Полет Пустельги - Сергей Дмитриевич Трифонов
— В ходе оперативно-розыскных и следственных действий наших сотрудников за период с 28 апреля по сегодняшний день мы имеем следующую картину:
во-первых, собрана некоторая информация о самоубийстве Гитлера и его жены Евы Гитлер, в девичестве Браун, однако реальных фактов, подтверждающих это, нет, их трупы не найдены, есть ряд косвенных подтверждений, основанных на противоречивых показаниях свидетелей;
во-вторых, установлен факт самоубийства Геббельса и его жены Магды Геббельс, в девичестве Квандт; их трупы обнаружены, имеются акты об обнаружении трупов и их опознании, а также протоколы допросов опознавателей;
в-третьих, обнаружены трупы шестерых детей Геббельсов: дочерей Хельги, Хильды, Хольды, Хедцы, Хайды и сына Хельмута, умерщвленных своими родителям при помощи врачей лазарета рейхсканцелярии, что подтверждено актами об обнаружении и опознании, а также протоколами допросов опознавателей детей;
в-четвертых, установлены факты самоубийств начальника Генерального штаба сухопутных войск, генерала Кребса и начальника управления личного состава вермахта и главного адъютанта Гитлера генерала Бургдорфа, трупы которых обнаружены, акты об обнаружении и опознании имеются, протоколы допросов опознавателей тоже;
в-пятых, задержана группа высокопоставленных военных и гражданских лиц, находившихся в бункере Гитлера; среди них наиболее значимыми фигурами являются начальник личной охраны Гитлера группенфюрер СС Раттенхубер, вице-адмирал Фосс, командующий обороной имперской канцелярии и всего центра Берлина бригадефюрер СС Монке, адъютант Гитлера штурмбаннфюрер СС Гюнше и секретарша Гитлера Юнге, личный камердинер Гитлера штурмбаннфюрер Линге, с ними проводятся следственные мероприятия.
— В-шестых, — в голосе Вадиса зазвучали металлические нотки, — установлено, что заместитель Гитлера по партии Борман, начальник гестапо группенфюрер СС Мюллер, руководитель гитлерюгенда Аксман, личный пилот Гитлера группенфюрер СС Баур, личный шофер Гитлера Кемпка и личный врач Штумпфеггер в ночь с 1 на 2 мая исчезли из бункера в неизвестном направлении. — Он бросил тяжелый взгляд в сторону полковников Мироненко и Грабина. — По этому факту необходимо серьезно разбираться как с командирами стрелковых полков, участвовавших в штурме канцелярии, так и с офицерами контрразведки, прошляпившими уход этих фашистов.
Слово попросил полковник Мироненко. Вадис недовольно поморщился, но разрешил.
— Товарищ генерал-лейтенант. Вы сами знаете о накале боев вокруг имперской канцелярии. Все наши офицеры сражались в составе штурмовых групп. Трое погибли, одиннадцать человек ранены. Контрразведчики первыми ворвались в здание. — Мироненко не заметил, как стал горячиться и стал переходить на чуть повышенный тон. — Мы не располагали ни сведениями об оставшихся в рейхсканцелярии, ни нормальными картами города, ни техническими схемами и планами канцелярии, метро, городской канализации. Кроме туристических планов Берлина, у наших людей ничего на руках не было. Так при чем же здесь командиры стрелковых полков и наши оперативники? За такую работу людей награждать надо, а не наказывать.
Генерал уважал Мироненко, ценил его профессиональную работу, тот стиль опытного военного разведчика, который полковник привнес в военную контрразведку. Сам его выпросил в штабе фронта в сорок третьем из разведуправления, когда вместо особых отделов НКВД в армии были созданы органы военной контрразведки Смерш, подчинявшиеся непосредственно Верховному главнокомандующему. Тогда крайне не хватало кадров с военным, особенно разведывательным опытом. Многие бывшие особисты НКВД, ставшие кадровой основой военной контрразведки, плохо знали разведывательный потенциал противника, не имели представления о его технологиях, и поэтому с трудом выстраивали контрразведывательные механизмы. Дров тогда наломали много. Да и в войсках к ним относились по инерции с боязнью, но без уважения. Именно такие армейские офицеры-разведчики, как полковники Мироненко и Грабин, майор Савельев, заново создавали систему военной контрразведки.
