «чудиками». Особенно, когда убедились, что пришлые после работы не бросаются принимать «с устатку» и перед ужином.
Своим рабочим прораб привез два домика-бытовки, пришлые же ночевали вчетвером в маленькой видавшей виды палатке. Пока мужики работали, женщина готовила им еду, стирала и штопала одежду. Успевала она помочь и другим рабочим. Отца Василия такое положение очень смущало, и выход нашелся, его предложил участковый Рогов, посетив однажды стройку. Предложение заключалось в обращении за помощью в МЧС. Этим же вечером они втроем вместе с Прокопенко в правлении набрали на компьютере письмо с просьбой помочь им большой палаткой. На следующий же день отец Василий с Роговым поехал на его служебной машине в райцентр.
Беседа с представителем МЧС получилась хорошей и душевной. Он очень удивился такой просьбе, но когда понял, что люди приходят бесплатно поработать на восстановлении храма, то загорелся идеей помочь и обещал достучаться до начальства. Уже через день в Верхнеленское пришла МЧСовский «КамаЗ». Майор с пышными усами спросил, где найти отца Василия. В «КамаЗе» оказались две новые взводные палатки, предназначенные для размещения личного состава числом до тридцати человек. Были там и деревянные щиты, образующие пол палаток, полтора десятка раскладушек с матрасами, подушками и шерстяными одеялами. Еще спасатели прислали полные походные наборы посуды, два мешка картошки и два ящика мясных консервов. Сзади за «КамаЗом» на жесткой сцепке виднелась походная армейская кухня.
– Принимайте, батюшка, имущество, – бодро доложил майор. – Передаю вам во временное пользование до окончания работ. Вот накладная, распишитесь и пользуйтесь.
Две печки-буржуйки сварили на автобазе по просьбе управляющего Прокопенко и привезли через два дня. После этих событий еще трое волонтеров перебрались от приютивших их селян жить в военные палатки поближе к храму. От такого развития событий отец Василий прибывал в самом радужном расположении духа. Из села помогали с продуктами для «своих», как они называли волонтеров. Правда, большую часть покупал все же отец Василий из пожертвованных на храм денег. Зато на кухне почти постоянно дежурили по двое или по трое сельские женщины. Количество волонтеров или «своих» выросло уже до девяти человек. Несмотря на то, что прораб смотрел на них хмуро, а скорее делал вид, пришлые оказывали существенную помощь на стройке. Они поставили два основательных туалета, построили утепленную душевую для мытья на шесть человек, навес над общей столовой, помост на реке для стирки и купания и многое другое, на что отвлекались бы рабочие руки «Ремстройпроекта».
Чаще других на стройке из сельских женщин появлялась Даша Кузнецова, практически каждый день. Она постоянно оказывалась рядом с отцом Василием – то с вопросами, то рассказывая о чем-то. Священник относился к ней благосклонно и внимательно, пока в один прекрасный момент не понял, что окружающие норовят оставить их одних и не мешать их беседам. Только теперь до него дошло, что служило истиной причиной привязанности к нему молодой женщины. А ведь она знала, что у него есть семья. Отец Василий был в большом замешательстве. Поговорить с Дарьей прямо, так нет у него никаких доказательств. В постель она его не тянула ни словом, ни намеком. Как-то пресекать это было нужно, но как? Решения этой неожиданной проблеме отец Василий так и не находил, но старался подыскивать себе на стройке все новые и новые дела, требующие неусыпного внимания. Правда, он рисковал заслужить у строителей репутацию зануды.