Вадиса, несмотря ни на что, такой демарш задел. Но ссориться не хотелось. Впереди была огромная работа. И делать ее предстояло сидящим перед ним людям. Он пошел на попятную, соблюдая лицо:
— Полковник Мироненко пытается защитить мундир. Но он забывает, что мы носим одну форму. Никого из наших офицеров я в обиду давать не собираюсь. Но прошу помнить, расслабляться никому не позволю. А награды будут, когда Гитлера найдем.
Довольный собой, Вадис продолжал:
— В-седьмых, до сих пор мы ничего не знаем о судьбе Гиммлера, Геринга, фельдмаршала Кейтеля, генерала Йодля, Кальтенбруннера, Шеленберга, гитлеровских министров. Итак, в сухом остатке у нас практически только установленный факт гибели Геббельса и его семьи, ряд косвенных доказательств смерти Гитлера и Евы Браун. Да достаточно большое количество задержанных, имеющих, видимо, важные сведения.
Ближайшие задачи следующие: полковнику Грабину и его людям усилить розыскные мероприятия, продолжать интенсивные допросы задержанных. Стремиться к выявлению места захоронения Гитлера, если путем перекрестных допросов мы убедимся в факте гибели Гитлера. Собирать информацию по крупицам, перепроверять ее многократно. Выстроить всю хронологию событий в бункере Гитлера по часам и, по возможности, по минутам с 28 апреля по 2 мая включительно. Систематизировать все обнаруженные в бункере и захваченные у пленных документы.
Офицерам управления, отделов контрразведки армий, корпусов и дивизий активизировать фильтрационно-проверочные действия среди военнопленных, захваченных в Берлине. Искать специалистов-врачей, когда-либо причастных к обследованию и лечению Гитлера и Евы Браун. Составлять подробные досье на этих людей и стремиться к их задержанию. Начальнику четвертого отдела управления подготовить за моей подписью письма — запросы об имевшихся фактах задержания лиц из ближайшего окружения Гитлера к руководителям органов контрразведки американских и британских войск, соприкасающихся с частями и соединениями советских войск в полосе нашего фронта. О чрезвычайных обстоятельствах докладывать немедленно. О результатах работы — дважды в сутки.
Почуяв завершение совещания, офицеры попросили разрешение закурить. Вадис, убежденно некурящий человек, снисходительно дозволил:
— Травитесь. Мало на фронте здоровья потеряли. И вот еще, товарищи офицеры. Все должны понимать особую ответственность, которая на нас возложена Верховным командованием и руководством ГУКР[9]. Генерал Серов на правах заместителя командующего фронтом стал серьезно закручивать гайки. Мы вынуждены ему представлять ежедневные отчеты о работе. Им образованы оперативные районы НКВД в Берлине на правах районных отделов. Активно укомплектовываются штаты сотрудниками центрального аппарата наркомата и его территориальных органов. В места сбора военнопленных прибывают оперативники ГУПВИ[10] НКВД.
Есть сведения о том, что по линии НКВД и НКГБ[11] также будут проводиться, а возможно, уже проводятся, оперативно-розыскные мероприятия по факту смерти Гитлера. Прошу, нет, требую от вас выдержки и деликатности. В конфликты с сотрудниками НКВД и НКГБ не вступать. Никаких документов им не предоставлять. Пленных передавать органам ГУПВИ НКВД только по завершении с ними работы нашими офицерами. Обо всех фактах возникшей напряженности докладывать мне незамедлительно.
Воспоминания счастливого человека
Как-то в конце октября 1918 года капитан Мильх вызвал меня к себе в кабинет, закрыл дверь на
